Да и был ли он на самом деле, этот «семейный очаг»?..
Он снова закурил. Оторвался от зеркала и наконец осмелился взглянуть в сторону дивана. На журнальном столике белел небрежно вырванный из блокнота листок. И на нем — крупными буквами:
«Я ухожу. Прощай, Игорек. Забудь меня поскорее. Хотя, думаю, тебе это особого труда не составит. Всех благ! Л.»
В короткой записке внезапно ожили звуки ее голоса. И он с удивлением заметил, что эти звуки словно ослабили какие-то путы, стягивающие его сознание. Облегчили груз, давивший на него с самого утра, и даже принесли некоторое успокоение. Хаотичная круговерть в мозгу приостановилась, позволяя более или менее сориентироваться и кое-что осмыслить.
Сомнений больше не оставалось. Даже тогда, когда он вошел в квартиру. Увидел ее. Бросился к ней. Прикоснулся к ее застывшему лицу, к холодным рукам… И тогда все уже было ясно.
Слегка покачиваясь, Игорь медленно прошелся по квартире, обдумывая свои дальнейшие действия.
На кой черт принесло его домой? Идти бы сразу к Илоне и оставаться у нее, как и вчера, до самого утра.
А оттуда на работу. И снова к ней… И так — до бесконечности. И ничего бы этого не знать и не видеть!..
Игорь покачал головой. Да нет, надо было зайти. По многим причинам надо было. Хотя бы шмотки свои забрать… Да и в конце концов, не на бровях же к Илоне являться…
Он остановился. С неприязнью посмотрел на телефон. Как ни крути, как ни изворачивайся, а раз тебя нелегкая домой принесла и заставила быть свидетелем идиотского выкрутаса милой женушки, нужно срочно звонить. Известно куда… И хочешь не хочешь, а на ночь глядя.
Но кто бы знал, как не хочется никого сейчас видеть! С кем-то разговаривать, что-то объяснять, в чем-то оправдываться… Выслушивать пошлые глупости, давно набившие оскомину прописные истины… Сейчас бы исчезнуть куда-нибудь! Или надраться хорошенько. До потери сознания. И провалиться в бездонную пустоту, послав все и всех ко всем чертям! Уснуть и проснуться, когда все это будет уже позади…
Он прошел на кухню. Достал из сумки принесенную с собой недопитую в сквере бутылку водки. И залпом осушил ее до дна.
Там же, на кухне, и очнулся через некоторое время. Было темно. Долго соображал, где находится. Какой сегодня день, который час… Утро или вечер… Потом вспомнил.
Часы показывали начало двенадцатого.
Осторожно заглянул в комнату. Словно надеясь, что увиденное прежде было не более чем дурацким сном или пьяной галлюцинацией… И тут же с досадой убедился, что это не так. В комнате все оставалось по-прежнему. Труп Ларисы. Осколки фужера. И прощальная записка. Все согласно принятым традициям.
Как ни тяни время, как ни пытайся отстраниться от навалившейся на голову мерзости, надо звонить. И как-то пережить, перетерпеть весь этот грядущий бедлам.
Но! В груди горело. В голове стоял нескончаемый звон.
И поэтому для начала не мешало бы чего-нибудь еще выпить. Как там сложится — неизвестно. Вполне вероятно, что теперь не скоро удастся как следует оттянуться. И поэтому имеет смысл заранее принять чего-нибудь анестезирующего.
Итак, нужен стакан. В любом случае…
Игорь задумался, припоминая.
Нет, дома уже ничего такого не было.
А повод был. И стопроцентно оправданный…
Поэтому нужно срочно бежать.
Как только мысль заработала в направлении конкретного поиска, мозг словно ожил. Случившаяся трагедия — как-то незаметно, сама собой — слегка отодвинулась в сторону. Тем более что возможность отдалить ее от себя и чем-то скрасить предстоящее общение с врачами, с ментами и неизвестно с кем там еще давала некоторую разрядку. Да и просто выйти из дому, из этой гнетущей атмосферы. Просифониться на свежем воздухе после всего увиденного не помешает.
Игорь вышел из квартиры и поспешил к «ночнику».
На улице было хорошо. Темно и прохладно. Если бы не проклятая необходимость — и возвращаться бы не стоило.
«Если что и радует в данной ситуации, так это наконец-то появившаяся круглосуточная торговля, — думалось по пути. — По крайней мере, в любое время дня и ночи можно купить все, что душа пожелает. Вот за это — большое спасибо новой власти».
По крайней мере, нет необходимости, как это было в прежние времена, высматривать на пустынных улицах шальное такси и выклянчивать у водителя желанный пузырь. Не надо бродить по бесконечным переплетениям рельсов за Московским вокзалом и выспрашивать у блуждающих в темноте алкашей, где стоит цистерна с вином, прикатившая в Питер с благодатного и некогда мирного юга. Не надо рыскать по сомнительным «пьяным углам», где вместо бутылки запросто можно было схлопотать по голове… Да здравствует демократия!
Магазин находился за углом. Внутри было светло, просторно и спокойно. Покупатели давно разошлись по домам, и сейчас многие из них наверняка давно уже видели десятый сон. Лилась музыка. Полки разноцветно, стеклянно сияли, тесно заставленные всевозможными пузырями. Пара кукольно раскрашенных девчонок-продавщиц, сойдясь за прилавком, вовсю смолили и трепались. На стуле развалился тяжелый, коротко стриженный амбал в пятнистой спецназовке и, посасывая пиво из жестянки, поддерживал светскую беседу.
