Среди прочих забот особое беспокойство вызывало у меня состояние конского состава. Еще во время первого пребывания в Монголии я обратил внимание, что кавалерийские части имели обычно по два комплекта [20] лошадей. Когда один комплект находился под седлом в постоянной боевой готовности, второй содержался в табунах, на подножном корму. И так круглый год, летом и зимой.
В военное время второй комплект лошадей двигался на удалении одного перехода от войск. После нескольких суток напряженных боевых действий уставших коней заменяли одновременно во всем полку или дивизии. Это обеспечивало монгольской коннице высокую тактическую подвижность. И сами лошади обладали отличными маршевыми качествами. Невысокий монгольский конь имеет крепкое сложение и короткие сильные ноги с небольшими прочными копытами. Он способен по нескольку дней подряд совершать суточные стокилометровые переходы.
Вероятно, все, вместе взятое: возможность частой смены лошадей, их высокие маршевые качества, неприхотливость – и обусловило упрощенный уход за конским составом в монгольской армии. Лошадей содержали в табунах. Конюшен не было. Расчистка копыт проводилась редко, и, что особенно беспокоило, лошадей совсем не ковали. А ведь операция предусматривала такие высокие темпы наступления, что при всей выносливости некованые монгольские лошадки могли «сесть» на передние ноги.
Посоветовавшись, мы решили организовать ковку. Отдали приказ, и работа закипела.
Одновременно приходилось приучать монгольских лошадей к коновязи и к новому фуражу – сену и овсу. Ведь нам предстояло действовать в пустыне, а там нет никакого подножного корма.
Вначале кони отказывались от овса, но потом разобрались, что к чему, и уплетали его за милую душу.
Посещая дивизии, присутствуя на тактических занятиях, мы все больше убеждались в хорошей боевой подготовке монгольских войск, если оценивать ее по эталонам мирного времени. Вместе с тем нетрудно было заметить, что некоторым офицерам не хватало навыков в управлении войсками в наступлении. Имелись недочеты и в использовании радиосвязи; войска были недостаточно подготовлены к действиям в горной местности и к прорыву укрепленных районов. Не везде оказалось достаточно отработанным взаимодействие конницы с [21] танками. Чтобы улучшить качество боевой учебы, мы подготовили и провели целый ряд показных занятий.
В монгольские войска поступало новое, улучшенное вооружение. Это обязывало организовать его изучение. Командирам дивизий было предложено обратить самое серьезное внимание на подготовку одиночных бойцов и мелких подразделений.
Генерал Ю. Цеденбал поручил работникам политуправления вместе со штабными офицерами проконтролировать ход стрелковой подготовки, а также проверить, как владеют оружием офицеры части.
– Не давать передышки тем, кто плохо стреляет, – наставлял он подчиненных. – И обратите внимание, чтобы во время учебы не было упрощенчества, послаблений и отступлений от уставных требований.
Сам Цеденбал очень требовательно относился к себе и был непримирим, когда нарушал порядок кто-либо из подчиненных. Я помню, как за слабую организацию марша танкового полка из Ундрухана в район сосредоточения он отстранил от должности заместителя командира по политчасти и предложил генералу Лхагвасурэну заменить начальника штаба полка.
Вообще, я скоро убедился, что политическое руководство в монгольских войсках находится в надежных руках. Ю. Цеденбал зря времени не терял. Он направил в дивизии и бригады группы политработников во главе с начальниками отделов политуправления монгольской армии. Это было очень кстати, поскольку в монгольские части все время поступало пополнение.
Смотр боевой готовности монгольских соединений мы начали с 7-й мотобригады полковника Нянтайсурэна. Это была старейшая часть, ведущая свою историю с 1922 года, когда был создан первый бронедивизион. Позже его преобразовали в бронеполк, а в 1941 году – в бригаду. Бронеполк участвовал в боях на Халхин-Голе и хорошо себя зарекомендовал. Словом, полковник Нянтайсурэн имел все основания гордиться своими даргами и цириками.
В бронебригаде насчитывалось до ста бронемашин с пушечным вооружением. Ей был придан также отдельный артиллерийский полк. Чтобы еще усилить огневую [22] мощь, мы решили придать бригаде пулеметное и минометное подразделения.
Приятное впечатление произвел на нас штаб, возглавляемый майором Гончигсурэном. В его работе чувствовалась безупречная четкость.
Бригада Нянтайсурэна перешла в оперативное подчинение командира советской 27-й отдельной мотострелковой бригады полковника Дорожинского. Ей предстояло действовать на калганском направлении.
В бригаде мы встретили помощника начальника политуправления монгольской армии по ревсомолу полковника Цедендамба. В ходе беседы у меня сложилось о нем впечатление, как о человеке умном и деятельном. Его группа успела провести сборы политработников и семинар секретарей партийных ячеек, укрепила партгруппы боевых подразделений членами партии и ревсомольцами из тыловых подразделений, выделила агитаторов.
