му деловито сказать:
– Согласно письму, составленному нашими… – тут он чуть замялся, – гостями, Великобритания и Россия находятся в состоянии войны.
– Вы об этом не были осведомлены? – чуть удивленно приподнял бровь Верховцев. Получилось отменно – все сразу же почувствовали себя если не дураками, то, во всяком случае, кончеными провинциалами. – В таком случае – да, подтверждаю. Наши государства действительно находятся в состоянии войны. В частности, я уже не раз захватывал и топил корабли Великобритании.
– В связи с этим я вынужден просить вас покинуть наш порт, иначе мы вынуждены будем…
Драматическая пауза, очевидно, должна была подчеркнуть всю глубину возможных действий. Правда, на Александра она не произвела ни малейшего впечатления. Так и не дождавшись пояснений в отношении того, какие именно действия намерен предпринять губернатор, он лениво потянулся, да так, что все поневоле смогли полюбоваться мощными русскими мускулами, изрядно натянувшими ставший за последнее время тесным мундир.
– Я так понимаю, вы английская колония?
– Что? Разумеется, нет. Наша страна…
– Значит, вы воюете с Россией?
– Почему? Я повторяю, наша страна соблюдает полный нейтралитет, и…
– А если вы нейтральны, – вмешался Гребешков, до сего момента сидевший прямо, словно палку проглотил, – то вы не должны давать преимуществ никому. Ни одной из сторон.
– Вы будете указывать мне, что я должен, а что я не должен делать? – язвительно поинтересовался губернатор.
– Мой друг лишь хотел донести до вашего сознания простую мысль, – яд, сочившийся в словах Александра, можно было намазывать на хлеб и подавать вместо бутербродов. – Я полагаю, что несмотря на толщину и прочность лобовой кости, человек, являющийся губернатором, в состоянии понимать: или правила равны для всех, или соблюдать их вас вынудят. Проще говоря, мы готовы выйти в море в любой момент, одновременно с этими, – тут он сделал презрительный жест в сторону замерших и не вполне понимающих, что же пошло не так, британцев, – господами. И, естественно, утопим их сразу после того, как покинем порт. Или останемся здесь, сколько сочтем нужным. Итак?..
– Но…
– Если ваше «но» окажется чересчур наглым, то посмотрите на наши пушки, – криво усмехнулся Гребешков, решивший играть роль тупого, но решительного пирата. – И сами решите, что вам лучше – пытаться играть на стороне наших врагов и лишиться города… Такого славного, красивого города… Мы его превратим в руины за пару часов… Или соблюдать нейтралитет и сохранить и город, и никчемные жизни ваших приятелей-британцев.
Судя по тому, как забегали глаза всех присутствующих, они хорошо понимали такой язык. Здесь еще помнили времена, когда пираты с небольшими эскадрами ухитрялись громить крупные города и резать всех подряд напропалую. Прошло немало поколений – но воспоминания и сопутствующий им ужас сохранились. Хотя и наоборот тоже случалось[35]. Тем не менее шесть боевых кораблей и соответствующее количество головорезов на них как бы намекали: перевес русских, случись что, будет подавляющим.
– Британский флот не потерпит… – начал было один из англичан, однако Верховцев с ленивой небрежностью прервал его:
– Уже стерпели. А британского флота я пока вообще не вижу. Появится – ему же хуже. А в ваших корытах мы готовы наделать дырок, как в головке сыра. Можно даже прямо сейчас, не отходя от причала.
Наступила тишина. Все понимали, что сказанное – не пустая похвальба. Шесть боевых кораблей, из них один линкор и три фрегата – это сила, причем доказавшая уже свою мощь. А что могут выставить британцы – вопрос открытый. В любом случае не так уж много. И не слишком быстро. Губернатор также понимал, что сейчас русские окрылены успехами и разозлены его словами, а потому совершенно не хотел эскалации. Русские придут и уйдут – а за разрушенный город спросят-то с него!
– Господа, мне кажется, мы можем прийти к взаимовыгодной договоренности…
– No deberíamos ir a tu trasero?[36]
Слова Диего прозвучали столь внезапно, что Александр даже не понял, с чего вдруг взъярился их товарищ. А Диего встал во весь рост, сверля губернатора взглядом. Тот выпучил глаза:
– Qué?[37]
– Calla! Baboso…[38]
Примерно с этого момента Александр перестал понимать разговор. Слишком много незнакомых слов, чересчур высокопарно говорят… А главное, слишком быстро. Но видно было, что Диего говорит с губернатором, глядя на того сверху вниз, а плечи чиновника все больше сникают. Он еще хозяин этих мест в мундире с орденами, но при этом видно, что он не рискует лишний раз открыть рот и возразить. А Диего давит его, словно лежащее на плечах бревно…
Пять минут спустя все было решено. Губернатор официально разрешил русским кораблям находиться в порту сколько необходимо и обязал ремонтные мощности порта произвести работы на русских кораблях в приоритетном порядке. А заодно рекомендовал британцам к нему до ухода русской эскадры вообще не обращаться. Словом, капитулировал по всем фронтам.