Игорь вошел как ни в чем не бывало, быстро стерев с лица выражение озабоченности. Какие бы проблемы ни возникли, вовсе не обязательно афишировать это и плакаться в жилетку кому бы то ни было. Свалившиеся на голову неприятности — твоя собственная головная боль. И никому до нее не должно быть никакого дела. Сами перекантуемся.
— О, какие люди пришли! — обернувшись, засмеялась одна из куколок. — Аппетит разыгрался на ночь глядя?
— Игорьку — мое почтение! — Амбал приподнялся, протягивая растопыренную ладонь.
— Привет, Толик. Как жизнь?
— Твоими молитвами… Что-то припозднился сегодня. Опять с презентации?
— Да… Весь в трудах.
— Заметно… Полезное дело, — подмигнул Толик. Поставил банку на пол и полез в карман. — Покурим?
— Извини, спешу. Народ ждет.
— А, ну понятно, понятно… Дело святое… Давай! — Сунул в зубы сигарету. Прикурил от спички.
Игорь подошел к прилавку.
— Что сегодня пить будем? — кокетливо улыбаясь и хлопая ресницами, спросила куколка.
— А то, где отравы поменьше и на водку похоже… Может, «МакКормик»?..
— Возьми лучше «москвича»! — через весь зал громко посоветовал Толик. — Нормальная. Киришская. Сам дегустировал.
— Ну давай ее. Две, — охотно согласился Игорь. И секунду подумав: — Три.
— Во! Уважаю! — прокомментировал Толик, расхохотавшись. — Сразу видно солидного человека… Скажи, где тебя завтра искать.
Дома Игорь прямо с порога проследовал на кухню.
После прогулки, как бы побывав «на людях», а тем более с тремя пузырями в руках, он почти совсем успокоился. И хотя прекрасно понимал, что наступившая ночь в отличие от предыдущей не сулила ничего приятного, чувствовал себя почти бодро. В голове прояснилось. Свернув пробку, наполнил граненый стакан, некогда похищенный из автомата с газированной водой, и жадно, не глотая, вылил его внутрь себя. Выдохнул, откусил колбасы прямо от палки — Лариска, наверное, покупала — и, жуя, решительно направился к телефону…
Через некоторое время вернулся на кухню. Закурил.
Итак, сейчас начнется. Приедет «скорая». Потом менты, лучшие друзья… Или наоборот?.. Черт с ними! Плевать на них на всех!
Выпитый стакан благополучно прижился и безмятежно блаженствовал в желудке, передавая Игорю свое умиротворенное состояние. Резкие грани начинали постепенно сглаживаться. Окружающее радужно расцвечивалось яркими красками. От сердца отлегло. На душе заметно светлело. Сознание того, что рядом в комнате лежала, скажем так, неживая Лариса, мало-помалу притуплялось и все меньше и меньше давало о себе знать. Это, конечно, было не совсем нормально. Но… В конце концов, лежит так лежит. Дело хозяйское, добровольное…
Жаль, конечно. Чисто по-человечески.
По большому счету, неплохая баба была…
Ну, так и поминаем… Царствие ей небесное…
А Толик — молодец. Не надул. Водка оказалась действительно удачной…
Вот уж и полночь, однако…
Игорь до отказа вывернул ручку радиотранслятора. Он любил, когда что-то бубнит над ухом, создавая иллюзию общения. Но сейчас из динамика доносились лишь сухие щелчки метронома. Словно кто-то постукивал ногтем по картонной коробке. Зато с утра пораньше заголосит на всю квартиру, оповещая всех и каждого о том, что случилось в мире за прошедший день и минувшую ночь.
А что, собственно, происходило в минувшую ночь?..
Они почти не спали прошлой ночью. Но, услышав будильник, заставили себя встать. Поскольку работа, на которой во что бы то ни стало необходимо было появиться, пусть даже с некоторым опозданием, была такой же неотъемлемой частью его жизни, как и любовь.
Илона отказалась, а он допил остатки «Алазани» прямо из горлышка. Затем — по чашке крепкого кофе. Сигарету в зубы… А теперь, поскольку еще не горело, продлевал кайф, развалясь на диване. И, размеренно плывя в звуках старого блюза, с удовольствием любовался отражением в зеркале. Словно заключенным в овальную раму портретом кисти Ренуара… А в том (другом!) зеркале отражалась Илона.
Она молча улыбалась чему-то, старательно укладывая и фиксируя невидимками тяжелые, отливающие старинной бронзой длинные пряди, упрямо норовившие выскользнуть из ее тонких пальцев. Небрежно накинутый кремовый с белыми воланами халатик распахнулся спереди, позволяя вовсю любоваться сочной, зовущей к бесконечным наслаждениям грудью. Загорелые упругие бедра, длинные стройные ноги…
Сознание того, что вся эта красота принадлежала ему, что всей этой роскошью он полностью обладал сегодня ночью и теперь будет обладать всегда — в чем он ни на секунду не сомневался, — приятно ласкало самолюбие и возбуждало Игоря.
Метроном стих.
Первый стакан, казалось, заскучал в одиночестве. Душа просила добавить. Ну так давай, приятель, второй — составь собрату компанию. Затем колбаска… Сигарета…