– Ясновидящий! – заикаясь, прошептал он...
ГЛАВА 5
Густой травяной покров скрадывал шаги. Ночная темень уступала место неумолимо надвигающемуся утру. В воздухе клубился белесый туман. Ветви буйно разросшихся деревьев безжалостно хлестали Каменева, шедшего впереди и натужно сопящего под тяжестью массивного «языка». Я двигался следом со «стечкиным» в руке, «ТТ» за поясом, «калашниковым» через плечо и увесистым рюкзаком за спиной. (Помимо продуктов, медикаментов и набора некоторых необходимых в лесу вещей, в нем покоились магазины со всех собранных в Дарьином доме автоматов.) Как ни странно, ночная перестрелка совершенно не обеспокоила жителей деревни. По крайней мере, когда мы трогались в путь, в Черной Топи не светилось ни одно окно, не слышалось ни единого встревоженного голоса. Вероятно, подобного рода эксцессы были здесь не в диковину. «Гнусное местечко», – уже во второй раз мысленно констатировал я...
– Не могу больше! Башка раскалывается! – на исходе третьего километра тихо пожаловался измученный Владислав.
– Шагай, шагай, прихвостень барыжий! – безжалостно отрезал я. – Рыпнешься – пулю в затылок схлопочешь! Ту самую, которая мне предназначалась!
Каменев угрюмо замолчал и, надрывно дыша, продолжил продираться сквозь заросли. Однако примерно через километр силы его полностью иссякли, колени подогнулись, и начальник СБ «Горгоны» рухнул ничком в траву на окраине небольшой поляны.
– Ладно, привал, – несколько запоздало разрешил я.
Владислав не ответил. Подойдя поближе, я убедился, что он потерял сознание. Между тем ночной гость наконец-таки очухался, утробно мычал и бешено вращал блеклыми выпученными глазами. Резким рывком я вправил ему вывихнутую челюсть (отчего «борода» снова лишился чувств), затащил оба тела на середину поляны, уселся на кстати подвернувшийся пенек и закурил сигарету. К тому времени предрассветный туман рассеялся. Появились первые, слабенькие лучи солнца. Прошло минут пять. Каменев со стоном поднялся на четвереньки. Пленный тоже оклемался. Только теперь он предпочитал помалкивать. Наверное, опасался очередной неприятности с моей стороны.
– Садись, Влад, на травку. Поболтаем немного, – спокойно предложил я.
Каменев молча повиновался. Выглядел он сейчас препаршиво: серое потное лицо, затравленный взгляд; наполовину отклеившийся перепачканный пластырь; вновь открывшаяся кровоточащая рана на лбу...
– Держи! – поддавшись чувству жалости, бросил я свистоплясовскому секьюрити рулончик свежего пластыря, чистый носовой платок и бутылку с остатками водки. – Сделай себе перевязку, а то гангрену заработаешь!
В глазах Владислава отразилось неподдельное изумление.
– Ты... ясновидящий... знаешь все... и... и... не желаешь моей смерти?! – с придыханием выдавил он.
– Там видно будет, – помедлив, ответил я. – Твоя участь зависит от твоего поведения и... результатов нашей совместной беседы. А насчет ясновидения ты, мил человек, глубоко заблуждаешься! Вчера вы с Дарьей забыли закрыть окно, и я сумел подслушать ваш разговор. Мне действительно стало многое понятно, но... к сожалению, не все, а потому я с нетерпением жажду дальнейших разъяснений. Надеюсь, мы сумеем обойтись без пыток!
– Ах сво-о-олочь!!! – позабыв на время о скверном самочувствии, взревел Владислав. – Ты попросту к кладу жадные лапы тянешь! Даже мне это грязное дело поперек горла, а ты, святоша, не гнушаешься!!! Б...ь!!! Удавлю подлеца!!!
Каменев грузно поднялся на ноги и, позабыв о моем арсенале, двинулся на меня с явным намерением прикончить голыми руками. Пришлось вполсилы задействовать «попрыгунчик». Железный шар врезался начальнику СБ «Горгоны» в солнечное сплетение. Влад с хрипом согнулся в дугу и завалился на бок.
– Когда отдышишься, обработай рану, – не повышая голоса, посоветовал я. – А кто из нас двоих сволочь – выясним чуть позже!..
Ярость Каменева бесследно улетучилась, лишь только он убедился, что мне ровным счетом ничего не известно о содержимом таинственного сундука. Том самом, которое возбранялось видеть «святоше». По моему настоянию мы расположились для разговора с наветренной от бородача стороны, дабы до пленника не долетало ни единого словечка.
Из сбивчивого рассказа Владислава (не до конца оправившегоя от общения с «попрыгунчиком») я узнал следующее: пресловутые «лесные братья», о которых с опаской упоминал господин Свистоплясов, в действительности являлись недавно образованной сектой дьяволопоклонников, именующих себя язычниками. Секта строилась по территориально-семейному принципу и состояла исключительно из обитателей деревни Черная Топь, в той или иной мере связанных кровными узами. Будучи «законопослушными гражданами», они поспешили зарегистрироваться при районном Дворце молодежи как кружок по интересам. Согласно уставным документам интересы местных сатанистов заключались в изучении и возрождении древних обрядов, а также в организации языческих праздников. Более того, узаконенные чертопоклонники успешно сочетали «изучение – возрождение – празднества» с акциями политической оппозиции[9], направленными против президента В.В.Путина. Попробуй тронь подобную организацию – то-то визг поднимется! Истошные вопли записных «правозащитников» о религиозной нетерпимости и грубом попрании прав человека стопроцентно гарантированы! К борьбе за права «обиженных» сатанистов незамедлительно подключится телеканал НТВ, прочие «демократические» СМИ, и пошло-поехало! Короче, тылы – надежно прикрыты...
