– Прости, мой юный друг, но кто-то тебя точно водил за нос, – сочувственно произнес Авантюрист и вернул фото. – Снято это в Сеуле. Там на заднем плане торговый центр Сампунг, который обрушился в девяносто пятом году. Очень громкая была катастрофа.
– И что? – растерянно спросил Слава.
– Похоже, что нежелание думать заразно, – обреченно вздохнул Авантюрист и ехидно взглянул на Беску. – Ребенку с этого фото сейчас двадцать шесть, а не семнадцать, и, значит, это точно не ты.
– Как же так? – пробормотал Слава.
– Я понимаю, что у тебя сейчас мир рушится, но лучше горькая правда, чем ложь всю жизнь. Кроме того, ты на этого мужика вообще не похож. По типу лица я бы сказал, что на фото англичанин.
Слава осторожно взял карточку в руки и еще раз внимательно на нее посмотрел.
Такие знакомые и родные лица отца и матери теперь вдруг стали чужими. У него была надежда, что Авантюрист ошибся насчет здания, но если присмотреться, то машины на заднем фоне действительно выглядели слишком старомодно, да и младенца держали на руках так, что лица было не видно. Это мог быть кто угодно. Получается, что бабушка его все эти годы обманывала? Или все еще сложнее, и на фотографии не он, а его старший брат или сестра. Если припомнить, то бабуля говорила, что это фото родителей, а не его. Тогда все вставало на свои места, а о втором ребенке, который, наверное, погиб вместе с родителями, бабушка не сообщала, чтобы Славу не травмировать.
– Это могла быть старшая сестра, например, – неожиданно сказала Беска, словно подслушав его размышления.
– Могла, – кивнул Авантюрист. Но это не отменяет того, что нашего общего друга кто-то водил за нос все эти годы. Вопрос только, зачем.
– Теперь уже не узнать, – вздохнул Слава и убрал фото обратно в паспорт, – так все-таки, кто вы такие?
– Что ты хочешь услышать? Имена? В наших кругах их не принято говорить. Всю биографию, как ты только что нам вывалил? Нет уж, уволь, дружок, этого я никому сообщать не собираюсь.
Но Славу интересовал не он:
– Почему ты сказала, что ты кукла вуду? Что значит, что тебя убили?
– То и значит. Убили, а потом через какое-то время воскресили. Какому-то колдуну-недоучке понадобилась послушная тупая помощница, способная вытащить из чужих снов пару необходимых предметов. Он не нашел ничего лучше, чем спереть в морге мой свежий труп и оживить, наделив способностью поиска и материализации предметов из сновидений. Этакий одноразовый демон, от которого просто избавится, когда тот выполнит задание. Никто же не будет искать невостребованного покойника.
Беска замолчала, отвернувшись от Славы.
– И что случилось дальше? – осторожно спросил он.
– Этот идиот держал меня в клетке, чтобы я не могла ему навредить, но забыл, что я существую не только в реальности, но и во сне, где он беззащитен.
– И что ты с ним сделала?
Она повернулась и посмотрела на него, как на идиота:
– Умертвила, конечно. Мне нужна была свобода, чтобы найти убийцу, и я ее получила.
– Ты знаешь кто тебя убил?
– Если бы, – вздохнула она.
– Ты вообще ничего не помнишь? – сочувственно спросил Слава.
– Колдун вложил в меня только общие знания о мире и то, что посчитал необходимым для работы. Я знаю кучу языков, отлично разбираюсь в биологии и физиологии, но о себе не помню ничего, кроме момента убийства. Наверное, это настолько сильное воспоминание, что его невозможно вытравить из сознания. Но в этом видении нет лица убийцы. Я убегала по длинному коридору с осознанием того, что все родные погибли, и мне выстрелили в спину.
– Наверное, ты из богатой или знатной семьи. Во время наших встреч ты говорила, что в твоем доме есть запертая комната, от которой потеряны ключи. Такое возможно только в очень больших имениях.
– А что я еще рассказывала? – Беска подобрала ноги и уселась на столешницу по-турецки.
– Ничего конкретного, что бы помогло тебе в поисках. Знаю только о старшей сестре, отсутствии подруг и о весьма сложных отношениях с родственниками. Еще ты искала разрыв-траву, чтобы сломать замок той самой запертой комнаты. Больше ничего особенного. Мы болтали… ни о чем и обо всем понемногу.
– Дура. Лучше бы я тогда сказала, как меня зовут, – в сердцах пробормотала она, – Ну что ж, это уже гораздо больше того, что я знала раньше. Спасибо.
– Надеюсь, это поможет тебе вспомнить родных…
– Зачем? – искренне удивилась она.
Слава поперхнулся остатком фразы и переспросил.
– То есть?
– Вот ты только что усомнился, что на фото твои настоящие родители и что вообще вся твоя предыдущая жизнь правда, и что изменилось? Ты стал лучше или хуже?
– Неужели ты не хочешь узнать свое прошлое?
