– Наш друг уже в Швейцарии?
– Восемь дней как приехал, – ответил голос в трубке.
– Прокурор дал согласие, можете действовать, – загадочным тоном разрешил Хайдаров. – Деньги за исполнение получите у него. Когда все будет готово, позвоните Олегу Юрьевичу в Москву.
И со спокойной душой он отправился обедать.
По своему обыкновению, ел Тофик в ресторане, и не один, а в обществе любовницы Наташи, которая жила в купленной для нее квартире неподалеку. Наташа, спелая блондинка с томным взглядом всегда влажных глаз и сочными вишневыми губами, на этот раз выглядела непривычно задумчивой и печальной.
– Что-то случилось? – поинтересовался Хайдаров, лениво пережевывая паровую осетрину.
– Тофик, я ведь тебя никогда ни о чем не просила, правда?
– Так уж и не просила, – нехотя отозвался тот.
– Ну, разве что о шмотках и курортах. Так это не важно. Теперь я хотела бы тебя попросить не за себя, а за одного человека, – извиняющимся тоном произнесла девушка. – Ты не мог бы подыскать ему место у себя в бизнесе?
– Что за человек? – мгновенно задал Хайдаров вопрос. – И почему именно ты за него просишь?
– Мой троюродный брат. Я бы к тебе не приставала, но он уже целых полгода не может подыскать себе ничего путного.
– Хм, – отозвался Тофик. – То есть ты предлагаешь взять на работу человека, которого я даже не знаю?
– Зато его хорошо знаю я. И я за него ручаюсь.
– Кем он работал раньше? Что умеет делать? Почему ты мне никогда о нем ничего не говорила? – посыпались один за другим вопросы.
Наташа обольстительно улыбнулась.
– А раньше и говорить было нечего. Давай сделаем так. Удели ему полчасика, расспроси сам, что к чему. И прими решение.
– А если он мне не подойдет? – хмыкнул Тофик. – Обидишься, наверное?
– Конечно, обижусь! Но ненадолго, я ведь отходчивая… Ты же меня не первый год знаешь.
Родственник Наташи появился в офисе «Гермеса» ровно в пять вечера – как ему и было назначено. Такая пунктуальность сразу же подкупила Хайдарова. Андрей Ларин, именно так представился гость, с первого взгляда понравился Тофику. Это был жилистый сероглазый мужчина с волевым, приятным лицом. Держался он скромно, но без подобострастия, говорил подчеркнуто уважительно и только по делу.
– Я из России, – пояснил Андрей. – Работал в милиции, рядовым опером. Поругался с начальством, пришлось уйти. Городок у нас маленький, ментовского начальства все боятся, на другую работу никто не захотел брать. Сунулся в областной центр – поцапался с бандитами, они с нашими ментами в доле. И тут Наташка позвонила, с днем рождения хотела поздравить. Как узнала о моих неприятностях, сразу и говорит, мол, приезжай, может быть, найдешь для себя что-нибудь. Я ее напрягать не хотел. Сам работу искал. Полгода уже тут, перебиваюсь случайными заработками.
– Вы, видимо, в курсе, чем занимается наша фирма? – вкрадчиво поинтересовался Тофик.
– В самых общих чертах.
– Это хорошо… – Хайдаров внимательно рассматривал Ларина и, видимо, удовлетворившись результатами осмотра, продолжил. – Значит, бывший мент. Отлично. Выходит, и раньше с людьми приходилось работать. Замечательно… Слушай, Андрей, а ты наш язык знаешь?
– На разговорном уровне за эти полгода более или менее освоил. Жить в стране, не зная ее языка – мягко говоря, не уважать себя. Не говоря уже о жителях этой страны. Да и с работой у безъязыкого сложностей больше.
– Гражданство у тебя чье?
– Российское, естественно. А тут вид на жительство недавно получил.
Мысль о замене проштрафившегося Сафарова вот этим сероглазым мужчиной появилась у Хайдарова спонтанно. И чем больше он смотрел на троюродного брата любовницы, тем больше в этой мысли утверждался. А почему, собственно, и не взять? Ведь этот русский по всем параметрам идеально подходил на роль одного из «бригадиров» партии гастарбайтеров. И уж наверняка он не увлекался анашой и подозрительными девушками, как Рахмон.
– Хорошо, Андрей, – заулыбался Тофик. – Допустим, я взял тебя на работу. Допустим, отправил в командировку в Москву. И притом не одного, а с большой партией работников, за которых ты будешь отвечать. А если у тебя возникнет какая-нибудь проблема – что ты сделаешь?
– Если подойти к вашему заданию с умом, никаких проблем не возникнет, – спокойно парировал Ларин.
– Так уж и не возникнет… – нахмурился Хайдаров. – А если все-таки что-нибудь случится? Допустим, наш работничек в Москве анашой обкурится и в нехорошую историю вляпается. Или зарежет кого-нибудь. И что тогда?
– Разрулю на месте. Например, при помощи взятки. Я все-таки бывший мент, сунуть деньги, чтобы их взяли, сумею, – парировал Ларин.
– Вот и прекрасно, – скупо улыбнулся Тофик. – Но взятку ты будешь давать из своих собственных сбережений. Все форс-мажоры тоже будешь оплачивать из своего кармана. В том числе и мне лично. Так что следи, чтобы твои люди не создавали никаких проблем, они тебе боком выйдут. Это, надеюсь, понятно?..
