Я мучил в отсутствии чувств.
И ты становилась как клитор
(и все остальное) на вкус.
Я трубы курю, задыхаясь
Отравой дымов заводских.
И только тебя выдыхаю
Обратно из легких своих.
Удушливой жаркой надеждой
Однажды меня обдало.
«Как-будто все будет как прежде», —
Шептал мне шальной дьяволок.
И эта алхимия плоти
И похоти запах хмельной
В магической некой работе
Сошлись и явились Тобой.
Ты снова вернулась Иная —
Не девочка, но Госпожа.
И холод хлыста постигая,
Я снова тебя ублажал.
Ни рабское тлеянье дрожи,
Ни этот морозный оргазм.
А ту Самую Невозможность,
Известную только богам.
Не ту безнадежную бездну,
Что стала утробой твоей.
Что ей человечая нежность?
Что ненависть вечная ей?
Хайль русской кровавой Волге
Русалок, лубочных Ванд!
А логика — смерть в иголке,
Как Вещь-в-Себе, а не в Вас.
…Не Вечное Возвращенье,
А глупый клубок лубка.
Бог мертв. А убить Кощея —
Ивана ищи, Дурака!
Хаос — Христос понятий,
Пришедший себя распять.
Но даже Хаос распятый —
Это Хаос опять.
Хаос закрывает доступ
К своей интернет сети.
Но снова оплачен хостинг
Кем-то из ПРО-ПА-СТИ.
Англичанина Холмса.
В кокаиновый холм
Воткни утонченным носом
Стодолларовый кокон.
Как пух в Аду Одуванчик,
Хаос превращу в пыльцу.
Я просто твой мертвый мальчик.
Ты знаешь, мне смерть к лицу.
Тебя ласкают живые,
В масках, в перчатках кож.
Живые всегда чужие.
А ад на тебя похож.
В своих мазохищничеств Хаос
Мою беззащитную жизнь
Утаскиваешь, насыщая
Свой эк-зи-сте-ци-фашизм.
Над опытом пыток Фон Мазох
Единственный сделал мазок,
С тех пор мой истерзанный разум
О прочем и мыслить не мог.
Ты — Хаос. Ничто Нигилизма.
Ты Аннигиляций Итог.
Холодная Девочка Лида —
Ты вся Диктатура Ничто.
Ты прячешь в своем садо-мазо
Изысканный аскетизм.
Ты равно страшна и прекрасна,
Когда имитируешь жизнь.
Ты мне словно-бы понарошку
Себя позволяла любить.
Я стал дорогие сережки
И деньги большие дарить.
Лю-би мои бри-ли-ли-анты.
Я буду есть плесневый хлеб.
Я выбритый наголо ангел —
Посажен на несколько лет.
Я вышел из камер химеры
К шикарной Венере в Мехах.
Но хохот твоих кавалеров
Я снова услышал впотьмах.
Осенние чувства осели,
Как крылья распятых стрекоз.
В твоей безотказной постели
Дымился Дахао-ХаОс.
Я твой Чик-Атилло, Отелло,
Твой кич в молчаливой ночи.
Палачик, я вышел на мокрое дело.
Дрожи, госпожа и молчи!
Дрожа Госпожа приближалась
К дверям, и дрожа, Госпожа
Животно-утробно боялась.
Меня ли боялась, пажа?!
Ты двигалась нервно и рванно,
Как ватная куколка — в ад.
Так недо-цело-ванно странно.
Вот Ванд-де-воль-ва-ция Ванд.
Мой Вальтер, мое альтер-эго.
Я выстрелил прямо в висок.
И черною кровью, по черному снегу
Ты черный рисуешь цветок.
А тело, что так трепетало,
Исчезло, как призрак во тьме.
Возможно, что бродит в Вальгалле,
Где страсти положена смерть.
Отныне, бесчувственный идол,
Я более будто не жил.
Холодную девочку Лиду
Как-будто хаОс поглотил.
На улицах часто встречаю
Таких же безумных, как я.
С глазами, в которых остатками Кая
Дрожит Королева моя.
Проходят унылые годы
В томлении призрачной тли
С тех пор, как покинула город
Холодная Девочка Ли.
С тех пор мазохисты мозаик,
Эстеты пустых микросфер
Тоскливыми, злыми глазами
Искали тех самых Венер.
А Вы, что сейчас прочитали
Сей стих, что писался навзрыд,
А Вы никогда не встречали
Холодных тех Девочек Лид?
Испытанный Вальтер достану
Однажды. И жизни итог —
Лишь память о Лиде, лишь память.
И ловкая пуля в висок.