Полковник Цедендамба доложил, что основной упор они делают на индивидуальную работу с каждым воином. Серьезное внимание уделяют и политработе в разведподразделениях.
Смотр других частей и соединений убедил меня, что политическое воспитание личного состава монгольских войск проводится в целом правильно и успешно. Несколько слабее решались вопросы боевой подготовки, и особенно отставали от современных задач отдельные стороны материального обеспечения.
Во время посещения монгольских частей я лишний раз убедился, что цирики крепки физически и духовно, необыкновенно выносливы, легко переносят жару и жажду. И что самое отрадное – каждый боец являлся прекрасным спортсменом-конником. Разумная смелость, врожденная ловкость, зоркий глаз, умение ориентироваться в бескрайней степи и пустыне – вот качества, отличавшие монгольских воинов. И это не случайно. Такими их делают жизнь и спорт, которым там занимаются с детства. Однажды, отъехав довольно далеко от населенного пункта, мы увидели ватагу конников, скакавших навстречу. У всех была «прилаженная» степная посадка. Каково же было удивление наших офицеров, когда, осадив коней, перед нами оказались дети десяти – двенадцати лет! [23]
Не удивлялся только я. За время прежней службы в Монголии мне не раз доводилось присутствовать на надомах – конных состязаниях, которые проводятся со время национальных праздников. Наездниками выступают обычно дети – мальчики и девочки.
Надомы отличаются хорошей организацией. В безбрежной степи, устланной зеленым травяным ковром, в тридцати – сорока километрах от Улан-Батора, выстраивается более тысячи всадников. За порядком наблюдают наряды конной милиции.
Наконец, дается старт, и лавина конников срывается с места. Первые километры проходят плотной массой. Но постепенно колонна растягивается: более сильные лошади вырываются вперед и мчатся буйным наметом.
Родственники участников состязания скачут параллельно, за кордоном конной милиции, и подбадривают юных наездников криками, посвистом, гиканьем. Милицейские патрули наблюдают, чтобы родные не подменили кому-либо из соревнующихся лошадь. Вскоре многие болельщики безнадежно отстают, а милиция передает эстафету охраны порядка очередному этапу.
Проиграть в такой скачке очень неприятно. Поэтому за несколько километров до финиша отставшие всадники, как правило, пытаются ускакать в степь. За ними устремляется милиция. Настигнув беглецов и образовав «торжественный» эскорт, милиция сопровождает их перед тысячами зрителей.
– Посмотрите на этих лошадей и всадников! – шутливо выкрикивает глашатай. – Они тащились на кончике коровьего хвоста! Посмотрите в глаза этих грустных лошадей…
Зато победитель в блестящем бронзовом шлеме чемпиона проезжает с почетом. Глашатай в это время восклицает:
– Смотрите на этого батора! Он мчался впереди ветра! Его конь, словно Улан-Кулан{8}, летел на крыльях доблести! Слава всаднику и его родителям!
Чемпион получает пиалу кумыса и богатые призы, а цена его коня резко повышается. Многие добиваются чести купить или выменять его. [24]
Поистине трогательна любовь монгольского народа к горячему степному коню. Она видна во всем. Даже «добро пожаловать» звучит в Монголии как «шествуйте на коне».
Много интересного можно рассказать о состязаниях в борьбе и в стрельбе из лука – этих извечных массовых национальных видах спорта. Обычай таков: как только ребенок становится на ноги, всеми его помыслами овладевает мечта вырасти хорошим наездником, борцом, стрелком из лука – словом, хорошим спортсменом. И не удивительно, что в армию приходят смелые, ловкие, выносливые юноши. Ю. Цеденбал говорил мне, что хороший наездник может проскакать за летний день, сменяя коней, до трехсот километров!
Обращало на себя внимание и еще одно немаловажное обстоятельство. В монгольских войсках высок авторитет младших офицеров и сержантов. Их приказ и личный пример способны увлечь цириков на любой подвиг. Легко понять поэтому, какой высокий боевой дух царил в армии.
В конце июля – начале августа мы провели строевые смотры всех советских соединений и частей. Войска произвели на меня хорошее впечатление. И это было вполне закономерно. Кадровые соединения полного состава, они несколько лет занимались боевой подготовкой в условиях местного театра военных действий.
На смотре в одной из лучших бригад – 27-й отдельной бригады полковника И. С. Дорожинского – присутствовали младшие и средние командиры монгольских частей, включенных в Калганскую группу. Здесь они почерпнули много полезного.
В тот же день начальник политотдела 27-й бригады участник боев против фашистских захватчиков полковник Ф. А. Трембачев провел инструктаж пропагандистов и агитаторов. На нем присутствовали и пропагандисты 7-й монгольской мотобронебригады полковника Нянтайсурэна и 3-го артиллерийского полка майора Турку.
Поздно вечером ко мне зашел начальник политотдела [25] Конно-Механизированной группы полковник М. А. Сергеев.