– Все, кроме тебя, давно это забыли.
– Я так и не понимаю. Даже если бы я была трезвой, даже если бы у меня были недели на подготовку. Как, интересно, можно показать «Тезаурус Роже»?
Она беспомощно посмотрела на него.
– Чертишь в воздухе линию. А потом рисуешь букву J.
– А потом?
– Не знаю. Но точно могу сказать вот что. Если ты пойдешь спать, вместо того чтобы провести время с Уилби, я испорчу тебе всю жизнь.
Наступила тишина.
Опустив голову, она пробормотала:
– Я еще останусь ненадолго. Но, честно говоря, мне правда нехорошо. Кажется, снова тот грипп. Опять в том же месте болит. – Она провела рукой по талии.
Увидев выражение ее лица и тревогу в ее глазах, он понял, что она не уйдет спать. Она боялась бросить его. Как бы ей ни хотелось лечь под одеяло, читать и есть артишоки с лимоном и сливочным соусом, она останется в гостиной и будет вести беседу, как полагается жене и хозяйке дома.
– Ты можешь обсудить свою книгу с Филлис, – предложил он.
– Филлис Уилби, – отрезала она, – читает только журналы в салонах красоты. Никто, кроме меня, не читает хороших книг.
Мгновение она вызывающе смотрела на него, а потом снова начала убирать со стола.
Какая она жалкая, подумал он. Она называет этот порнографический мусор из книжного клуба «хорошими книгами». Это просто мерзость. Лежать в кровати, жевать вареные артишоки и читать про стариков, которые трахают маленьких девочек. И все эти книжные клубы работают только за счет таких женщин. Которые могут получить хоть какое-то подобие оргазма только из вторых рук, из книг.
Подойдя к окну гостиной, он встал, засунув руки в карманы, и стал смотреть в сторону дороги под холмом. Кое-где горели фонари, освещая соседние дома. Когда гости свернули с шоссе и поднялись по подъездной дорожке, свет фар попал в гостиную. Дорожка была довольно крутой, и Пол всегда долго выбирал, чтобы потом нормально выехать. Иногда он уезжал слишком пьяным, чтобы долго разворачиваться.
– Они могут себе позволить дом Макгаффи? – спросила Джанет из кухни.
– Слушай, – сказал он, – Пол может позволить себе все что угодно.
– Но он такой большой! А их двое, и детей нет. Там куча спален. Три этажа!
– Дом Макгаффи – это лучший дом в нашем районе. Независимо от цены.
– А как же дом Марстона?
– Ты собираешься это повторить, когда придут Пол и Филлис?
– Ты лучше подожди и посмотри, что они скажут, когда увидят дом. Они наверняка решат, что он слишком большой.
– Они его уже видели. И нет, он не слишком большой. Им нужно место для гостей.
– И когда ты его им показывал? – Она вышла из кухни.
– Месяц назад.
– И сколько запросил?
– Тридцать две.
– Но ты же говорил, что Макгаффи хочет сорок две.
– Да мне плевать, чего хочет этот старый пердун.
– Но ты его брокер… вы договорились.
– Мы договорились, что я получу максимальную возможную цену, – перебил он. – Сорок две тысячи за дом не выручить. Он жадничает. Он понятия не имеет о рынке. Это моя работа.
– И давно дом у тебя в работе?
– Месяц, – признался он.
– И ты уже скинул десять тысяч? – Она повернулась к нему лицом. – А ты бы назвал ту же цену чужому человеку? Любому, кто просто пришел бы и захотел купить дом? Это неправильно, – решила она, – у тебя эксклюзивный контракт на три месяца.
– Четыре.
– Макгаффи может продать дом только через тебя. И ты собираешься отдать его своему другу гораздо дешевле, чем…
– Я тебя учу соусы готовить? Или стиральный порошок выбирать?
– Ну ты и дрянь, – сказала она, – кусок дерьма.
– Что? – ошеломленно спросил он.
Не отвечая, она вернулась на кухню и загрохотала посудой. Он услышал, как она резко говорит с Джеромом, который сидел в своей комнате и смотрел телевизор.
Через десять минут гостиную озарили фары. Приехали Уилби. Он включил свет на крыльце и пошел открывать дверь.
Пока огромный Пол Уилби поднимался, держа жену под руку, Рансибл разглядел, что он хмурится. И Пол, и Филлис его, казалось, не замечали, тихо переговариваясь.
– Приветствую, – сказал Рансибл.
– Привет, Лео. – Пол протянул ему сильную руку, и они обменялись рукопожатием. Филлис, поздоровавшись с Джанет, прошла в дом.
– Что случилось, Пол? – спросил Рансибл.
Пол закрыл за собой дверь, взял у супруги пальто и повесил в шкаф.
– Ничего. Лео, здесь есть цветные?
– Нет, – ответил Рансибл, – ни единого.
– Точно? – спросил Пол.
Филлис добавила:
– Может, кто-то недавно переехал, а ты не знаешь?
– Нет. А почему ты спрашиваешь?
Пол сел на диван и положил руки на колени.
– На подъезде к твоему дому… знаешь, тот дом справа, с решеткой и деревьями?
– Это дом Домброзио, – сказала Джанет.
– Я знаю, – ответил Рансибл, – ну да, я хорошо знаю этот дом, а что?
– Там на крыльце горит свет. И мы увидели цветного мужика.
– Абсолютно точно, – добавила Филлис, – мы очень медленно ехали.
– И что дальше? – спросил Рансибл.
– Он вошел в дом, а мы поехали дальше.