– Я хочу найти своего убийцу. А прошлое – это иллюзия. Так же, как и будущее. Три очевидца одного и того же события, скорее всего, опишут разное. А спроси их через десяток лет, так вообще будет ощущение, что они в разных мирах в то время были. Потому что прошлое – это всего лишь сон разума, и у каждого он разный. И будущее тоже иллюзия, правда, куда более сильная. Мало кто делает что-то ради прошлого. Только ради будущего. Так люди и мечутся между несуществующим прошлым и таким же туманным будущим, забывая, что реально есть только один момент. Здесь и сейчас. И если ты витаешь в иллюзиях вместо того, чтобы находиться в сейчас, то ты и не живешь вовсе. Поэтому мне наплевать на то, кем я была или буду.
– Ого! А разве планы кого-то убить – это не про будущее? Ты тоже живешь в иллюзии…
– А я не живу. Я уже сдохла. И да… ты не думай, что это твое кольцо, которое ты так трогательно хранил все это время, что-то значит, – добавила она после небольшой паузы. – Я не та девочка, с которой ты дружил. Твою знакомую убили и из ее шкурки сделали злобное безмозглое чучело. Можешь помочь мне отомстить за твою подругу, если захочешь. А сейчас нам пора грабить музей.
Глава 6. Дартс
– Авантюрист, у тебя есть фунты, чтобы купить билеты или вломимся напролом? – невинно уточнила Беска.
– Никаких вломимся! Сегодня мы простые туристы, пришедшие любоваться экспонатами египетского зала, – категорично ответил он, и добавил, – а фунты добудем на месте. Дурное дело не хитрое.
– Что там с прогнозом?
Авантюрист посмотрел на смартфон.
– Туман и легкий дождь, моя госпожа, если верить этим лгунам-синоптикам.
– Тогда в путь, мой верный раб, – подыграла она.
– С вами можно? – робко спросил Слава.
– Сегодня можно. Заслужил, – снисходительно ответила Беска и направилась к выходу.
На этот раз он подготовился к перемещению, но все равно чуть не упал, когда улицы Копенгагена резко сменились на лондонские. Дождя не было, но стоял относительно неплотный туман.
– Я тоже никак к этому не привыкну, мой юный друг, – заметив его замешательство, сказал Авантюрист. Он деловито оглядывался по сторонам, засунув руки в карманы брюк.
– Музей потерял? – ядовито осведомилась Беска.
Не заметить огромное здание было очень сложно.
– Ну ты иди в кассу, очередь займи, а я пока подумаю, где бы нам добыть пару сотен фунтов.
– Это билеты столько стоят? – ужаснулся Слава, мысленно переводя в рубли.
– Понятия не имею, но пары сотен должно хватить за глаза и еще останется, чтобы перекусить, – улыбнулся Авантюрист.
Слава взглянул на кассы музея, где, естественно, не было никакой очереди, потом на закусившую губу Беску.
– Мой нюх ведет меня туда, – Авантюрист уверенно указал налево.
– Не все ли равно куда идти, если ты не знаешь цели, – пробурчала Беска, но все-таки первой пошла в указанном направлении.
Они свернули на Блумсберри стрит, как гласила надпись на доме, прошли один квартал и Авантюрист указал на неприметную вывеску, написанную простыми белыми буквами на черном фоне: «Bloomsberry fight club darts pub».
– И что там? – раздраженно спросила Беска, которой надоело бесцельно гулять и хотелось наконец заняться делом.
– Мы что, будем драться? – удивленно спросил Слава. Поймав недоуменный взгляд девушки, он понял, что та, несмотря на то, что хвасталась знанием кучи языков, не умеет читать по-английски.
– Дартс, мой юный друг! Любимый вид спорта англичан, конечно, после хорошей драки, – воскликнул Авантюрист, – но народец так измельчал в последние годы, что тут все меньше рингов и все больше полосатых кругов на стенах. Нам туда! – и тут же вошел внутрь.
Беска помедлила, нервно притоптывая ногой:
– Как я этого всего не люблю. В прошлый раз все закончилось мордобоем, – вздохнула она и добавила. – Ну пойдем, что ли.
Слава почему-то ожидал увидеть классическую консервативную обстановку английского паба, как часто показывали в кино – со стойками из старого темного дерева – но внутри его ждал настоящий цветовой взрыв. Было ощущение, что он попал в казино. Причем, судя по шрифту надписей, заведение находилось на диком западе во времена ковбоев и салунов. Куча мигающих цветных лампочек, сочетание красного, зеленого и желтого в оформлении барной стойки и множество мишеней для дартса на стенах никак не вязались с английским духом в его понимании.
Бармен недобро взглянул на них с Беской и сделал какое-то раздраженное замечание. Слава хоть и кое-как учил язык в школе, но все равно ничего не понял. За него ответил Авантюрист, и его ответ Слава разобрал: дети вместе с ним, и он хотел бы угостить своих юных друзей лимонадом.
Они уселись за столик – хоть он оказался обычного цвета светлого дерева, без растаманских колористических изысков.
– Запах не тот! – посетовал Авантюрист. – Где же разгульная атмосфера классического паба, когда все утопает в клубах табачного дыма?! А сейчас что? Шампунь, которым уборщица помыла пол. Как можно расслабиться и нормально выпить в таких условиях?
– Отвратительно! – согласилась Беска. – Как и вы оба. Воняете не лучше.
Слава покраснел, вспомнив, что мылся последний раз дня три назад, но девушка пояснила, поймав недоуменный взгляд Авантюриста: