Объясняет посыльный: штраф полагается за порчу имущества,
Памятью вы испортили имущество нации – вас самих.
Вы, говорит он, но не было мы, сделали это добровольно.
За это полагается смерть, утверждает он.
Густая вода зеленая, серая, пятнистая
Неподвижная, всплескивающая
Мелкая, укрывающая дно, невидимая
Притягивающая, затягиваюшая
Короткая, нескончаемая, непреклонная,
Без граней покров воды
Без глаз, без рта покров.
Но есть и они
Не уснувшие
Не засыпающие
Над водой сна, над волнами незасыпающие.
Пробужденные в боли, в пустоте без формы,
Пробужденные и к радости, и к звучанию.
Бессонными краснеющими глазами,
В человеческую тьму вглядываясь, тьму сердец,
В сером тяжелом тумане моря. В одиночестве
Вглядываясь за море варварства и утраты,
В там вглядываясь, по ту сторону
Исчезнувшего во времени и в теплом льду
Цинизма. Нелепые. Но тает, тает море,
И остается без изменений.
Они тоже, тоже могут уснуть,
Хотя и не верят, что способны.
Они проснулись
Верой в иное.
Над городом дожди, звенящие, наполняющие
разговор и воздух тайной движения, тайной пребывания, взгляда.
Загадывающие
Желания не знают загадки. Стоящие перед ней
не знают вопроса. Снова спрашиваю о верхушках кипарисов,
раскачивающихся
На ветру, снова спрашиваю о верхушках снов,
раскачивающихся под порывами времени. Слова смотрят. Но тайна
смотрящих слов
Не на ветру. Сквозь время смотрят многоглазые
буквы, расширяя мысли, уходя корнями в темнеющие земли бывшего,
светлеющие
Острова возможного. В пространстве глядят
буквы, открывая море, раздвигая зеркала души, оглядываясь,
приподнимаясь.
Шире и глубже становится тайна, отступая,
пребывая широтой взгляда, наполненностью времени, глубиной дуновения.
Серые
Тучи нечернеют, уходят к голубизне, становятся
Мельче и тише, отступая за качающуюся зелень кипарисов, зелень
карельских
Пихт. Море проступает во взгляде, синевеет
пребывающее во времени голоса, уходящего вслед за тучами, дождем,
за дыханием
Воздуха. Так на скользящее мгновение тайна
пребывания открывается пространством звука, и до краев уже
не дотянуться рукой.
Сквозь зеленые вершины ветра, сквозь облака,
небо над морем наполняет солнце. Дыханием наполняет крыши горы
и зелень долины,
И уже не дотянуться до границы слова. На мгновение.
Смотреть в книгу
Смотреть в книгу как
как скользить окном электрички
как открытые ставни на городскую реку
как падать по воздуху в мысль времени
как упасть на скалы чужого вопроса
как раненый пес в капкане значения
как поцелуй смысла губами радости
как узнавание тела узнаванием
как полнота чувства в пустоте
как жар желания на земле любви
как горечь любви под снегом памяти
как высокие огни в ночи города
как тепло фонаря под снегопадом
как маслина под языком души
как запах эвкалиптов ранней осенью
как чернеющая боль раны
как невидимое теплое море ночью
как сидеть на камне у края террасы
как жить, видеть, дышать дорогой
как все они, один и ни один.
Смотреть чувствовать мыслью наощупь
Перед гранью, за гранью, на грани.
Вот так лежит оно, расстилается, телом души;
Солнечное, сумрачное, обширное, обнаженное,
До горизонта, за горизонтом, волнами, кожей.
Это ли мироздание? Это ли миром данное?
Данное в мире? Здесь ли серебрится надежда?
Оливы и сосны скрыты тенью земли, темнеют;
Сирень и маки укутаны тенью солнца, рукавами.
Сверкающей тенью они полны, незабытые
Между землею и солнцем, возгласами цикад
Бьются голосами ручьев, скалистых, лесных.
Хрупкие души идут гуськом, затихают, стопы их
Кровоточат. Тела идут босые, сытые, затасканные,
Кровавые, равнодушные, их много. Не вместе ли
Сытость пустой души и ноющая хрупкая рана тела?
Как заглянуть за край черноты, пустоты, усталости?
Звон голосов. Спрашивающий о любви спрашивает
О расстилающемся. Падение страха и одиночества,
Бессловесность, боль переполняют чашу голода.
Голосозвоние. Кружение нежности и иллюзий, вера,
Даль стран, музыка радости, бесконечности полнота.
Разбрасывает карты по земле, земле в мире даяния.
Карты удачи, судьбы, утраты, обретения? Страны
Гористой и равнинной, скрипичной голубизны
Озера? Кто разбрасывает? Молчит, дар, сжимая губы.
Ты ли себе слепой, ты ли тебе слепому? В дар, даром.
Так ложится перед душой, не добавив ни слова, ответ
За существующее, за мироздание, за шаг, за веру —
Немыслимая, нелепая, невыбранная, безъязыкая, взглядом
Ложится ответственность за несбывшееся, за отвергнутое,
Кровью ложится и ложится счастьем, бременем вечности.
Хайфа
2015–2016
Анамнесис
Пылью огня, движеньем и светом бессветного моря,
Темной землей и дождями высокой гранитной стихии
Я погружаюсь в пространство без речи, без взгляда,
Без ветра и выдоха, вдоха прошлого не под ногами,
Ныряю за словом, как в круге прозрачном, беззвучно.
Водоросли шар обтекают, неслышные краснозеленые тени,
По поверхности сферы движение чувств
В пульсации синей воды и слов. До них
Там в воде, за дождем, за протянутым взглядом, не
Дотянуться рукой, они обтекают, и чувства полны,
А паденья пустотны, как разделить, разделиться не
Разделяясь, в сомненье ли, в памяти ли не о любви.
Я набираю смс по телефону,
Я получаю смс по телефону.
Речь ли это, как выговорить слово?
Да, сидим в кафе, дерево стола
Отражает свет, биение никого,
Ты отодвигаешь чашку, белеет.
Это ли слова? Это ли не слова?
Передать на ладони, но что?
В горсти. Чувство водорослей?
Чувство, в пульсации, невидимо.
Очень много людей, не людей.
Входят, выходят, случайные, временем сотканы
Гарью земли, пустоты полнозвучьем, угаром иллюзий
Любишь ли ты за рубцом одинокого моря, сгоревшей
Волны. В горсти бежать. В суете. Пробиться за.
К дыханью.
Грохот тяжелой бури и бьющийся в стекла ливень,
Там за водой у темной дороги уже не найти просвета,
Там, где края земли не забыты, но и туманная ночь
Нескрыта, где виден дальний огонь костров, но там же
Невидимы звезды. Что скрывает ночь? Что не скрывает?
Что спрятал ты в ней? Вернись за неспрятанным; я, ты…
Шелест капель по поверхности кожи звука, напряжена
Тетива времени; время беззвучно и нет движенья.
Тонкий огонь души укрыт в коконе времени, неощутим
Временами, но и звенит, и ликует, болезненно бьется.
Как сохранить его? Тропинка, ведущая внутрь тела огня,
Наполнена ветром, туманом, удаляется, находит; ведущая
По ту сторону себя, за дождь, в густоту, в туман заречья
Приводит в кокон смысла, открытый чужому слову, полному,
Пустому, случайному, открыта жалости. Здесь на берегах
Шелест дождя, за холодом невстречи, этот тонкий огонь
Хранить.
Ты касаешься губами своих волос, приближая их
Щепоткой к лицу. Зачем? Скрыта ли в локонах память?
Я смотрю на тебя. Я не смотрю на тебя. Скрыта ли?
Что есть – есть темнота прошлого? Ответь мне. Где,
Прошлое сходится, еще не забыто? Мы сидим, мы
Смотрим, почему же ничего не чувствуем? Или нет?
Или просто притворившись, поверив в притворство?
А, может, мы не чувствовали и раньше? Тогда, давно.
Это ли новый мир, где нет прошлого? Где прошлого
Уже не бывает. Но где же спрятано то бывшее, которое
Не исчезает? Звуки земли, воды, тебя говорящей, не