Меня так и подмывает съязвить, что не всем же груши околачивать, некоторым приходится и спину гнуть, чтобы свести концы с концами, но я сдерживаюсь. Я давно поняла, что грань между объективной критикой и огульным порицанием слишком тонка и не стоит переходить ее, дабы не разрушить нашу дружбу с Беллой.
– Думаю, еще годик, и я стану партнером фирмы.
Белла нетерпеливо ерзает на стуле, платье сбивается набок, сползая с плеча и немного обнажая ключицу. Белла – обладательница пышных форм и соблазнительной фигуры, но сейчас она кажется мне осунувшейся и похудевшей. Помню, в тот месяц, когда за ней увивался Исаак, она потеряла пять килограммов.
А теперь вот Грег. В мою душу закрадывается нехорошее предчувствие.
– Давайте поужинаем все вместе, – предлагает Белла.
– Все вместе?
– Ну да, и Грега прихватим.
Белла закусывает верхнюю губу, выпускает ее и просительно глядит на меня голубыми глазами.
– Данни, можешь мне не верить, но с Грегом у нас все совсем-совсем по-другому. Между нами настоящее чувство, понимаешь?
– У тебя со всеми настоящие чувства.
Белла сердито щурит глаза, и некоторое время мы молча играем в гляделки. Но я не умею отказывать Белле.
– Хорошо, – покорно вздыхаю я, – давайте поужинаем. Выбирай любую ближайшую субботу, она твоя.
Лицо Беллы просветляется, она накладывает на тарелку яйца и блинчики и принимается за еду с аппетитом, который меня несказанно радует. Дождь прекращается, облака рассеиваются, и на небе снова появляется солнце. Когда мы выходим, на улице почти сухо.
Глава седьмая
– А что стряслось с синей рубашкой?
Дэвид появляется из спальни в наглухо застегнутой черной рубашке и темных джинсах. Мы опаздываем. Через десять минут нам надо быть в Сохо, в ресторанчике «Рубироса», но, чтобы добраться до него, нам потребуется минут двадцать. Как минимум. Белла наверняка опоздает, однако не стоит давать ей ни единого шанса меня обставить. Нельзя нарушать заведенный порядок. Я еще от недавнего завтрака с ней не оправилась.
– А с этой что не так? – Дэвид придирчиво разглядывает себя в висящем над диванчиком зеркале.
– Да все так, просто я думала, ты наденешь синюю.
Дэвид плетется обратно в спальню. Я занимаю его место перед зеркалом и крашу губы. На мне черная водолазка без рукавов, синяя шелковая юбка и туфли на каблуках. За окном плюс девятнадцать, однако к вечеру обещают похолодание до плюс семнадцати, и я размышляю, не взять ли мне с собой пиджак.
Дэвид возвращается, на ходу застегивая синюю рубашку.
– Теперь ты счастлива?
– Еще как, – хмыкаю я. – Вызовешь такси?
Дэвид утыкается в смартфон, а я проверяю, не забыла ли я ключи, мобильник и браслет с золотыми бусинами, который полгода назад одолжила у Беллы, да так ей и не отдала.
– Такси подадут через две минуты.
Когда мы подъезжаем к ресторану, Белла поджидает нас у входа. Я теряюсь: она снова взяла надо мной верх. Да и с Грегом, похоже, все кончено, так что ужинать придется втроем. Ну, нам не привыкать. Такое уже случалось дважды: с Даниэлем-галеристом и, если я ничего не путаю, с Даниэлем-барменом. На меня накатывает раздражение, которое быстро сменяется жалостью и покорностью неизбежному. Все как всегда. Всегда одно и то же.
– Прости, – извиняюсь я, выбираясь из машины.
Дверь ресторана распахивается, и передо мной вырастает Грег. Который вовсе не Грег. Потому что он Аарон.
Аарон.
Аарон, чье лицо четыре с половиной года стояло у меня перед глазами. Аарон, чье имя я мысленно повторяла вновь и вновь. Аарон, средоточие томящих вопросов и грез, неотступно преследовавших меня все это время, явился ко мне во плоти и крови.
Так, значит, это был не сон… Ну разумеется нет. Вот же он высится прямо передо мной! Это же он! Он самый! Не киноактер, виденный мною в фильме. Не коллега по работе, с которым я когда-то крупно повздорила. Не попутчик, занимавший соседнее со мной кресло в самолете. Нет, он именно тот, кто он есть, – парень из лофта.
Я отшатываюсь. В голове сумбур. Что делать? Закричать? Дать деру? Но я, словно пригвожденная, застываю на месте. Ноги мои прорастают в асфальт. Вот и ответ на все вопросы: Аарон – парень моей лучшей подруги.
– Милый, это моя лучшая подруга Данни. Данни, а это Грег!
Белла прижимается к нему, обнимает его за плечи.
– Привет, – здоровается он. – Много о тебе наслышан.
Он поднимает мою безвольно повисшую ладонь и пожимает ее. Я жадно всматриваюсь в его лицо, ища малейшие проблески узнавания, но… Конечно, ничего не нахожу. Что бы между нами ни произошло, оно еще не случилось.
Дэвид протягивает руку. Я цепенею, открыв рот, и забываю его представить.
– Это Дэвид, – кое-как выдавливаю я из себя.
Дэвид в синей рубахе пожимает руку Аарону в белой рубахе. Белла светится от счастья. Я хватаю пересохшим ртом внезапно ставший разреженным воздух. Здесь нечем дышать. Мы вот-вот задохнемся!
– Идемте?