…Конечно, присутствуй при беседе Сафаров, он непременно узнал бы в этом подтянутом сероглазом мужчине своего недавнего обидчика. Однако Рахмон сейчас находился в трехстах километрах от столицы и был занят сбором денег у многочисленных родственников, чтобы погасить неожиданно возникший долг Хайдарову.
А Андрей Ларин, после негласной проверки местными ментами, был-таки принят на работу и отправлен с партией гастарбайтеров в Москву «бригадиром».
Сам же Тофик почти что забыл об этом человеке. Со дня на день в Швейцарии должно было окончательно разрешиться одно дело, от которого зависел его бизнес…
Глава 3
Вот уже вторую неделю Андрей Ларин бригадирствовал в Москве, возглавляя смену среднеазиатских гастарбайтеров. Хлеб трудового мигранта оказался еще более тяжким, чем предполагал Андрей. Хотя сам он практически и не работал на стройке – не таскал кирпичи, не мешал бетон, не штукатурил стены. Почти все свободное время уходило на разруливание самых разнообразных ситуаций, то и дело возникающих вокруг гастарбайтеров и в их среде. Андрей бегал по отделениям милиции, санэпидемстанциям, миграционным службам; увещевал, обещал, извинялся, а главное – везде и всем давал взятки. Даже в тех случаях, когда ему об этом открытым текстом и не говорили. Это, впрочем, были обычные «дежурные» взятки, на дачу которых Тофик Хайдаров выдал ему под расписку отдельную сумму. Если бы кто-нибудь из подопечных Андрея попался на чем-нибудь серьезном, сопряженном с Уголовным кодексом, сумма бакшиша возросла бы многократно.
По вечерам, засыпая на продавленном диване в бригадирской бытовке (рядовые рабочие спали на линолеуме в недостроенных квартирах нижних этажей новостройки), Ларин прикидывал сумму, потраченную на подношения только за прошедший день. Сумма выходила немаленькой. Произведя в уме нехитрые арифметические действия с умножением такой вот суммы на приблизительное количество гастарбайтерских бригад в Москве и Подмосковье, Андрей получал астрономический результат. Струйки «черного нала» как-то незаметно сливались в ручейки, которые стекались в полноводные реки.
Куда впадают эти потоки? Кто конечный получатель? Как они потом распределяются? Все это предстояло выяснить. Ведь операция по внедрению Ларина в фирму по экспорту дешевой рабочей силы тщательно планировалась почти полгода…
Ничто не нарушало покоя небольшого швейцарского городка, утопавшего в свежей зелени альпийской долины. Каждое утро из ворот нарядных коттеджей выезжали разноцветные малолитражки, развозившие жителей на работу. В полдень на желтой башне кирхи лениво потренькивал колокол. В обед хозяева кафе расставляли стулья у входов в свои заведения. Вечерами по старинным булыжным мостовым степенно прогуливались семейные пары. А на огромном зеленом холме, возвышавшемся над городком, вот уже шестьсот лет темнели циклопические развалины старинного рыцарского замка, и разноцветные кабинки фуникулера, недавно проложенного между городком и горой, с раннего утра и до позднего вечера возносили к нему туристов.
В последнее время в этом благополучном кантоне появилось немало русских нуворишей. Они, не торгуясь, снимали самые дорогие виллы, их дети гоняли по горным дорогам на роскошных спортивных машинах, тюнингованных по последнему писку автомобильной моды, а по вечерам все они шумно гуляли в ресторанах, осчастливливая официантов щедрыми чаевыми.
Один из таких гостей – правда, без семьи, поселился в шикарном особняке в самом центре городка. Андрей Дерищенко, а именно так звали этого человека, почему-то сторонился соотечественников. В рестораны он наведывался лишь изредка, заказывал столик исключительно на одного и ничего крепче пива на людях не употреблял. В гонках по серпантинам на спортивных машинах замечен не был, в страсти к дорогим и безвкусным покупкам – тоже. Целыми днями Дерищенко неторопливо гулял по городу, то и дело поднимаясь на фуникулере к горе с развалинами замка. Правда, некоторые местные, стоявшие от него неподалеку, потом утверждали, что «этот русский» то и дело прикладывается к какой-то фляге. Сам же Виктор утверждал, что во фляге находится некое лекарство для укрепления сердечной мышцы, которое он должен принимать регулярно, для восстановления подорванного на государственной службе здоровья. И действительно, пьяным его никто и никогда не видел. Почтенный хозяин особняка потом рассказывал, что этот человек является у себя на родине каким-то высокопоставленным чиновником в иммиграционном ведомстве и потому даже тут страшно боится засветиться в откровенно непрезентабельном виде.
И действительно: в Москве Дерищенко занимал одну из самых «хлебных» должностей, будучи ни много ни мало главой Департамента труда и занятости. Именно через него проходило огромное количество документов, от которых во многом зависела миграционная политика – а значит, и финансовые потоки. Именно Дерищенко представлял в правительство квоты на иностранных рабочих, именно он решал, сколько именно таджиков-строителей или молдаван-плиточников прибудет в Москву. Именно через него проходили огромные суммы многочисленных федеральных программ по переквалификации и трудоустройству. Именно его ведомство предоставляло данные о профессиональной востребованности в рекрутинговые агентства и фирмы по трудоустройству. Немало людей и в родном Департаменте, и во многих столичных бизнес-структурах были бы рады поставить подножку этому человеку, подловив на нелояльности по отношению к властям, аморалке или хотя бы обычной пьянке. Однако высокопоставленный чиновник, приехав в Швейцарию в отпуск, вел внешне безукоризненный образ жизни, и потому собрать на него компромат здесь вряд ли представлялось возможным…