Утвердившись в правовом поле приблизительно полгода назад, «кружок по интересам» активно занялся грабежом православных храмов. (Данную сторону своей деятельности неоязычники, разумеется, не афишировали.) К настоящему времени они накопили немало драгоценной церковной утвари и старинных икон. Добычу «кружковцы» собирались выгодно продать частным коллекционерам. Она-то и составляла злополучный «клад», зарытый надежности ради в лесу, в десяти километрах от деревни Черная Топь.
Теперь о тетке Дарье. Покойная почитательница леших-домовых была одним из инициаторов создания секты, а также ее «научным» прикрытием. «Простая деревенская баба» оказалась не более и не менее как Дарьей Арнольдовной Черепановой, профессором кафедры общего и славянского языкознания одного из столичных гуманитарных вузов, получающего щедрые долларовые подачки из-за рубежа (кажется, от фонда Сороса). Мадам Черепанова владела отличной четырехкомнатной квартирой в центре Москвы, а родительский дом в Черной Топи навещала в свободное от преподавательской работы время (в частности, на летние каникулы). Здесь она собирала народный фольклор (байки о леших, русалках, домовых, кикиморах и т. д.); здесь же вступила в преступный сговор с несколькими дальними родственниками из числа потомственных деревенских колдунов. Упомянутые колдуны люто ненавидели христианство и, кроме того, горели неутомимой жаждой обогащения. Идея создания легального «кружка по интересам» принадлежала, судя по всему, высокообразованной госпоже Черепановой... Полгода все шло гладко. Язычники грабили православные храмы; «до кучи» разбойничали на шоссе, в окрестных селах авторитетная столичная профессорша регулярно выступала на «научных» симпозиумах районного масштаба и ревностно оберегала «кружковцев» от различных посягательств со стороны милиции, начавшей постепенно подозревать неладное. Церковные ценности складывались до поры в заветный сундук, а вырученные от прочих злодейств деньги тратились на «нужды насущные» (жратву, выпивку, закупку оружия). Но... в один прекрасный день Черепанову обуяла неистовая, ослепляющая алчность. Дело в том, что, по ее прикидкам, в тайнике скопилось сокровищ минимум на миллион долларов. «Зачем делить баксы с деревенскими придурками?! – рассудила маститая профессорша. – Все одно пропьют, обормоты».
И тогда она пошла на рискованный шаг. Через своего двоюродного племянника Станислава Лещинского Дарья Арнольдовна связалась с господином Свистоплясовым, по сведениям Стаса, давно промышляющим торговлей краденым антиквариатом, а главное, имеющим надежные связи за границей и на таможне. Две недели назад они встретились в офисе Николая Владимировича, обсудили ситуацию, разработали план действий. На случай нечаянной встречи с язычниками к заветному месту решили отправить человека, обладающего хорошими бойцовскими навыками, не боящегося смерти, но не посвященного в истинную суть операции, никогда прежде не бывавшего в деревне Черная Топь и не имеющего там знакомых. Порывшись в закромах памяти, Свистоплясов выбрал меня. Остальное читателю уже известно...
– Ну и кто же из нас сволочь?! – внимательно выслушав Владислава, с нескрываемым омерзением спросил я. – Тебе, паскуде, не западло общаться с сатанинской мразью, делить с ними барыши! Я уж не говорю о «контролерских» обязанностях. Принес бы я сундук, ты б меня грохнул исподтишка, а потом на пару с гнусной ведьмой расчленил труп да закопал на огороде! Хо-о-о-рош гусь!!!
– Не на пару. Дарью шеф приказал убрать тоже, – виновато пробормотал Каменев. – Черепанова затребовала половину навара, а Николай Владимирович не любит делиться!
– Это не оправдание. Скорее наоборот! – криво усмехнулся я.
– Да сволочь я! Сволочь голимая!!! – вдруг порывисто вскричал Владислав. Лицо парня исказилось, побелело. В глазах полыхало ненаигранное отчаяние. – Думаешь, мне понравилось подобное задание? Хрен с маслом!!! Я, между прочим, человек крещеный, а тут шашни с сатанинским сбродом... награбленное в церквях добро... «контролерский» выстрел, будь он трижды проклят!!! Кстати, поэтому я и нализался сразу по приезде!!!
– Чего же ты, совестливый наш, согласился на такое?! – ехидно полюбопытствовал я. – При виде свистоплясовских деньжат не устоял в непорочности?!
– Нет! – Угрюмый голос Вадислава звучал глухо, словно из-под земли. – Деньги тут абсолютно ни при чем! Просто деваться было некуда. Я у падлы Свистоплясова на коротком поводке! Настоящее мое имя не Владислав, а Сергей, и... и я объявлен во всероссийский розыск за убийство четверых ментов...