Потерпев неудачу в своей попытке запустить такое огромное ядро, Лидо Кан снова переключил своё внимание на стрельбу меньшими ядрами. Час за часом я наблюдал, как моя линза превращается в зеркало в результате того, что Марс отворачивает свой лик от Магонга, и каждый час усугублял мою печаль, ведь я видел, как поверхность моей планеты испещряется огромными воронками. Вскоре служитель принёс мне еду и питьё. После этого я урывками поспал.
Шли дни, и я заметил новую тактику моего отца. Очевидно, он решил рискнуть всем, пытаясь уклониться от ядер, так как я увидел, что Магонг отклоняется от своей орбиты, приближаясь к Солнцу по эксцентрической траектории, из-за чего операторам теперь стало трудно брать правильный прицел и рассчитывать время запуска ядер.
Вскоре я увидел, что он переместился на орбиту Земли, а затем и за её пределы, уйдя в пространство между орбитами Земли и Венеры. Сначала я не мог понять его замысел, но постепенно он стал мне ясен, когда я увидел, что Земля приблизилась к нему, а Магонг последовал за ней. Я был уверен, что в его намерения входило использовать большую планету в качестве щита от разрушительной марсианской бомбардировки.
Однако, должно быть, что-то произошло с его пультом управления, поскольку Магонг то отставал от Земли в её вечном беге вокруг Солнца, то поднимался, пересекая её орбиту, и спешил вперёд, чтобы снова догнать её — на этот раз за пределами земной орбиты, между Землёй и Марсом. Что-то также произошло с вращением Магонга вокруг своей оси. Если раньше он совершал один оборот за каждые двенадцать часов, то теперь он вращался гораздо медленнее. Пролетев мимо Земли, он прошёл некоторое расстояние, затем остановился и снова отступил назад, чтобы подождать большую планету. Я ясно видел, что Магонг попал в гравитационную сеть Земли. Таким образом, он стал спутником этой планеты, точно так же, как огромное расколовшееся ядро Лидо Кана стало двумя спутниками Марса.
Лидо Кан продолжил безжалостную убийственно точную бомбардировку Магонга, как только приспособился к его новой орбите. Однажды, и только однажды я увидел, как он промахнулся, ядро, бывшее относительно небольшим, пролетело мимо Магонга и упало куда-то на поверхность планеты Земля — я не мог точно сказать, куда именно, из-за серебристой облачной оболочки, скрывавшей её поверхность из виду.
Хотя к этому времени, должно быть, было уничтожено целых четыре пятых его населения, я знал, что Магонг всё ещё продолжает борьбу, поскольку атмосфера в моей комнате с каждым днём становилась всё более разрежённой, пока я не стал дышать с мучительным усилием.
Однажды Лидо Кан вошёл в мою комнатку. К его спине был прикреплён аппарат, содержащий концентрированный воздух. Он время от времени вдыхал из него.
— Я пришёл попрощаться с тобой, юное отродье П'ан-ку, — сказал он. — Мой народ миллионами умирает от нехватки воздуха, благодаря адским лучам, что твой отец умудрился направить на нас. Нашу рассеянную атмосферу невозможно восстановить менее чем за тысячу лет, равно как и создать новую из элементов, содержащихся в почве. Поэтому я с пятьюстами большими эфирными кораблями, всё ещё имеющимися в моём расположении, ухожу с целью колонизации этой влажной, нездоровой и дикой планеты Земля. Я оставлю на планете небольшой персонал моих станций, излучающих волны. Каждая станция будет снабжена запасом концентрированного воздуха и будет выполнять задачу по продолжению бомбардировки Магонга до тех пор, пока всех обитателей твоей планеты не настигнет смерть.
Я освобожу одну из твоих рук и оставлю тебе достаточно еды и воды, чтобы, когда смерть наконец настигнет тебя, ты принял её от руки собственного отца, поскольку он продолжает разрушать нашу атмосферу. Итак, прощай.
Он вышел, и вскоре после этого вошёл служитель, поставил в пределах досягаемости бак с водой и большую корзину с едой, после чего освободил одну из моих рук. Затем он тоже вышел, и я, задыхающийся, остался один, в то время как атмосфера становилась всё более разрежённой.
Вскоре я стал свидетелем того, как флотилия Лидо Кана отправляется в путь. Я немедленно принялся вскрывать замки своих оков тонким кончиком одной из палочек для еды. Через час я освободился. Обнаружив, что моя дверь не заперта, я выбрался из комнаты. Вскоре я ввалился в большое пустое помещение, из которого раньше отправлялись официальные сообщения по марсианскому эфирному визифону в Магонг. Повернув выключатель, я обнаружил, что электричество всё ещё подаётся, и вызвал станцию отца. Моё сердце подпрыгнуло от радости, когда его лицо внезапно появилось на диске передо мной.
— У вас остались какие-нибудь эфирные корабли? — спросил я его после того, как мы обменялись приветствиями.
— Не так уж и много.
— А Хиа Ку всё ещё жив?
— Он жив, поставлен командовать флотом на время твоего отсутствия.
— Тогда немедленно отправьте его на поиски и уничтожение флота Лидо Кана, только что отбывшего отсюда с пятью сотнями кораблей с намерением колонизировать Землю.
— Значит, атмосфера Марса почти рассеялась?
— Да.
— А как же ты, сын мой? Остались ли ещё корабли, на которых ты сможешь вернуться?