Уже на борту своего флагмана, когда они пили за успех, Верховцев спросил:
– Диего, вот объясни мне, дураку, как ты сумел его уговорить?
– Это было просто, – улыбнулся испанец. – Вы на его фамилию внимание обратили?
– Нет. А что?
– У него фамилия из тех, которые давали крещеным евреям. Мои предки рубили мавров в Реконкисту и завоевывали Новый Свет. А его – купили титулы. Так что мой род куда древнее.
Что такое древность рода, Верховцев понимал хорошо. В сословном обществе – а именно такое было в России – древность рода может давать преимущества, несопоставимые с реальными заслугами. А происхождение этого самого рода еще большие. И все же он, как и многие молодые и прогрессивные офицеры, имел собственный взгляд на правильность устройства общества, а потому возразил:
– Ну, предки – это предки, сейчас у него от еврейской крови мало что осталось.
– Э, нет, – уже изрядно захмелевший Диего потряс пальцем у самого носа Верховцева. – Они предпочитали заключать браки в своей среде, так что еврейская кровь там разве что слегка разбавилась. А вы найдите мне еврея, к рукам которого ничего не прилипло!
– Ну, есть и такие… наверное.
– Вот именно, что наверное. Этот… гм… недостойный человек получил взятку от англичан. Достаточно крупную, чтобы оторвать задницу от кресла и устроить на нас атаку, пускай и бюрократическую. А с собственным начальством не поделился! И этого не простит ни один чиновник. Причем учинит за подобное губернатору что-нибудь похуже аутодофе сразу после того, как узнает о столь вопиющей наглости.
– А вдруг поделился?
– Он просто не мог успеть, – Диего холодно усмехнулся. – Мы прибыли сюда вчера днем. Стало быть, взятку он мог получить либо сегодня утром, либо, самое раннее, вчера вечером. До столицы отсюда ехать и ехать. Ну а его начальники плевать хотели на причины, главное – не получили своих денег.
Да уж. Стоило признать, Диего продемонстрировал им неожиданные знания психологии кастильского дворянства. Александр так и сказал, после чего они дружно выпили за это и отправились отсыпаться. Завтра предстояло много работы.
Новый фрегат назвали «Березина». Надо признать, в имени том присутствовало больше злой иронии, чем личных пристрастий кого-либо из капитанов. Ведь именно на берегах этой скромной, ничем особо не примечательной речки состоялась последняя на русской земле битва с Наполеоном. Именно там считавшийся доселе непобедимым полководец хорошенько получил по шее и прочим частям тела. Неудивительно, что он вылетел из негостеприимной северной империи, как нашкодивший кошак, получивший хороший пинок сапогом под излишне пушистую задницу. Ну а большая часть его армии так и осталась на просторах державы-победительницы – кто удобрять русские поля, а кто кормить раков. Тоже, кстати, если разобраться, одна из многочисленных русских традиций, берущая начало еще во времена Александра Невского.
А командовать фрегатом выпало Куропаткину. Александр понимал, что это не лучший вариант, да и остальные тоже, но – кого еще-то? У них сейчас, так уж получилось, был жесточайший кадровый голод. И если на команду людей еще кое-как наскребли, то с офицерами было откровенно тяжело. Вот и поставили того, кто имелся под рукой, тем более что переход вокруг мыса Горн Куропаткин, по словам Диего, выдержал достойно.
Откровенно говоря, у Верховцева была мысль сделать рокировку, переведя Сафина на более мощный фрегат, а Куропаткина поставив на его место. С одной стороны, «Березина» – трофей именно Сафина, так что какие тут могут быть возражения, с другой – на «Соловках» остается успевший сплаваться хорошо подготовленный экипаж, с которым новому командиру проще будет освоиться с кораблем. Увы, не получилось – Мустафа хоть и не спешил умирать, решительно идя против мрачных пророчеств доктора, но ходил с трудом и поправлялся медленно. Куда его на новый корабль! Матвеев менять «Эвридику», к которой успел прикипеть, на другой корабль, пускай намного более мощный, отказался категорически. Гребешков тоже предпочел остаться на бриге, а Верховцева с парохода сейчас было и ломиком не сковырнуть. В общем, получил Куропаткин под начало вожделенный фрегат, и оставалось теперь понять, как он справится с новой должностью.
Диего опять попытался навербовать людей, и снова получилось так себе. Полтора десятка человек, половина индейцы – меньше, чем ничто! Как он с досадой признался на очередном совете, разжижилась кровь у бывших соотечественников, и доспехи предков им теперь не по плечу.
Но все это было вполне переживаемо. Куда хуже выглядело финансовое состояние. Пиратство вышло далеко не столь прибыльным делом, как казалось вначале. Если в Карибском море, сидя на морских дорогах врага и имея рынок сбыта, оно не только окупалось, но и позволило создать неплохой запас, то теперь денег едва хватило на ремонт. Хоть возвращайся на Карибы, честное слово!