– Самостоятельно на кровать заберётесь?
– Нет.
Светлые духи, заговорил! Хрипло и зло, но это уже свидетельство разумного поведения. Обнадёжило и то, что островитянин знает имперский язык. Я подхватила его под мышки, помогла подняться и перевалиться через край кровати, после чего накрыла ледяное костлявое тело свободным краем покрывала.
– Сейчас принесу ещё воды.
– Зачем? – он с трудом развернулся ко мне лицом.
– На пол вылью – лужа маленькая! – огрызнулась я. – Держите пижаму. Хватило сил добраться до окна – значит, штаны надеть сможете. И залезайте под одеяло, коли выстудили комнату.
Ходила я недолго. Разогрела суп, размяла овощи и добавила картофельного пюре. Поставила еду на поднос вместе с большой кружкой воды. Когда я вернулась, инго был уже в пижаме, однако не лёг, а сел, прислонившись к спинке кровати и подложив под спину подушку. Взгляд его изменился, стал настороженным и выжидающим. Сначала я подала ему воду: он жадно выпил и облизнулся.
– Ешьте, – я протянула ему поднос с тарелкой. – Сразу предупреждаю: готовлю я весьма средне. Но ресторанную еду вам пока нельзя, поэтому наберитесь мужества и считайте это тоже лекарством.
– Тоже? – едко переспросил он.
– Доктор сделал вам два десятка уколов, поэтому вы и не чувствуете боли.
Инго переводил взгляд с подноса на меня.
– Зачем? – повторил он.
– Понятия не имею, – ответила с напускным равнодушием. – Я заканчивала исторический факультет, а не медицинский. Врачу виднее, что и почему он вам колол.
Он усмехнулся и тут же болезненно поморщился: чуть затянувшиеся трещинки на губах лопнули и выступила кровь. Я машинально поставила поднос ему на колени и промокнула кровь бумажной салфеткой.
– Ешьте, – повторила строго. – Холодное будет совсем невкусное.
– С условием, – он прищурился. – Вы расскажете, на кой чёрт вам понадобился полудохлый раб.
Последнее слово резануло по ушам сильнее, чем лёгкий акцент. Островитянин прекрасно говорил по-кергарски, хотя чувствовалось, что язык ему не родной.
– Инго, – поправила я.
– Раб, – выплюнул он. – Вы привыкли лицемерить, но суть от этого не меняется. Ваша великая и могущественная империя возродила и узаконила рабство. Наряду с домашними питомцами вы заводите себе людей. Приравняли их к вещам!
– Инго не вещи, у них есть права.
– Серьёзно? Может, сострадательная льена, это – доказательство прав рабов? – он задрал голову, демонстрируя едва зажившую рану от ошейника. – Или это? – он указал подбородком на перевязанное плечо, откуда раз за разом выгрызал знак.
– Жестокое обращение с инго запрещено законом, – произнесла я и сама почувствовала, насколько фальшиво звучат мои оправдания. – Мне очень жаль, что вам попался плохой хозяин.
– У меня нет хозяев! – островитянин вскинулся, чуть не опрокинув поднос. – Я родился свободным и умру свободным!
– Тем более мне жаль. Но вы попали в империю как инго. Мне продали вас как инго. А если не начнёте есть, то и помрёте как инго. Вам нравится последний вариант? – докончила я мрачно.
– Нет, – буркнул он и взялся за ложку. – Рассказывайте.
Его приказной тон меня задел. Всё-таки из нас двоих хозяйкой была я.
– Послушайте, то, что я не хочу быть с вами строгой, не значит, что вы можете командовать мной.
Инго зло скривился.
– Желаете, чтобы я лебезил? Вилял хвостиком? К каждой фразе добавлял: «Да, хозяйка», «Как скажете, хозяйка»?
– Меня зовут Ю́лика. Льена Юлика Дигиш. Будет достаточно, если вы перестанете грубить и начнёте называть меня по имени.
– Так зачем вам, льена Юлика, – он издевательски выделил имя, – полуживой хамоватый недрессированный раб? Вы воплощённая добродетель? Подкармливаете бездомных кошечек? Протестуете против отстрела бродячих собак? Спасаете птичек с подбитыми крыльями?
– В Кергаре не отстреливают бездомных животных, – возразила я. – Их отлавливают и помещают в приюты.
– Ах да, гуманное отношение! – инго ухмыльнулся. – Как я мог забыть! А что вы делаете с беглыми рабами? Грозите пальчиком?
Вместо ответа я подалась вперёд и потрогала тарелку. Разумеется, суп уже остыл. Забрала тарелку, сходила на кухню, разогрела повторно и вернулась. Инго встретил моё возвращение непередаваемой гримасой.
– Я уж думал, в наказание за дерзость вы решили уморить меня голодом.
– Не судите о других по себе, – хмыкнула я. – Вы – моя собственность, забыли? Причинять вам вред не в моих интересах.
Он открыл рот.
– Ешьте! – рявкнула в третий раз со всей силы. – Слова не скажу, пока не увижу пустую тарелку!
Невероятно, но подействовало. Неуклюже, потому что мешали повязки, островитянин начал есть. Помочь ему я не предлагала, поскольку не сомневалась, что он не позволит. Я воспользовалась паузой для того, чтобы убрать осколки разбитого кувшина и вытереть пол насухо. Забрала пустую посуду, сделала сладкий чай – себе и ему. Вручила инго чашку и присела на край кровати.