— Поблизости — нет, и у меня не осталось сил, чтобы отправиться на их поиски. Моя смерть — это всего лишь вопрос нескольких часов, и я смирился со своей судьбой.
— Не отчаивайся, я — твой отец, и я спасу тебя. Я немедленно отключу разрушающие атмосферу лучи и пришлю к тебе небольшой быстроходный корабль, способный доставить тебя с Марса менее чем за четыре часа.
Я вернулся в комнатку, где был заключён всё это время, чтобы понаблюдать за эфирным кораблём, и, подтверждая слова моего отца, он появился менее чем через четыре часа — крошечный, рассчитанный на одного человека корабль. Я поспешил на крышу, достигнув её как раз в тот момент, когда корабль приземлился. Из него вышел человек — старый и верный слуга моего отца.
— Корабль его Величества, вашего отца, ваше высочество, — сказал он.
— Но это же корабль рассчитанный на одного человека? — недоумевающе уточнил я.
— Хиа Ку забрал все остальные, отправившись атаковать флот Лидо Кана, — ответил он.
Затем, прежде чем я успел ему помешать, он достал из-за пояса маленький зелёный лучевой проектор и прижал дуло к своему животу. Выдохнув «Прощайте, ваше высочество», храбрый и верный старый друг упал замертво к моим ногам.
Снова поспешно спустившись вниз, я вошёл в помещение эфирного визифона и подал сигнал своему отцу. На экране появилось его лицо. Я рассказал ему, что сделал его посланец, и из его глаз потекли слёзы.
— Ещё одна жертва алчного Лидо Кана, — сказал он. — А теперь садись в катер, и я снова включу лучи.
Я, не теряя времени, вернулся к маленькому кораблю и улетел с Марса. Я быстро приближался к Магонгу, когда вдруг наткнулся на остатки двух боевых флотов. Наших кораблей осталось всего три штуки, и они были окружены четырьмя вражескими кораблями. Оба флагмана были всё ещё целы и вели сражение с помощью огромных лучевых проекторов — зелёные против красных. Когда я приблизился к ним, один из наших кораблей разрезало надвое красным лучом, и его половинки разлетелись в пространстве.
У меня был один маленький лучевой проектор на передней палубе — слабое оружие против огромных линкоров, но я решил вступить в неравную схватку. Выбрав рулевую рубку ближайшего вражеского корабля, я рванулся к ней. Приближение моего крошечного судёнышка, по-видимому, осталось незамеченным, и я включил зелёный луч на расстоянии менее тысячи футов от цели. Когда луч коснулся его, рубка мгновенно сложилась, и корабль, потеряв управление, начал вращаться, ломая лучевой заслон и оставляя корпус незащищённым. Я мгновенно задрал нос своего корабля и пролетел над ним, отметив при этом, что он был мгновенно разбит мощными зелёными лучами двух наших оставшихся в строю линкоров.
Не останавливаясь, чтобы не дать врагу возможность понять, что произошло, я быстро бросился в атаку на штурманскую рубку следующего корабля. И снова мой крошечный луч лишил могучий корабль контроля, и он также был уничтожен зелёными лучами Хиа Ку. Однако на этот раз я не остался невредимым, потому что один из красных лучей одного из оставшихся марсианских кораблей, резко рванулся вверх и снёс часть моей передней палубы.
Я попытался закрыть защитную пластину под приборной доской, чтобы воздух и тепло не улетучились в открытый космос, но она застряла, и холод, близкий к абсолютному нулю, охватил меня. Онемевшими руками я отчаянно потянул за неподатливую пластину и через мгновение установил её на место. Тем временем мой маленький, юркий кораблик, лишившись управления, умчался почти за тысячу миль от четырёх оставшихся кораблей.
Я развернулся и снова направился к месту сражения. Затем я заметил нечто, от вида чего у меня вырвался вздох ужаса — огромное метеорное ядро, направляемое с Марса, неслось прямо на четыре корабля. У меня не было времени подать им сигнал — не было времени предпринять вообще что-либо. Мгновение спустя оно поразило их, и четыре сражающихся судна исчезли в ослепительной вспышке света, не оказав, по-видимому, ни малейшего влияния ни на траекторию, ни на массу ядра.
С тяжёлым сердцем я развернул свой корабль в сторону Магонга. Вскоре после этого я увидел, как ядро попало в цель. У меня на борту была небольшая схема, и, сверившись с ней, я обнаружил, что оно уничтожило одну из наших станций рассеивания атмосферы.
Двухчасовой полёт привёл меня к Магонгу, за это время мимо меня пронеслись ещё четыре огромных ядра, стремящиеся выполнить свои смертоносные обязанности. Когда я направлялся к дворцу моего отца, мимо меня промчалось пятое ядро, и мой крошечный аппарат закувыркался в разрежённой атмосфере, как лист, подхваченный ураганом. Когда мне удалось выровнять его и я снова посмотрел вниз, меня пробрал холод ужаса, ибо этот последний вестник смерти вырыл огромную яму диаметром более шестидесяти миль, и центр ямы отмечал то место, где когда-то стоял дворец моего отца. Моих любимых родителей больше не было. П'ан-ку, могущественный монарх, был мёртв. Я стал П'ан-ку, правителем безлюдной пустоши, когда-то бывшей могущественной, процветающей империей Магонг.