Так было со всеми, со всеми —
Короткий кровавый конец.
Пройдет беспощадное время —
И город забудет о ней.
Холодная Девочка Лида,
В могильной и гибельной мгле.
Холодная Девочка Лида
Когда-то жила на земле.
И если бы кто-нибудь выжил
Из тех, кто томился по ней,
Холодную Девочку Лиду
Желал бы еще холодней.
Технократический идеал
Как иные любят состояние затуманенности, я люблю состояние абсолютной трезвости, четкости сознания, того, что я называю тотальной функциональностью — оно практически недоступно и дороже всего стоит, практически недостижимый идеал. Образом, иллюстрирующим подобное состояние может быть «бог из машины», то есть, механизированное сверхсущество. Нетипичная трактовка «бога из машины», собственно, хороша, всем. Произойти от механизма, что может быть приятней, существам моего склада? Технократический идеал. Это уж куда лучше, чем быть «созданием божьим» и происходить от человека.
Тоталитарист и социальное ничто
Когда о тоталитаристе говорят, что он похититель чужой витальности, забывают, что абсолютный тоталитарист не нуждается в другом, в публике, в зрителе в принципе. Конечно, он и не энергетический вампир, ибо, обладая ресурсами, он переживает некое автономное существование — «отчуждение», перефразируя одномерных марксистов и не менее одномерных гуманистических психоаналитиков — это Идеальное, функциональное и комфортное отчуждение. И перефразируя сочиненного Калигулу — вместо — «Публика, где моя публика?», следует говорить — «Нет публики, нет проблем».
Ежели ты не разделяешь всеобщих пороков (а это здесь карается как смертный грех, ибо во всякой отстраненности видится людям намек на Осуждающую Святость), то ты, как-бы это выразиться… Должен быть несколько поглупей (они полагают это не глупостью, но благоразумием). И идти (существовать) как-бы фоном, где-то на периферии, пока «Более-Важные» Пингвины в костюмах людей занимаются своими «Более-Важными делами».
От того всякий интеллект вытесняется на культурную, социальную, медийную периферию, проще говоря — намеренно маргинализуется. Именно этот процесс мы наблюдаем в современной РФ, особенно в области агитпропа, где «за умных сойдут» какие-нибудь вездесущие Веллеры или кто там у них еще. То есть, можно гарантированно заявить, что на экранах ТВ в ближайшие годы не появится кто-то действительно умный.
Конечно, такой искусственный конструкт, картонный домик, антиутопическое мутирующее нечто, абсолютно сделанная страна — как нынешняя РФ может продолжить имитировать существование только при условии закрытия границ. Осуществление такого прожекта на такой огромной территории в 21 веке — тот еще сюрреалистический эксперимент!
Нынешний россиянский недототалитаризм пронизан антиутопией, но какой-то медленной, плохо сделанной. Сюжет ее развивается по привычным лекалам, но чудовищно, непристойно растянут, словно в сериале, где каждый последний сезон оказывается предпоследним.
И где рефреном, красно-коричневой ниточкой, окровавленной белой ленточкой идет — «Бояться. И не нарушать предписаний (правил).»
Эгос
Зря полагают эрос и танатос движущими силами. Все, что они движут (длят) — лишь анонимная инерция мира. Подлинной же движущей силой является Эго, Я, субъектное Я — то, что противостоит миру, утверждая свою отдельность, идею, независимость.
Продолжая тему витальности. Я не верю в сверхъестественное (нематериальное) происхождение энергии. Энергия всегда материальна. Нематериальна — идея. Весь марксизм укладывается в простое — «Либо жить, либо работать». Естественно тот, кто работает не на себя, а на чужие интересы (персона независимая или же — не капиталист) не живут, а исполняют Чужой Интерес. Именно от того им пытаются навязать витальность (валюту нищих) и пугают «отчуждением». Отчуждение следует понимать как благо. Но всякое экономически ущербное государство стремиться лишить индивидуума блага (автономности, дееспособности) — в данном случае — выдавая его за психическую опасность.
«Осознать свою телесность», как это принято у людей — все равно что тащить за собой пыльный мешок с костями. Поэтому лучше все-таки осознавать бестелесность.
В наступающем экономическом армагеддоне «новым нищим» уже нечем будет прикрыть свое тщеславие. Проявить себя сможет, пожалуй, лишь смелый. Но имена смелых, как и сам факт их присутствия общество будет замалчивать, в благопристойно-обреченном заговоре предсмертного уже «здравомыслия», смешанного с подавленной (но агрессивной) завистью.
Конец (истории или же государства) — это всегда экономический конец. А не конец смыслов, идеологий.