В первый раз результат вышел откровенно удручающим, после чего пришлось собрать на флагмане совет капитанов. Трое суток учений в бухте с боевыми стрельбами – и новый выход в море. На сей раз получилось заметно лучше. Примерно так же, как у британцев, артиллеристы которых на аналогичных дистанциях, честно говоря, тоже не блистали. Так что, имея неплохую практику работы на меньших дистанциях, русские артиллеристы к новым задачам приспособились быстро. И были готовы, случись нужда, встретить любую угрозу.
Никто, к слову, так и не появился, так что русские без помех загрузили корабли, а заодно предались на берегу пьянству и разврату. Конечно, в меру, дабы не оказаться перед выходом в море небоеспособными из-за тотального похмелья. Но все же можно не сомневаться – через положенный срок местным красоткам придется рожать… Впрочем, улучшить породу побежденных освященное веками право победителей. Особенно учитывая острый дефицит мужчин, который возник на острове – все же потери обороняющихся были высоки.
– Ох, и накурятся они сегодня, – доктор подошел незаметно, он вообще ходил мягко и бесшумно. Когда хотел, разумеется. Привычка бывалого охотника – будучи родом из мелкопоместных рязанских дворян, в лес будущий морской волк ходил с детства. Что и неудивительно – какие там, в глуши, еще развлечения? Вот и приучали отцы своих отпрысков к охоте чуть не с пеленок. Не самое плохое времяпровождение.
– Вы думаете, я им сочувствую? – усмехнулся Верховцев, разглядывая город.
Кое-где поднимались столбики дыма, а над складами они и вовсе уже сливались в довольно мерзкого вида облако. Александр исполнил свое обещание, запалив Викторию. Не очень этично уничтожать города, конечно, однако же британцы начали первыми. А за каждую разоренную русскую деревню сожженный британцами город – это уже вполне разумная и достойная месть. Ибо «какою мерою мерите, такою отмерено будет вам и прибавлено будет вам». Правильно, то есть в свою пользу, толкуя древних святых, можно найти множество оправданий чему угодно. Главное – оправданий перед собой и своими людьми, а что уж там подумают враги, никого не волнует.
– Я думаю, что теперь на нас будет охотиться весь британский флот.
– И уйдет, наконец, от русских берегов. Меня это вполне устраивает. Кстати, взгляните, что это?
Возле одного из складов группа людей, не разберешь отсюда, какой национальности, пыталась потушить один из складов. Похоже, там команда поджигателей недостаточно постаралась, и разгоралось вяло. Ну, что же, если б они пытались тушить дома. Верховцев и бровью бы не повел. Вполне понятное и оправданное желание. Но склады! Нет уж.
Капитан обернулся. Остальные корабли эскадры отошли уже далеко. «Миранда» была последней, благо как пароход могла при нужде догнать остальных, не заботясь о ветре. Ладно, обойдемся своими силами. Короткий приказ – и артиллеристы раз и навсегда отработанными движениями зарядили и навели на цель орудия левого борта.
Неизвестно, причинила ли кому-то ущерб картечь, все же дистанция была приличной, но незадачливые пожарные бросились прочь, как стайка воробьев от кошки. Убедившись, что никто более не мешает пожару разгораться, Верховцев удовлетворенно кивнул и резюмировал:
– Ну, вот и все. А теперь уходим отсюда. И так задержались.
Запускать машину не потребовалось. «Миранда» легко поймала парусами ветер и довольно быстро настигла эскадру. Уже привычно заняв место в голове строя, шлюп уравнял скорость с остальными кораблями. Все. Они вновь шли на север, чтобы сопроводить торговые корабли. По пути они зайдут в Николаевск, оставят там часть груза и тех раненых, которых не удастся поставить на ноги в море. По словам докторов, таких немного, на всю эскадру, может, человек пять наберется, но все же тащить их через океан точно не стоит.
Вместо оставленного в Николаевске груза на корабли погрузят пушнину – этого добра на русских складах преизрядно, а стоит она за морем дорого. Главное, чтобы Завойко снова не начал играть во властелина этих мест и великого стратега и не попытался конфисковать корабли. Впрочем, для решения этих вопросов Матвеев выделил, хоть и со скрипом, одного из своих помощников. Купец, ну, или как сейчас, опытный приказчик, случись что, сможет решить такого рода вопросы куда лучше только что назначенного и формально гражданского капитана.
Спустившись в каюту, Александр привычно шаркнул ногами. Это из-за Васьки – в полумраке рысенка видно плохо, а привычка лезть под ноги у него дурная. Не приведи бог, наступишь… Потому лучше случайно пнуть, чем раздавить.
Кота не было. Небось, опять крыс ловит – не могли с берега не забраться, это противно их природе. Если есть хоть малейшая возможность проникнуть на корабль, крыса это непременно сделает, закон жизни…
Хотя, может быть, и в другом месте. Все же еще совсем молодой рыси хотелось поиграть, и вот для этого товарища Ваське не хватало. Да, его любили все, от капитана до последнего матроса, но вот посвятить ему все время попросту не могли. Слишком много у людей забот и обязанностей. Дрыхнуть же, набив пузо, целыми днями ему было попросту скучно. Вот и нашел в последнее время отдушину. Как проспится – бежит в корабельный лазарет, где раненым делать особо нечего. Вот и играют с животным, какое-никакое, а развлечение.
