– А сами?
– Штурманскому делу меня учили неплохо. Справлюсь один. А вы, Виктор Григорьевич, если хотите встать на мостик своего корабля, должны не только саблей махать. У вас под рукой лучший специалист эскадры по парусному делу. Воспользуйтесь моментом, возьмите у него несколько уроков. Штопка парусов тут вторична, хотя морскому офицеру может пригодиться и она, но – ладно. А вот управлять парусами, прокладывать курс… Штурман у вас есть, покажет, но помните – тут важна математика. Как у вас с ней? В общем, учитесь, или ваша нынешняя должность так и останется венцом карьеры в этом походе.
Александр сам от себя не ожидал такого. Несмотря на молодость, он говорил сейчас подобно убеленному сединами капитану, и его слушали, не рискуя прерывать. И все бы хорошо, но неприятный осадочек на душе остался. И если что-то пойдет не так…
Темная ночь помогает не только детям появляться, но и учинять прочие непотребства вроде угона шлюпки. Благо единственный, кто исполнял при ней роль часового, бессовестно дрых. Проснулся он уже докладываясь апостолу Петру о своих прегрешениях, а люди, отправившие его на тот свет вне очереди, уже отходили от берега.
Сафин правил осторожно, молясь лишь, чтобы случайно не перепутать. Торговый корабль хоть и велик, но ценности от его захвата – ноль. В бою, во всяком случае. А вот фрегат надо захватить или хотя бы нейтрализовать кровь из носу. И желательно не теряя людей.
За последние недели Мустафа привык к экзаменам. Штурман и капитан по очереди трясли его, как грушу. Хорошо еще изначально читать-писать умел, а не только ножом размахивать. Но теперь он понимал, что все это важно, однако же не слишком серьезно. Основной экзамен ему предстояло сдавать здесь и сейчас, и от результата зависела его дальнейшая судьба.
Вот он, корабль. Высокий борт, усеянный орудийными портами. Сейчас они закрыты, но если что, подготовиться к бою недолго – британцы хорошие моряки и воевать умеют. Сафин понимал опасения командира. Если те откроют огонь… Нет, их, конечно, задавят – линейный корабль сила. Даже если британцы успеют сняться с якоря, в маневре они точно будут стеснены, и «Адмирал» разнесет фрегат в клочья. Но ответить британцы успеют, и тогда погибнет масса людей, которых просто неоткуда больше взять. Своих людей, русских! И, главное, с мечтами о мостике можно будет распрощаться – не с морского дна же корабль поднимать. А значит, надо сделать так, чтобы экипаж фрегата оказался не в состоянии что-то предпринять.
Штормтрапа они не увидели. Может, из-за темноты, но, скорее всего, его и не было. Сафин изначально не рассчитывал на такую удачу, однако же – вдруг? Что же, трап – не единственный путь, которым можно попасть на борт корабля. Аккуратно подойти к носу фрегата, и – вуаля! Во всяком случае, именно так любил говорить один из офицеров еще там, на корвете, с которого начался их поход.
Якорный канат – тяжело обвисший, сырой, но крепкий. И подняться по нему несложно. Сафин, подобно юркой ящерице, за какую-то минуту забрался на борт корабля – и нос к носу столкнулся с зевающим часовым. Тот от удивления даже рот закрыть не успел. В него и ударил Мустафа трофейным французским кортиком. Как говорил Верховцев – хороший трофей, наполеоновских времен[12]. И не запретил носить, хотя такое оружие матросу, пускай даже и боцману, по уставу не положено. Как в воду глядел – пригодился!
Аккуратно уложив труп – уже труп – на палубу, Сафин махнул рукой. На фоне неба его разглядели, и вскоре народ пополз все по тому же многострадальному канату. Мустафа улыбнулся – командир разрешил ему набирать людей на свое усмотрение. И не зря он выбрал не тех, кто лучше всех владеет оружием, а тех, кто умеет лихо, в любой шторм, ползать по мачтам. Здесь не сказать, что намного сложнее, и на палубе они оказались моментально.
Надо сказать, риски понимали все. Никто и рта не раскрывал, дабы не выдать себя лишним звуком. Черная одежда и вымазанные в саже лица делали их практически неразличимыми в темноте. Единственно, слегка расстраивало Сафина то, что смывать сажу будет долго и тяжело, но до этого надо еще дожить. И потом, доктор обещал помочь – вроде бы есть способы.
Не спеша, очень тихо матросы разошлись по палубе и в два счета переловили еще троих часовых. Вообще, расслабились англичане, службу несли так, словно здесь в принципе ничего не могло случиться. Ну и поплатились, соответственно. Теперь палуба была в руках охотников.
Вторым этапом, обсужденным заранее с командиром, был захват офицеров. Вначале Александр Александрович даже не понял, что предлагает ему боцман – все же он дворянин, моряк, такие хитрости ему незнакомы. Но – согласился, и сейчас британских офицеров просто и безыскусно скручивали прямо в каютах. Тихонько войти, ударить по голове заранее заготовленной палкой (кто-то предлагал мешочки с песком, но решили, что дерево надежней), после чего связать, сунуть в рот кляп и идти дальше. Вот и все, проще только зарезать…
В принципе, на том можно было и закончить – именно так сказал им Верховцев. Ставя задачу, он сразу пояснил: корабли, лишенные командиров, не могут полноценно сражаться, а значит, справиться с фрегатом будет в разы легче. Но понимал Сафин и другое: сейчас он всем, и матросам, и офицерам, показывает, насколько хорош в бою. И от этого многое зависит в будущем. А потому операцию надо довести до конца.