– Теперь слушайте. Я понятия не имею, какой чёрт, по вашему меткому выражению, дёрнул меня вас купить. Мне не нужны инго, я ненавижу посторонних в доме, на рынок я пришла, чтобы приобрести щенка. И я ни в коем разе не поддалась жалости! У меня чёрствое сердце, о чём мне тысячу раз говорили.
Сначала он с жадностью выпил чай и только потом ответил:
– Хорошо, жестокосердная льена Юлика. Спрошу по-другому: что вы собираетесь со мной делать? Откормить и перепродать?
– А что, неплохой вариант, – я глотнула чаю. – Вы мне достались по бросовой цене. Глядишь, ещё и останусь в прибыли. Смогу позволить себе северного шена.
Бледные щёки вспыхнули.
– Я стоил дешевле собаки?!
– Шены – дорогая и редкая порода. Отличаются необыкновенной преданностью хозяину, к тому же виляют хвостом по доброй воле.
– Вы издеваетесь? – выдохнул он.
– Беру с вас пример. Кстати, по поводу беглых инго. Такое изредка случается, и должна вас предупредить: их всегда ловят. И, в назидание остальным, усыпляют. Поэтому решётку на окне воспринимайте как заботу о вашей жизни.
– И о потраченных деньгах, – съязвил островитянин.
– Разумеется, – подтвердила я. – На столе баночка из тёмного стекла с витаминами, принимать следует по одной штуке три раза в день. Рядом заживляющая мазь. Вы разрешите смазать вам спину?
– Вам нужно разрешение раба? – он отставил кружку и повернулся ко мне.
Свободный верх пижамы легко соскользнул с плеч. Отметины от кнута почти исчезли, но я аккуратно смазала и их, и розовую полоску следа от ошейника.
– Остальное сами. Кувшин прошу не бить: он последний, наливать воду из стеклянной банки неудобно. На двери стоит крепкий засов, ломать не советую. Пока возитесь, я успею вызвать подмогу. Лучше ложитесь спать, быстрее поправитесь.
Направилась к дверям, затем спохватилась и обернулась:
– Совсем забыла: как вас звать?
– Как угодно моей хозяйке, – усмехнулся инго. – Подбирайте любую собачью кличку – мне глубоко плевать.
– Дело ваше, – пожала плечами. – За язык вас никто не тянул. Будете Шеном.
Он странно усмехнулся, но промолчал, несказанно меня этим обрадовав. Теперь я честно могла сказать, что купила Шена.
Глава 4
Два выходных – великое счастье. Я не относилась к любителям провести весь день уткнувшись в книгу или визор, но ценила возможность как следует выспаться и никуда не торопиться. А в свободное время предпочитала активный отдых: прогулки, поездки за город и тому подобное. Месяц непрерывных снегопадов лишил меня любимых удовольствий, зато я наконец-то освоилась на кухне. При жизни Зеи подходить к плите не было надобности, после её смерти пришлось срочно учиться готовить – не настолько огромное мне платят жалование, чтобы постоянно питаться в ресторанах. Увы, искусного кулинара из меня не вышло, осталось надеяться, что островитянин не окажется сильно привередливым.
Я внимательно изучила рекомендации, оставленные доктором. Вздохнула и опять собралась в магазин, благо он в соседнем доме, а не в нескольких лигах, как в центральных районах города. Снег так и не перестал, плавно кружил и медленно оседал чистейшим белым слоем поверх слежавшихся сероватых сугробов. Бригада дворников уныло расчищала улицу, выход со двора мне пришлось протаптывать самостоятельно. Оглянувшись на цепочку глубоких следов, я припомнила вчерашнего мужичка. «Сыпет и сыпет, сыпет и сыпет…»
В магазине собралась очередь. Дородная льена за прилавком двигалась словно в полудрёме, вдобавок постоянно отлучалась за товаром в подсобные помещения. Нетерпеливая льена передо мной в сердцах обозвала её сонной клушей и ушла – не иначе в другой магазин с более расторопными продавцами. Я не торопилась и от нечего делать прислушивалась к болтовне двух девушек позади меня.
– А потом корабли ка-а-ак накроет гигантская волна! Высотой с лигу!
– Ой, Фай, выдумаешь тоже! Волна с лигу – все острова утонули бы.
– И ничего я не выдумываю! – обиделась первая. – В газетах утром писали! И в новостях покажут обязательно, сама увидишь! Тридцать кораблей погибло!
– Болтушка ты, Фай! Тридцать кораблей – да разве мы отправили бы к дикарям такой флот? Им и трёх много! Чем эти Саё воюют – гарпунами и костяными ножами?
Ответ неизвестной Фай я не расслышала – подошла моя очередь. Однако слова девушек встревожили. Настолько, что, вернувшись домой, я включила визор и выбрала первый канал: там каждый час передавали новости. Через двадцать минут мрачный диктор со скорбным выражением лица начал обзор с самого громкого события дня. И пусть волна оказалась высотой не с лигу, а в сорок ярдов, и кораблей, как правильно предположила вторая девушка, было всего три, факт оставался фактом. Корабли империи затонули возле берегов Сайо. Приглашённый учёный пустился разглагольствовать на тему опасных природных явлений, его сменил бодрый министр с заверениями, что Кергар не отступит от намеченного курса. Я вполуха слушала их и смотрела в окно. Непрекращающиеся месяц снегопады начались спустя неделю с того дня, как разгневанные послы островов покинули империю.