обрубили, и «Миранда», меняя галсы, начала быстро удаляться от обреченного судна. Надо признать, оно выполнило свой долг до конца, продержавшись до прихода помощи, но для его спасения уже ничего нельзя было сделать.
Спасенных препроводили в трюм, а Верховцев опять вынужден был с головой уйти в работу. Шторм, будто жалея, что упустил жертв, завыл с удвоенной силой, и теперь бороться за свою жизнь пришлось уже «Миранде». Но военный корабль, ладный и крепкий, заметно превосходил неуклюжую торговую посудину, да и многочисленный, опытный экипаж свое дело знал. Они прорвались, хотя скольких усилий это стоило – не сказал бы, наверное, даже сам Верховцев.
В общем, про случайных пассажиров Александр вспомнил только спустя почти сутки, когда, еле держась на ногах, спустился в свою каюту. Шторм вроде бы стихал, во всяком случае, ослаб. Стало быть, хотя бы пару часов можно поспать – помощник справится. Он из своих, русских, помор, в море ходил не раз, командовал собственным кочем[24], пока не отняли того за долги. В этом походе уже не раз командовал трофейными кораблями при перегоне. И на мостике Александра подменял, уже здесь, когда выпадали относительно спокойные моменты. Справится. А спать хоть немного все равно нужно. Александр посмотрел в зеркало на свое почерневшее от усталости лицо. Нужно! Кому будет лучше от того, что он упадет в самый важный момент? Вот то-то!
Именно этот момент и выбрал корабельный врач, чтобы прибыть под замутненные от усталости и в предвкушении скорого отдыха очи командира и доложить: среди попавших к ним на борт пассажиров шестеро имеют травмы, полученные как на своем корабле, так и в процессе их пересадки на «Миранду». А также поставить его в известность, что двое, скорее всего, не доживут до следующего утра. И на едва разбираемый сквозь смачный зевок вопрос Александра, с кем их свела судьба, выдал очень простой ответ: с англичанами.
Вот тут с капитана сон и слетел. Вражеский корабль, да еще и спасти с него людей… Впрочем, он тут же успокоился. Кого здесь еще ждать, спрашивается? Не так много стран имеют собственные корабли. Еще меньше тех, у кого найдутся моряки, готовые ходить в столь дальние и опасные походы. А среди тех, кто есть, британцы, как ни крути, самые многочисленные. Так что ситуация получилась вполне предсказуемая. Плюс корабль не военный… Немного подумав, он приказал выставить при незваных гостях охрану, получил чуть обиженным тоном ответ в стиле «уже сделано, потому как сами не дураки» и успокоился.
Собственно, к этому вопросу он вернулся, лишь когда сбылась древняя истина – всему на свете приходит конец. Так и здесь. Кажущийся бесконечным шторм начал стихать, а направление ветра постепенно меняться. Русский корабль миновал, наконец, мыс Горн, вырвался он и из объятий «ревущих сороковых»[25] и теперь шел на север, тяжело раскачиваясь на все еще высоких и крутых волнах. Но это была уже так, их бледная тень былого величия. Теперь предстояло найти место, где можно привести шлюп в порядок и дать людям отдых после трудного перехода.
«Миранда» шла в гордом одиночестве, но это было вполне предсказуемо. Удержаться в такой переход, да еще и при отвратительной видимости вместе – задача чрезмерно сложная. Честно говоря, никто ее перед моряками изначально не ставил. Место встречи было назначено заранее, и теперь предстоял относительно короткий переход. Если, конечно, ничего не случится.
Именно тогда Александр вспомнил наконец про британцев. Точнее, помнил-то он о них постоянно – среди спасенных было не менее десятка детей, и как только шторм спал, удержать вездесущих мальчишек в трюме стало попросту невозможно. Точнее, можно было бы их запереть, но русские – народ добродушный. Взрослых еще ограничивали так, на всякий случай, а вот детей к ним принудительно отправляли только на ночь. Днем же они периодически мелькали в самых разных местах корабля, и один даже ухитрился вывалиться за борт. По счастью, его полет продолжался доли секунды, а потом могучая рука боцмана ухватила его за шиворот, вернула на палубу и врезала подзатыльник.
Экзекуция была принята без обид, но и без раскаяния. Во всяком случае, уже через пять минут сорванец обнаружился на мачте. Впрочем, для такого возраста это нормально[26].
Вот тогда и произошел разговор между Верховцевым и капитаном британского корабля «Горизонт». Седой, высоченный, ростом даже выше отнюдь не маленького Верховцева и притом обладающий мощным телосложением морской волк с просто невероятно редкой фамилией Смит сначала выдал положенные слова благодарности. Судя по интонации, вполне искренние. Ну а потом спросил, сколько они будут должны за свое спасение.
Надо сказать, шоком его слова для Верховцева не стали. О том, что у «цивилизованных» европейцев за подобное надо платить, он знал. Все же положение обязывает в таких вопросах разбираться, да и образование тоже. А с другой стороны… противно. Особенно учитывая, что Смит и без того если не разорен, то на грани этого. Он как-никак собственник погибшего корабля. И кой черт его, спрашивается, понес в эти воды? Прекрасно ведь знал, чем ему это грозит.
