— Так точно, так точно…, — недовольно проворчал Константин Четвертый. — Не дело это, когда русского офицера, пусть и отставного, немцы награждают, а мы нет. Сядьте, Олег Анатольевич, — государь сменил гнев на милость. — А жену Корнева вы в этот раз для чего привлекли?
— Мы не привлекали ее. Упоминание о «Звезде счастья» случайно всплыло при гибели завербованного агента на Фронтире, что именно там должно было произойти, мы не представляли. Поэтому штабс-ротмистр Корнев был направлен с задачей наблюдать. Ему рекомендовали взять с собой жену, чтобы их совместное путешествие выглядело естественно.
— Вот как? — удивился император. — Вы что же, всерьез верите в то, что жена, живущая вместе с мужем в замкнутом объеме корабля, прямо понятия не имеет, чем занят ее супруг? Вы не слишком наивны для вашей должности?
Смеющиеся глаза его величества подсказали генерал-лейтенанту, что вставать смирно и признавать неполное служебное соответствие или, наоборот, доказывать свою правоту нет никакой необходимости — государь изволил пошутить.
— Я, Олег Анатольевич, готов с вами поспорить на любую сумму, что к наблюдению за пассажирами штабс-ротмистр ее привлек. Уж не знаю, как он ей это объяснил, но привлек, это даже не обсуждается. Вы, разумеется, отчет с него потом спросите, но помните: наказывать Корнева за это я вам запрещаю.
— Слушаюсь, государь.
— Вот и хорошо. Дело о параллельном мире я беру на контроль. Я знаю, что вы делаете все, что необходимо, но держать меня в курсе будете при каждом докладе. Слишком много тут открывается возможностей. Да каких возможностей… Что и как делать, вы, Олег Анатольевич, знаете лучше меня. У меня к вам только два пожелания, — император сделал паузу, чтобы генерал как следует проникся важностью его следующих слов, генерал-лейтенант всем своим видом показывал, что проникся в должной степени, тем более, так оно и было. Если уж государь император признает его профессионализм и облекает свою монаршую волю в виде пожелания…
— Первое. Что хотите делайте, но ротмистр Корнев должен остаться живым и здоровым. У меня нет ни малейшего желания терять таких людей. Как, разумеется, должна быть обеспечена безопасность его супруги, раз уж вы и ее в это дело вовлекли. И второе. Перешлите мне личное дело Корнева. Почитаю на досуге, что еще вы мне не рассказали об этом замечательном офицере…
Глава 21
Хайди вернулась в каюту еще до того, как капитан Ферри снова выдернул Корнева по внутренней связи, поэтому успела показать мужу свое недовольство, но так, в допустимых пределах, да и то, больше маскируя нетерпение узнать последние новости. А потом Корнев, идя вместе с все той же Кэтти, снова поджидавшей его у дверей каюты после звонка капитана, пытался сообразить, чем на этот раз ошарашит его Айвен.
Не угадал. Ничего из того, что успело прийти Роману в голову, даже близко не было похоже на слова капитана, которыми тот встретил его, едва Кэтти закрыла за Корневым дверь капитанской каюты.
— Саммер ожил.
Должно быть, лицо Корнева выражало последнюю степень, как бы это помягче выразиться, обалдения, потому что Ферри даже руками развел — мол, извини, дружище, не виноват я, так уж получилось.
— Гранту что-то понадобилось в медицинском блоке, — продолжил капитан, — вот он и застал Саммера живым. Я бы сказал — частично живым.
— Частично? Это как?
— Овощ. Понимаешь, Роман, Железный Винс — полный овощ. Пускает слюни, ходит под себя, ничего не понимает. Грант просканировал ему мозги, говорит, никакой симуляции, никакой неясности и никакой надежды на улучшение. Вообще. Честное слово, лучше бы и не оживал.
Да уж, не поспоришь. Роман аж внутренне содрогнулся, пытаясь себе такое представить. Никаких добрых чувств к Саммеру он не испытывал, но тут капитан прав — для Саммера со всех сторон лучше было бы оставаться мертвым. Как ни крути, у любого покойника человеческого достоинства куда больше, чем у такого… существа.
— От передоза наркотиков такое быть не может? — поинтересовался Роман.
— От передоза наркотиков Саммер вчера умер, — напомнил капитан. — Но я у Гранта спросил то же самое. Он говорит, не может.
— А точно Саммер вчера умер?
— Черт бы тебя побрал, Роман, мне что, думаешь, это тоже в голову не приходило?! У Гранта я уже спрашивал, он посмотрел на меня как на идиота! Умер Саммер вчера, умер!
— Что делать собираешься с этим?
— То же, что и раньше собирался. Сдам Саммера представителям компании, пусть увозят его с собой. Мне он, что мертвым, что таким, на корабле не нужен.
— Ну да, — согласился Корнев. — Кстати, когда они изволят явиться?
— К вечеру, — хмыкнул капитан, оценив незамысловатую шутку. — Вот только, — он посерьезнел, — расследование смерти Саммера они точно спустят в унитаз.
— Думаешь? — спросил Корнев, хотя прекрасно понимал, что капитан прав.
— Даже не сомневаюсь. Раз Саммер живой, кому нужно расследовать его смерть? И уж точно никто не будет выяснять, убили его или нет. Для компании смерть пассажира, тем более убийство, сам понимаешь, будут означать убытки. Поэтому готов поспорить, что записи показаний Стоун, Бейкера и Гранта даже официально не зарегистрируют. Вот такое дерьмо.
— Дерьмо, — Корнев спорить не стал. Не с чем потому что.
— Поэтому копии, что я тебе передавал, спрячь подальше. На всякий случай пусть будут. Хотя, конечно… — капитан что-то прикинул в уме, — Грант, насколько я его знаю, почти наверняка от своих показаний откажется, Стоун и Бейкер уж тем более.
— Айвен, раз такое дело… Звукозаписи этих показаний у тебя же есть?
— Предлагаешь скопировать и отдать тебе? — сразу сообразил капитан.
— Ну да. Если что, от этого им отвертеться будет куда сложнее.
— Ты прав. Спасибо, Роман, — капитан протянул Корневу руку. — Я уже говорил, что в долгу перед тобой?
— О долгах давай потом. У нас еще два дела осталось.
— Какие?
— Про Саммера пассажирам что скажешь? А сказать придется, потому что больше они его не увидят.
— Знаешь, я, наверное, все же скажу как хотели Недвицки — что он тяжело заболел.
— И добавь, что сказались последствия травм, полученных ранее. Ты же говорил, он был футболистом?
— А при чем тут травмы? — не понял капитан.
— Чтобы у пассажиров не возникало нездоровых мыслей, будто его болезнь вызвана происшествием с кораблем.
— Да, так лучше, — согласился Ферри, немного подумав. — Расследования один черт не будет, так что провоцировать панические настроения и всякие страхи на корабле смысла нет. Но ты сказал про два дела. Какое второе?
— Если, как ты говорил, эти большие шишки из компании со мной захотят встретиться, что им сказать, пожелания будут?
— Про Саммера уж точно ничего, ты тут вообще ни при чем, и как бы вообще ничего не знаешь. А про то, что «Звезда счастья» провалилась черт знает куда… Скажи то, что было. Капитан пригласил тебя независимым ассистентом-экспертом и ты в качестве такового подписал протокол. Идет?
— Идет, — подтвердил Корнев.
— Вот и хорошо, — капитан встал. — Ты извини, мне надо на мостик. И где-то часа через два я соберу пассажиров. Обрадую их, наконец. Если опять ничего не случится, — добавил он, помрачнев.
Это да, тут Корнев был целиком и полностью согласен. Именно так — если опять ничего не случится… Конечно, логика и здравый смысл подсказывали, что сейчас Недвицки и компания должны угомониться и до конца круиза не отсвечивать, но опыт последних дней буквально кричал — как раз этим деятелям может прийти в голову все что угодно, мать их коленом, поленом да квадратным трехчленом!
Черт, забыл спросить капитана, он просто соберет пассажиров или устроит салон? С одной стороны, Грант, конечно, вымотался с этим Саммером… Но, по идее, должен уже и отоспаться. Опять же, в разгар общего веселья проще будет незаметно вывести Саммера и запихнуть его в гравилет. Да и вряд ли представители компании рискнут отрывать от приятного времяпровождения почтеннейшую публику. Есть, кстати, вариант, что на радостях пассажиры налягут на спиртное, глядишь, и расслабятся. Хотя, разумеется, надежда тут если и была, то только на Бейкера да Стоун. Хаксли и Недвицки уже не раз показывали, что дружбу с зеленым змием не водят, а выслушивать алкогольные откровения Вителли и особенно Дюбуа не было ни желания, ни смысла.
Любимая жена встретила Романа одним большим вопросом, огромными буквами написанном на лице. Вообще, такое выражение невероятно сильной заинтересованности и острого любопытства женщинам идет всем и всегда, так что Корнев даже на пару мгновений задержался с ответом, чтобы полюбоваться супругой. Ну прямо лисичка, ни дать ни взять, лисичка!
— Сегодня вечерний салон раньше начнется, — Роману захотелось немного подразнить жену, а заодно растянуть удовольствие от наблюдения за ее нетерпеливым желанием узнать, наконец, новости, — так что смотри, когда тебе лучше собираться.
— Рома, ты издеваешься?! — Хайди постаралась придать своему лицу угрожающее выражение. Получилось не так чтобы очень убедительно, но на всякий случай Роман решил с этими играми закончить. Как бы не переборщить…
— Мы вернулись в нормальное пространство, время и что там еще. Капитан собирается объявить это пассажирам.
С радостным воплем Хайди бросилась мужу на шею, покрывая его лицо поцелуями. Пришлось отвечать, и стоило большого труда при этом не увлечься.
— А теперь сядь, — оторваться от сладких губ все-таки удалось, — и слушай еще одну новость.
Хайди даже растерялась. Видимо, избавление от тягостной необходимости выживать в условиях робинзонады неизвестно где настолько обрадовало супругу, что ей как-то не пришла в голову мысль — это капитан мог сказать Роману в первый раз, когда мужа увела та вертихвостка-стюардесса. А вот зачем любимый муж пошел к капитану потом, и почему на этот раз отсутствовал дольше — не подумала.
Усадив жену, Роман рассказал про Саммера. Минуты полторы, наверное, наслаждался, наблюдая, как самая красивая во вселенной женщина беспомощно разевает свой милый ротик и растерянно хлопает длинными ресницами.