– Такой, знаешь, круглолицый, угольно-черный и блестящий, – сказал Пол.
– Но Домброзио не могли продать дом, – возразила Джанет и повернулась к мужу. – Не могли ведь? Ты бы ведь знал? Лео всегда знает такие вещи.
Рансибл попытался заговорить, но ему показалось, что у него что-то случилось с языком. Как будто бы он распух и еле ворочался. Он закашлялся и потер руки.
Все трое смотрели на него. Жена и чета Уилби.
– Я клянусь вам, – хрипло сказал он, – что в этом районе не живут негры.
– Он, наверное, просто зашел к Домброзио? – предположила Джанет.
– Думаю, да, – кивнул Рансибл, – может быть, чинит что-то. Или он их друг.
– Сомневаюсь, – сказала Джанет, – они бы не позвали к себе негра.
Рансибл видел только ее; он не видел ни Уилби, ни собственной гостиной, ни вещей в ней.
– Сомневаешься? Это почему ты сомневаешься? Хотя не говори. – Он поднял руку. – Не хочу этого знать. Пол, – обратился он к Уилби, – я могу поклясться, что это хорошее место, чтобы растить тут детей. Ни к кому тут не ходят в гости негры. А если кто-то продал дом неграм, то… – он замолчал, тяжело дыша. Сердце у него колотилось, – и с евреями то же самое. Тут нет ни одного еврея, и некому гадить на улицах. Вот и все. И почему бы вам сюда не переехать?
Они молча уставились на него.
– Ты что, нацист? – спросил Рансибл. – Хочешь снова открыть Дахау?
Они посмотрели на него как на сумасшедшего, как будто у него изо рта пошла пена. Он невольно поднял руку и вытер губы тыльной стороной ладони.
– Слушай. – Лицо Пола Уилби наливалось кровью. – Что ты тут из себя изображаешь? Я только что проехал сорок миль, но я готов развернуться и поехать обратно, если хочешь.
– Ты же не можешь здесь остаться. В доме еврея.
– Еврей, шмеврей, – сказала Филлис, – кончай, Лео.
– Дорогой… – вмешалась Джанет.
– Я так понимаю, вам больше не интересен дом Макгаффи, – сказал Рансибл, – раз уж вы увидели чернокожего…
– Черт, – громко сказал Пол, – я просто спросил, есть ли в городе цветные. Я разве говорил что-то другое? Или это неприлично? А ты, как всегда, немедленно залезаешь на трибуну и начинаешь проповедовать…
– Да не залезаю я.
– Хрена с два.
– Я не продам вам дом Макгаффи, – сказал Рансибл, – и вот почему. С удовольствием вам об этом расскажу. Хватит с меня фашизма. Я сражался с ним и почти отдал ему жизнь. То есть почти отдал жизнь за то, чтобы стереть его с лица земли.
Он чувствовал, что у него горят уши. Филлис издала короткий резкий смешок. Рансибл почти кричал:
– Пока ты делал на войне деньги, я рисковал жизнью. Так что я тебе скажу, что ты можешь сделать со своими деньгами. Я скажу.
– Как ты смеешь так говорить с моим мужем? – резко сказала Филлис Уилби.
– Во Вторую мировую я был во Франции, – добавил Уилби. Его лицо потемнело, а губы дрожали.
– Пойдем. – Филлис направилась к двери.
– Пальто не забудьте. – Рансибл подошел к шкафу и вынул оба их пальто.
– Он что, пьяный? – спросила Филлис у Джанет.
– Мой муж не пил, – ответила Джанет и протянула одно пальто Филлис, а другое Полу, – я хочу, чтобы вы ушли.
– И ты? – До Пола медленно доходило. – Господи, их двое. Мы приехали в такую даль, чтобы на нас кричала пара психов.
Филлис Уилби уже открыла дверь и вышла на крыльцо. Она стояла спиной к двери.
– Пошли, – крикнула она, – не будем тратить на них время.
– Спокойной ночи, – сказала Джанет холодным официальным тоном и повела Пола Уилби к двери.
Он протестовал и пытался остаться, но она силой выставила его на улицу и захлопнула дверь.
– Спокойной ночи, – повторила она почти весело, улыбнулась и заперла замок. Повернулась к Рансиблу. Лицо ее было суровым и решительным. Так же весело она сказала: – Ну и сюрприз.
– Да уж, – кивнул Рансибл.
Они молча постояли. Через мгновение послышались шаги Пола Уилби по лестнице, хлопанье дверцей машины, заведенный мотор. Машина уехала, и стало совершенно тихо. Только гудел холодильник.
– М-да. Никогда не знаешь, что случится в следующую секунду, – сказал Рансибл.
Лицо его жены померкло и стало совсем усталым. Ее упорства хватило только на этот разговор. Он видел в ее глазах робость и осознание возможных последствий.
Последствия… несостоявшаяся сделка, потеря давнего друга…
– Вот я тебя заставляю вести себя с ними вежливо. А потом сам так поступаю…
– Как думаешь, они действительно видели негра?
– Конечно. Очень в духе этого мудака Домброзио – устроить межрасовую вечеринку.
– Но я очень хорошо знаю Шерри, – возразила Джанет, – и мы говорили о Марин-Сити и неграх и о том, сколько их стало в округе. И я знаю ее мнение. Она бы никогда такого не допустила. Ей слишком важны чувства соседей.
– Я собираюсь позвонить ему, – сказал Рансибл. В спальне он сел на кровать и достал телефонный справочник.