Именно этот вопрос Александр и задал британскому капитану. Тот вздохнул, но ответил честно: деньги. Один из пассажиров вез что-то ценное. Настолько, что трудности перехода вокруг мыса Горн и соответствующая плата за риск показались ему меньшим злом, чем транспортировка по суше или через Индийский океан, где традиционно шалили пираты.
Что именно вез сей достойный джентльмен, Смит не знал – он был профессионально нелюбопытен, ибо во многих знаниях часто слишком много горя. А теперь и не спросишь – хозяин груза погиб во время шторма. Ящики загрузили в трюм – и, в принципе, всё. Ну а в довесок пассажиры – то ли тупые и не понимающие опасности, то ли, напротив, решившие пощекотать себе нервы. Впрочем, особо богатыми этих людей назвать точно бы язык не повернулся. Не из низших слоев общества, но и не лорды точно. К слову, кое-кто из них разделил судьбу хозяина груза, смытые за борт, придавленные обломками такелажа, словом, пострадавшие от неизбежных на море случайностей.
Выслушав рассказ, Александр несколько секунд обдумывал услышанное. Потом встал, достал бутылку коньяка и рюмки, пережившие шторм лишь благодаря тому, что были надежнейшим образом закреплены. Налил, протянул одну Смиту.
– Ну, упокой, Господи, их души…
Британец, как и положено опытному моряку, много где побывавший и со многими традициями знакомый, молча кивнул. Выпили, не чокаясь, после чего Верховцев побарабанил пальцами по столу и негромко сказал:
– Про деньги забудьте. Не буду я с вас ничего требовать – не принято это у нас, у русских. В плен тоже брать не собираюсь.
Смит кивнул – о том, что его страна воюет с Российской империей, он был осведомлен, и великодушие русских оценил. Вообще, простые люди в Англии отличались куда большей вменяемостью, чем их правители[27]. Так же как знал и о том, что находиться во время боя на борту военного корабля – не лучший способ продлить жизнь.
– С другой стороны, – задумчиво продолжал Александр, – и тащить вас до особо цивилизованных мест не получится.
Смит вновь кивнул. Действительно, лишние люди – это лишний расход продуктов и воды, дополнительные хлопоты. Плюс военный корабль выполняет собственную задачу и перекраивать курс не будет.
– Поэтому я высажу вас в первом же порту, куда зайду. И, разумеется, при условии, что вы, ваши люди и ваши пассажиры будете вести себя пристойно. Иначе…
Угрозу, прозвучавшую в его словах, расслышал бы и глухой. И, опять же, у Смита это не вызвало какого-либо непонимания. Все же капитан военного корабля, выполняющий поставленную задачу, не может себе позволить такую роскошь, как волнения на борту. На том они и порешили, и с того момента спасенные начали пользоваться на «Миранде» относительной свободой. Что, к слову, имело определенный плюс – во всяком случае, те же мальчишки оказались под присмотром матерей.
Ну а вскоре их опасный путь закончился, и перед «Мирандой» гостеприимно открылась гавань, в которой они назначили встречу после перехода. Медленно и величественно корабль под русским флагом пришвартовался в порту города Консепсьон.
Как это часто бывает, англичан подвела их надменность. Если на побережье Атлантического океана их агенты отметились не во всех портах, то уж во всех столицах наверняка, то в Чили о большой войне в Европе разве что краем уха слышали. Гордыня – тяжкий грех, и британцы, очевидно, решили, что здесь и сейчас у русских нет моряков, способных обогнуть мыс Горн. Наивные…
В порт «Миранда» пришла отнюдь не первой. Здесь уже находились «Архангельск» и «Эвридика». Фрегат с удачными обводами, которым вдобавок командовал опытный капитан, прорвался сквозь шторм подобно горячей игле, протыкающей кусок масла. «Архангельску» же просто повезло. Не лучший ходок эскадры, бриг в шторм вынужден был принять чуть севернее остальных и, неожиданно для всех, угодил в зону умеренных ветров. Ненадолго, однако большую часть пути удалось пройти в относительно комфортных условиях, а значит – быстро.
К своей гордости, Александр узнал, что отстал от них чуть больше чем на двое суток, для этих вод – мелочь. И теперь оставалось лишь устранить повреждения и дождаться отставших. Но вначале – дать отдых командам!
Консепсьон поразил русских моряков спокойным отношением к гуляющим морякам и высокими ценами. В этом небольшом городке привыкли к кораблям, останавливающимся перед переходом вокруг южной оконечности материка либо только выбравшимся из этой адской кухни. И с тех, и с других выходили на берег моряки, чтобы оттянуться. Те и другие желали отремонтировать корабли. А потому питейные заведения процветали, а ремонтные мощности не простаивали. Тем более что тем, кто уже совершил переход, и деваться-то было особенно некуда.