Я не успела опомниться, как ринулась к окну. Комната располагалась на третьем этаже, но очень удачно выходила прямиком на улицу. Первая мысль была о брате, но что Лео могло понадобиться от меня, да еще и днем? Если только не случилось что-то серьезное…
Однако вместо сияющего белизной и золотом мундира я увидела медленно вышагивающий туда-сюда серый силуэт… Я в ступоре прильнула к стеклу, пытаясь разглядеть лицо, понимая всю тщетность этой затеи. Впрочем, я и так знала, кто стоит за воротами.
Разумеется, поскольку Лисандр подошел ко мне на глазах у всего класса, теперь жаждущий встречи со мной гвардеец стал предметом обсуждения всех любительниц сплетен.
— Ого, а Камилла у нас не теряет времени, — злорадно усмехнулась Нара, достаточно громко, чтобы я могла услышать. — Оказывается, нашу тихоню не только книжки интересуют.
— Может, это ее брат? — предположила Атали с надеждой в голосе.
— А вот и нет, я определенно заметила за воротами серый мундир!..
— А я слышала, что на приеме в Люцерисе ее видели с каким-то гвардейцем… — подала голос Лукреция.
— Ничего себе, я и не знала, что у Кустодес есть ухажер, — удивленно сказала Клавдия, явно обиженная, что такая громкая «новость» прошла мимо нее.
Я закатила глаза. Что ж, хоть на какое-то время теперь все перестанут говорить об «ужасных и неуловимых преступниках». Но вот что тут забыл Александер Вибер — для меня оставалось загадкой.
В этот раз первой аудиторию покинула я, под удивленные и сгорающие от любопытства взгляды одногруппников. Ари и тот недоуменно уставился на меня, когда я, быстро написав нечто несуразное в своем бланке с вопросами и рассказала профессору Прицилиусу какую-то чушь о главных принципах культуры народов Севера. Глядя, как он тяжело вздохнул и с расстроенным лицом сделал несколько заметок в записной книжке, я почувствовала волну жаркого стыда.
Все же, как бы мне не был противен мастер Кефалис с чуждым мне видением искусства, профессор Прициниус любил свой предмет. Именно благодаря его искреннему заразному воодушевлению, с которым он читал каждую лекцию, я научилась различать общие черты для каждой отдельной культуры, видеть закономерности между наукой, культурой, общественной и даже политической жизнью. И то, как небрежно я отнеслась к экзамену, было не лучшей благодарностью преподавателю, который заставил меня кардинально изменить свое отношение к предмету.
Но Александер занимал сейчас все мои мысли. Я была уверена, что это он — больше никого из Серой Гвардии, кто мог бы попросить встречи со мной, я не знала. Может, у него какие-то новости о Лео? С ним могло что-то случиться после его казни… нет, дуэли с Арно Монресом…
Гвардеец все так же вышагивал вдоль забора почти что строевым шагом, который, наверное, был вбит у него в подкорке сознания. Когда он обернулся, я сразу заметила, как он бледен, а чуть подрагивающие от холода губы отдавали синевой. «Он, что, терпеливо дожидался меня на морозе все это время?..» — ужаснулась я про себя. Я-то уже успела замерзнуть, полностью нацепив на себя верхнюю одежу, пока пересекала двор.
— Госпожа? Не ожидал вас так рано, — он мельком глянул на часовую башню. — У вас, вроде, еще должен был идти экзамен…
— Простите, но беседовать с окоченевшими трупами я не умею, — буркнула я, стуча зубами. — Потому закончила экзамен так быстро, как могла.
Темные брови взметнулись вверх, в серых глазах проглядывалось изумление.
— Ну же, не томите — с Леонардом что-то случилось? — выпалила я, изо рта вырвалась белая дымка.
— Леонард? Нет, ваш брат тут ни причем, — покачал головой Вибер. — Я понимаю, что для вас увиденное на приеме — нечто, за что обычно несут наказание. Но все было по регламенту. Монресы скорее всего будут требовать разбирательства, но поскольку Арно поднял брошенный ему меч — он тем сам себе вынес приговор, приняв вызов на дуэль. Леонард поступил точно так, как и полагается Хранителю Чести Императора…
Его слова разом и сбросили камень с души, но и потревожили едва зажившую рану. Опять всплыло в памяти залитое кровью лицо Лео, с равнодушным торжеством наблюдающего за корчащимся в предсмертных конвульсиях тела Арно. Я зажмурилась, пытаясь унять поднявшийся вверх комок желчи.
— Тогда, зачем вы тут? — хрипло спросила я.
— Из-за вас, — просто ответил он.
Его ответ поставил меня в тупик.
— Что?..
— Я не знаю всех подробностей, поскольку официально уже не отношусь ко Второму Легиону, но… — он замялся, словно бы боялся произнести тревожащие его слова. — Вами кто-то в Серой Гвардии сильно интересуется.
— М-мной?.. — переспросила я, не веря своим ушам.
— Да. Не знаю, кто и зачем, но на днях ко мне подходил один из лейтенантов, спрашивал о вас, как он тогда сказал «из простого любопытства», — на фоне бледного лица покрасневшие щеки уж больно выделялись, но я списала это на морозный румянец. — Ну, все-таки во дворце нас многие видели и…
— Ближе к делу, капитан, — процедила я.