При воспоминании о раненых Верховцев поморщился. Все же потери они понесли. Небольшие, погибших всего четверо, а вот раненых многовато. Штурм города вообще дело рискованное, и, если бы британцы от великого ума в самом начале не выперлись под картечь, проблем могло оказаться в избытке. Можно сказать, повезло – и основную массу врагов сначала выкосили, и абордажники имели куда больший опыт, чем сидящие в этих задворках мира набранные по остаточному принципу солдаты. Но все равно, не зря перед боем оделись в чистое[102].
Но все равно без потерь не обошлось, и докторам пришлось изрядно повозиться, перебинтовывая раны и складывая переломанные кости. Хорошо еще Александр давным-давно категорически запретил ампутации, не то многие остались бы инвалидами на всю жизнь. Иной раз спасти ее проще, отрезав поврежденную конечность. Лечить же ее сложнее, и шансы на выживание порой снижаются, зато и шансы доживать беспомощным калекой меньше. Надо признать, моряки его приказ тогда поддержали…
Тут он поморщился вторично. Костоправы научились работать очень хорошо. Даже, наверное, слишком. Кому другому притащи тогда ребенка с искалеченными ногами – и что? Руками бы развел человек, и только. А эти восприняли задачу как вызов своему искусству. Собрали консилиум, решили, что детские кости еще не настолько закостенели, чтобы не попробовать… Тем более, знали, что в случае провала эксперимента ничего им за это не будет. И начали экспериментировать, ломая кости и складывая их вновь.
Их бы в палачи, в Тайную канцелярию али в Святую инквизицию на крайний случай, у ведьм признания выбивать. Александр тех двоих, что ребенка притащили, отправил посмотреть на процесс. Чтоб, значит, думали в следующий раз, чем оборачивается их доброта. Выходили с зелеными лицами… И теперь лежит ребенок, ждет результата да болями мучается. Если повезет, ноги восстановятся. Ну, почти. Если нет – будет на всю жизнь прикована к постели. Хорошо еще, скоро они избавятся от обузы – поедет девочка с тяжелоранеными в Николаевск.
После этой мысли настроение само собой немного улучшилось, и Александр рухнул в койку. Все, можно поспать – на стоянке времени не хватало до последней минуты. Так, прикорнуть на пару часиков – и снова он кому-то нужен. Стоит признать, иной раз в сутки получалось часов шесть, но выспаться таким рваным ритмом сложно. И вот, наконец, море. Здесь спокойнее, чем на самых райских островах…
Как оказалось, спокойствие было недолгим. На следующий день после того, как они расстались с грузовыми кораблями, налетел шторм. Налетел резко, без перехода. Вот только что было тихо – и вот уже мачты трещат от напора ветра. Корабли начало мотать, словно детские качели. Впрочем, ничего такого, что могло бы устрашить опытных моряков, но шторм постепенно усиливался, и стихия упорно прижимала эскадру к побережью. Сидеть на скалах никому не хотелось, но и справиться с напором ветра и волн не получалось. Все же лучшие творения человека – ничто перед могуществом природы.
Позже Александр не раз мысленно благодарил преподавателей Корпуса. Учили в нем сурово, но и знания давали порой академические. Особенно в штурманском деле. Только благодаря им да божественному наитию он в незнакомых водах сумел вывести эскадру к устью реки Янцзы, в глубине которой располагался город Шанхай.
Точнее, вывел он «Миранду», а остальные корабли эскадры шли, упорно цепляясь за флагмана. Полгода назад их раскидало бы по всему океану, а сейчас ничего, даже из виду друг друга не потеряли – мастерство и команд, и капитанов неуклонно росло. И вот она – Янцзы, а чуть дальше прячется безопасная гавань.
Фарватера никто не знал в принципе, но как раз с этим проблем не возникло. Откуда-то из лабиринта островов, не боясь волн, лихо вылетела небольшая джонка, и по штормтрапу на флагман поднялся местный лоцман. Китаец, естественно, однако же отличающийся от тех, кого Верховцеву приходилось видеть до сих пор, словно они были из разных народов. Притом, что относилось это не к внешности. Здесь-то как раз все достаточно узнаваемо – узкие глаза, невысокий рост, характерный оттенок кожи. А вот уверенные движения, широкие плечи, немногословность, манера держаться с достоинством, но без наглости, спокойный голос… И по-английски он говорил отменно, без акцента.
Наверное, род занятий накладывает свою печать и на внешность, и на поведение, и даже на манеру вести разговор. Моментально озвучил сумму за проводку эскадры, большую, но, с учетом задачи, не запредельную, отослал своих помощников на остальные корабли, и вполне уверенно справился. Даже то, что это были европейские корабли, не создало каких-то проблем. Опыт у лоцмана оказался колоссальным.