Я еле волочу ноги вслед за Грегом-Аароном. Поднимаюсь по ступенькам, захожу в набитый битком ресторан.
– Аарон Грегори, – говорит он администратору.
«Аарон Грегори» молнией мелькает у меня в мозгу. Естественно! Его водительские права!
– Аарон?
– Ах да. Моя фамилия Грегори, но так уж повелось, что друзья зовут меня Грегом.
Легкая тень улыбки скользит по его губам. Такой знакомой мне улыбки. Я теряю самообладание.
Тону. Колени подкашиваются, пол уходит из-под ног, и вот уже я, никем не замечаемая, словно выпущенное из катапульты ядро, несусь сквозь пространство и…
…время.
– Аарон…
Он косится на меня. Он, что б мне провалиться, он! Белла шутит, и Дэвид разражается смехом. Я вдыхаю запах французской розы – духов Беллы, которые можно достать только во Франции.
– Знаю, ты обо мне невысокого мнения, однако я не так плох, как ты думаешь, – подмигивает мне Аарон.
– Невысокого мнения? – ошеломленно бормочу я, спотыкаясь на каждом слове.
– Ну да.
Мы движемся за администратором. Огибаем барную стойку и змейкой проскальзываем между столиками, где две парочки сосредоточенно поедают пиццу и тянут красное вино из широких бокалов.
– Догадаться нетрудно, – шепчет Аарон. – Ты так на меня смотришь. Да и Белла многое мне рассказала.
– И что же она тебе рассказала?
У арки, ведущей во второй зал, Аарон останавливается и протягивает руку, пропуская меня вперед. Я прохожу, задевая плечом его ладонь. О нет, как такое возможно?
– Она рассказывала, что постоянно встречалась с парнями, которые вытирали об нее ноги, а ты, ее чудесная подруга, всегда прибегала по первому зову, чтобы склеить ее разбитое сердце. Она также предупредила меня, что ты вряд ли проникнешься ко мне любовью с первого взгляда.
Мы подходим к столику слева у стены. Из-под арки выныривают Дэвид и Белла.
– Чур, я в углу! – кричит она, плюхается на стул, подбирая под себя ноги, и усаживает меня рядом с собой.
Дэвид и Аарон устраиваются напротив нас.
– И что здесь самое вкусное? – Аарон широко улыбается, берет Беллу за руку и нежно поглаживает ее пальцы.
Я утыкаюсь в меню, хотя и без того знаю, что мы закажем. Пиццу с руколой и салат «Рубироса».
– Все, – смеется Белла, пожимая руку Аарона.
Грудь ее взволнованно вздымается. На ней коротенькое черное платье с оборками и пышными розами от «Зе Куплес», которое мы вместе выбирали в магазине, ярко-зеленые замшевые туфли на каблуках и огромные зеленые пластиковые серьги, то и дело бьющие ее по щекам.
Я прячу глаза. Пытаюсь отгородиться от Аарона, сидящего от меня в полуметре.
– Белла говорит, ты архитектор, – заводит разговор Дэвид, и сердце мое переполняется от любви к нему.
Он всегда знает, о чем спросить и как вести себя в обществе. Правила светского этикета он выучил назубок.
– Верно, – усмехается Аарон.
– А я думала, архитекторов в природе не существует, – ворчу я, не отрываясь от меню.
– Вот он я, – тычет себя в грудь Аарон, покатываясь со смеху. – И я существую.
Я поднимаю на него глаза.
– Она намекает на давнишнюю статью Минди Калинг, написанную миллион лет назад, – неодобрительно мотает головой Белла. – Она утверждает, что архитекторы – выдумки сценаристов романтических комедий.
– Она утверждает? – уточняет Аарон, показывая на меня пальцем.
– Да нет же! Минди! Так утверждает Минди.
По-моему, статью опубликовали в «Нью-Йорк таймс» и называлась она примерно так: «Мифические образы женщин из романтических комедий». В ней Минди разделала под орех мужчин-архитекторов, сочтя их неуемным плодом девичьих фантазий. Досталось и девушкам-трудоголикам и эфемерным девицам мечты. Им Минди также наотрез отказала в праве на существование. А теперь вопрос: кем же в таком случае являемся мы с Беллой?
– Если уж откровенно, – поправляю я подругу, – Минди так отозвалась об архитекторах – писаных красавцах.
Белла хохочет. Перегибается через стол и берет Аарона за руку.
– Слушай, ты нарвался на комплимент. Цени!
– О, ну спасибо тогда.
– Мой отец архитектор, – пожимает плечами Дэвид, но мы его не слушаем. Мы заняты выбором блюд.
– Ребята, вы что будете, – спрашивает Белла, – красное или белое?
– Красное, – в один голос восклицаем мы с Дэвидом.
Белое мы не пьем. Иногда мы пьем розовое, но исключительно летом, а разве то, что творится сейчас за окном, можно назвать летом?
Подлетает официант, и Белла заказывает «Бароло». Пока мы с одноклассниками в старшей школе стопками глушили водку «Смирнофф», Белла удаляла осадок из каберне, переливая вино в декантер.
Я не большая любительница выпить. В школе выпитый накануне алкоголь не давал мне вставать с петухами и мешал утренним занятиям или пробежкам. Сейчас со мной происходит то же самое, только хуже: я не могу сосредоточиться на работе. С тех пор как мне перевалило за тридцать, даже стакан вина валит меня с ног. А после аварии родители ввели в нашем доме сухой закон. Никому не дозволялось выпить ни глотка спиртного. Даже с наперсток. Родители до сих пор не употребляют ни капли.