— Сначала я подумал, что это просто совпадение, но затем самолично увидел запрос на составление досье на ваше имя, — закончил он, со всей серьезностью глядя на меня.
Я замерла, затаила дыхание от страха. В отличие от Вибера, я прекрасно понимала, что это значит, однако же… Нет, это не могло быть так. Гвардия никак не могла связать нас… меня с проникновением в лабораторию. Если бы нашлись хоть какие-то тому доказательства, уже через несколько дней они стояли бы у нашего порога, готовясь отдать юстициарам на суд.
— Камилла, — он слегка подался вперед, и я почувствовала его теплое неровное дыхание, согревающее замершее лицо. — Я не знаю, во что ты вляпалась или кому успела перейти дорогу, но прошу тебя — будь осторожна.
— Как думаешь, за этим может стоять Десай? — внезапная догадка осенила меня.
— Может быть, — он пожал плечами. — Это ты пытаешься гадюке на хвост наступить, не я. У тебя были с ним конфликты в последнее время?
— Ну, если это можно считать конфликтом, — я замялась, думая, как бы без подробностей рассказать об угрозах Десая. — Он считает, что Луиза Арелан пыталась моими руками выведать какие-нибудь его тайны, чтобы потом шантажировать… Нет, разумеется, ни о чем таком госпожа Арелан меня не просила.
— Хм, — Александер задумался. — Это вполне похоже на правду. Помню, было как-то похожее дело, когда надо было подставить одного… — заметив мой испепеляющий взгляд, он тут же осекся. — В общем, бывало и такое. Сомневаюсь, что на тебя найдется что-то существенное.
— И все же ты решил предупредить меня? — я вглядывалась в лицо капитана, пытаясь найти там знакомые тени лукавства или притворства, но ничего этого я там не увидела. Только откуда-то взявшееся искреннее беспокойство.
— Я держу данное слово, — он сощурился, заметив мое недоверие. — Этого мало?
Необычное для Александера, вечно такого самоуверенного и высокомерного, выражение застыло на лице. Неужто я задела его?
— Нет, я… — начала я поспешно. — Спасибо, Александер. За это предупреждение.
Он коротко кивнул в знак благодарности.
— Наверное, ради такого не стоило покидать службу, мог передать послание письмом.
— Ты же не думаешь, что переписка любого хоть мало-мальски значимого человека в этом городе конфиденциальна? — он насмешливо поднял бровь. — Тем более, пока я повяз по уши в бюрократической волоките. Думаешь, я бы упустил такой отличный шанс улизнуть от нудной работы? — он беззлобно хохотнул.
— Что же, ты будешь все два месяца до начала весенней поры баклуши бить? — усмехнулась я. — Наверное, это сущий кошмар для такого трудоголика.
— Ага, конечно, так и будет Гвардия просто так кормить офицера. От патрулей все равно не отвертеться, — еле-еле проступившая улыбка померкла, к нему снова вернулась серьезность. — Просто будь начеку. Если уж Гвардия начинает кем-то интересоваться, это неспроста. А если что-то случится я… или тем более, твой брат, какой бы у него ни был статус, не всегда сможем прийти на помощь вовремя.
Он замолк, явно не решаясь что-то сказать. А я не решалась спросить. Накатившее чувство казалось мне странным, неуместным по отношению к человеку, которого бы по идее должна презирать. Хотела презирать. Но не могла. Кто бы мог подумать, что в этом городе мне будет спокойно с мерзавцем и лжецом, который, в прочем, единственный с самого начала был по-своему откровенен со мной. И все же он пришел сюда, нашел время, как бы он не утверждал обратное, потому что… переживал? Только ли наша сделка послужила ему предлогом предупредить меня?
Мы так и стояли, всматриваясь друг другу в глаза, словно бы искали малейший повод усомниться в искренних намерениях друг друга — помочь и эту помощь принять. Где-то в глубине затеплилась странная догадка, граничащая с уверенностью — Александер Вибер все же смог сохранить в себе честность и благородство, хоть и запрятал в себе его так глубоко, что и сам, кажется, уже не верил в их существование.
Бой часов вывел нас из оцепенения.
— Что ж, думаю, мне пора, — Вибер поправил утепленную накидку, стряхнул снег с плечей, и, попрощавшись, начал неторопливо растворяться в снежной дымке.
Пока я торопливо забегала в корпус, я точно была уверена только в одном — все же предостережение Александера нельзя было сбрасывать со счетов. А потому, как только я взлетела по лестнице, первым дело я достала из папки с бумагой чистый лист и, быстрым движением разделив его пополам, написала две одинаковые записки: «Кэрес. Вечером, после Академии. У меня дома. К.»
Перед вторым сегодняшнем экзаменом, по литературе, я как бы невзначай прошла мимо скрупулезно повторяющего биографии знамениях поэтов времен Шести Домов Ари, и рядом с ним абсолютно случайно оказался маленький сложенный бумажный квадратик. Не сразу обратив на записку внимание, парень сначала покрутил головой по сторонам и, когда на секунду я подумала, что сейчас он сомнет и выкинет клочок бумаги, все же развернул и быстро прочел ее. По нему сложно было понять, как он отреагировал, но в мою сторону он так и не повернулся, а записка отправилась в карман штанов.