Сигнальный фонарь зажегся сразу, будто только и ждал этого. Хотя почему будто? Он для такого и нужен. Свет, ясно видимый с берега, тройное мигание. И мучительные секунды ожидания, кажущиеся часами.
Со скалы трижды мигнули в ответ. А потом еще полчаса ожидание, два трупа британцев, не вовремя решивших проснуться и прогуляться по палубе – и по штормтрапам на борт птицами взлетают русские матросы. В считанные минуты корабль был захвачен, та небольшая часть экипажа, что ночевала на борту, скручена и надежно заперта в трюме. И только после этого Сафин наконец понял, что все наконец закончилось, и он справился!
Совсем без шума не обошлось, на берегу кто-то проснулся, и с борта фрегата было видно, как подобно лесному пожару начали вспыхивать, будто расползаясь в стороны, огни факелов. Впрочем, это было уже неважно – шлюпок у заночевавших на берегу больше не было. Все захвачены и все ныне у борта фрегата. Сафин поднял глаза к небу, посмотрел на медленно светлеющие облака. Все! Теперь уже недолго ждать.
Час спустя «Миранда», деловито пыхтя машиной и пачкая свежим дымом низкие тучи, неспешно вошла в бухту. К тому времени на берегу все уже было решено – прижатые к воде британцы и американцы, убедившись в том, что из кустов палят по всему, что пытается приблизиться, ждали рассвета, чтобы разобраться с ситуацией. Вид корабля под русским флагом, а еще более того русский же флаг над собственным фрегатом ситуацию прояснили моментально. А открытые орудийные порты, готовые извергнуть огонь и смерть, намекнули на бесперспективность сопротивления. Дураков тут не было, и что может сделать картечь с ничем не прикрытыми, столпившимися на пляже людьми, понимали все. Словом, народ на берегу был вроде и храбрый, но к самоубийственным атакам не приученный, а потому оружие побросал без лишних разговоров. Им просто пообещали жизнь…
Оставался второй корабль, но обороняться ему было, собственно, и нечем. На борту не было ни одной пушки, а ручное оружие у команды, точнее, у тех, кто находился в тот момент на борту… Это даже не смешно. «Миранда» подошла к борту корабля, лихо ошвартовалась, и абордажная группа моментально взяла его под контроль. На все про все не ушло и получаса.
– Ну, как тебе корабль? – с улыбкой спросил Верховцев. Иначе не получалось – вид Сафина говорил сам за себя. Недавний боцман сиял, как медный пятак, и, надо признать, трофейный капитанский мундир вполне органично смотрелся на его плечах.
– Отличный корабль. Только грязный.
Действительно, фрегат оказался до ужаса грязным. Такое впечатление, что на нем уже год не убирались. Или, возможно, команда «Фетиды», пребывая вдали от метрополии, решила, что им наплевать на дисциплину. Как бы то ни было, Сафин во главе только что сформированной команды уже второй день наводил порядок. Но – нет худа без добра. Заодно разобрались с такелажем – на каждом корабле он имеет свои особенности, и очень хорошо, если есть возможность разобраться с этим без особой спешки. Ну и освежить заодно запасы пресной воды. Фрегат только что пришел с дальнего похода, и дела с этим на борту обстояли неважно. Провизией, разумеется, поделились другие корабли эскадры, а воду набирали прямо здесь, благо чистых ручьев нашлось в достатке.
А вообще, интереснейшая ситуация. Фрегат занимался научными изысканиями. Это вообще любимое занятие британских исследователей – разбираться с загадками природы с борта военного корабля. Вполне разумный подход, стоит признать – имея за спиной тяжелые орудия, заниматься наукой удобнее. Во всяком случае, можно не обращать внимания, к примеру, на всяких надоедливых туземцев.
Корабль, вообще-то, возвращался в Англию, но тут подвернулась интересная работа. Слухи о том, что в этом районе действует русская эскадра, разошлись уже широко. Русских боялись английские купцы, хотя, если честно, перехватили они не так много кораблей. Может, процента два-три от общего числа. Но у страха глаза велики. А так как страх – вещь рациональная, да и слухи имеют свойство искажаться, то боялись эскадру Верховцева не только англичане с французами, но и все остальные – так, на всякий случай.
Неудивительно, что, когда встречный американский корабль предложил британцам сделать небольшой крюк и сопроводить их до места назначения, те согласились. Деньги всем нужны, тут никаких вопросов нет. А вот к грузу имелись.
В трюме корабля без намека на комфорт располагался «живой товар». Он же «черное дерево», он же… Впрочем, неважно. Корабль «Глория» шел в Чарльстон с грузом рабов.
И вот тут Александр впал в легкий ступор. Британцы вроде как бы перехватывали корабли с рабами, блокируя Африку и всячески мешая работорговле, а тут… Нет, Верховцев не строил иллюзий по поводу мотивов островитян. Им плевать было на негров, да и самому Александру, если честно, тоже. Своих забот по горло. Но то, что британцев негры сами по себе не интересовали, то вот нанести урон экономике конкурентов – дело святое. Однако получается, если им заплатить, они еще и помогут. Вот же…