Капитан стоял, разглядывая их через полуоткрытую дверь своего кабинета.
— Но Стив, на тебя я ни разу не доносил. — Он жестом показал всем — «продолжать работу», и с видом оскорбленной добродетели произнес: — А ты отдал мое мороженое проститутке!
Лейтенант вознамерился сказать что-то в ответ, но дверь закрылась.
— Ладно, — заявил он, — поеду и разберусь с этим липовым медицинским заключением.
— Конечно, сэр, раз дело ведем мы, то и имеем полное право передать материалы в прокуратуру. Хоть одно из трех убийств, да закроем. А потом и с теми двумя разберемся.
Уходивший лейтенант приостановился в ответ на последнюю фразу.
— Желтый автомобиль, — проворчал он себе под нос, — с какой стати желтый автомобиль?
……………………………………………………………………………………
— Сержант, к вам тут какой-то мистер, — доложил один из полицейских. — Вообще он спрашивал лейтенанта, но я сказал, тот недавно уехал. Тогда хочет вас.
— Хочет меня? Кто этот герой?
Вошел человек в стандартном джинсовом костюме и, в цвет ему, синей рубашке. Сержант даже не сразу его узнала, после нарядного служебного смокинга, там на вилле.
— Это вы, Карл?
— Я, мэм. Надеюсь, не очень оторву вас от дел?
— Совсем не оторвете, садитесь. Я рада вас видеть.
— Правда, мэм? Это очень приятно.
— Хорошо, когда люди к нам сами приходят. А вы, к тому же, очень любезно тогда нас приняли. — Сержант повернула голову: — Эй, ребята, принесите, пожалуйста, кто-нибудь кофе.
— Я, мэм, честно говоря, думал, вы сразу выставите против меня обвинение из-за той отсидки двадцатилетней давности.
— Наш лейтенант не такой, сэр.
— Он хороший человек, я это заметил.
— А жена его бросила.
— С хорошими труднее ужиться, мэм.
— Почему?
— Их мало. А люди не любят того, что им непривычно.
— Ваш хозяин, я так поняла, вообще не был уживчив?
— Мне грех на него жаловаться. Но в чем-то вы правы. С племянником он поступал не очень-то справедливо. Но я не об этом.
Им принесли по чашечке очень крепкого кофе, и состоялась пауза, пока оба высыпали из пакетиков сахар и помешивали его ложечками.
— Две детали, мэм, которые, впрочем, могут не показаться вам интересными… М-мм, а кофе очень хороший.
— С этим здесь — слава Богу. Заслуга нашего капитана, он говорит: «Дрянь нужно брать в наручники, а не в рот».
— Прекрасный руководитель, мэм.
— А что за детали?
— Племянник Найджел, когда он приехал в тот вечер… Я обратил внимание, багажник его машины был не на замке.
— Болтался?
— Именно. Незахлопнутая щель.
— Вы ему указали?
— Нет, нужно было поскорее пройти к бассейну, к хозяину. А потом Найджел уехал.
Сержант взяла ручку и что-то черкнула на отрывном листке.
— А второе мое наблюдение покажется странным. — Он с удовольствием допил кофе. — Благодарю вас, мэм. Второе вот в чем. После того, как ваши люди увезли труп, я, как положено, решил привести бассейн в порядок. Слил воду, прежде всего. Я так и делаю каждый раз. И хотя в бассейне купается только хозяин, обмываю стенки и дно мыльной пеной. На это уходит ровно одна пачка порошка, мэм. Только одна. — Он подчеркнуто поднял вверх указательный палец. — В последний же раз пачки мне не хватило. Пена была грязной. И я обмыл бассейн снова. Но опять, мэм, пена была подозрительного сероватого цвета, и только после третьей пачки она сделалась такой, как обычно.
— В бассейне ведь было много крови.
— Кровь не бывает грязной, мэм. И что такое два-три литра крови на огромный бассейн?
— Вы не пробовали эту грязную пену руками?
Гость чуть брезгливо искривил губы и отрицательно мотнул головой.
— А пол у бассейна был скользким?
— Я специально надеваю при этой работе очень хорошую ребристую обувь, мэм. Я ничего не почувствовал.
Сержант ненадолго задумалась…
— А вокруг бассейна, Карл, не было такой же грязи? Каких-то следов?
— Везде совсем чисто, мэм.
Сержант еще подумала…
Или сделала вид, потому что, не встречаясь с гостем глазами, пару раз бросила на него пристальный взгляд.
Потом она встала и, улыбаясь, протянула на прощание руку:
— Большое вам спасибо. Если вспомните что-то еще, обязательно сообщите.
Через полчаса хмурый лейтенант вошел в приемную доктора.
Его встретили два очень живых существа: улыбающаяся стройная девушка и обезьяна-макака в клетке, которая тут же состроила ему безобразную рожу.
— Здравствуйте, сэр, вы записывались к доктору?
— Нет, я из полиции.
— Простите, я не получала никаких указаний.
— Это по поводу одного медицинского заключения. Я думаю, вашему шефу будет удобней поговорить со мной здесь, чем выезжать в полицейское управление.
— Секунду, я сейчас узнаю.
Девушка скрылась за дверью, а лейтенант снова посмотрел на макаку.
Та, выпятив нижнюю губу, уставилась в ответ наглыми круглыми глазами.
— Доктор вас через минуту примет. Прелестное существо, не правда ли? Только что не может говорить. Зато прекрасно передает свои мысли жестами.
Обезьяна издала хулиганский звук, помахала рукой в сторону лейтенанта, а потом постучала себя кулаком по темени.
— Я при исполнении обязанностей, мэм. И за такие мысли, даже высказанные жестами, имею право надеть на нее наручники.
Девушка покраснела и, кажется, приготовилась извиняться, но на пороге уже стоял доктор.
Среднего возраста, в свитере и каких-то домашних брюках.
Однако странно было другое: он смотрел на лейтенанта так, будто ждал его. Не сегодня, не вчера, а Бог знает, сколько уже времени. И вот, дождался!
Тот почувствовал себя как-то неловко и быстро отрекомендовался.
Доктор в ответ только радостно развел руками, приглашая его в кабинет.
— Я по поводу… — начал лейтенант, усаживаясь в глубокое кресло. Кресло, словно живое, заключило его в себе: мягко, удобно, но подозрительно крепко.
— Сегодня вы опять плохо спали, — сочувственно произнес доктор, глядя доброжелательно, но в упор. И лейтенант захотел отвести глаза, но почему-то не смог.
— Да, много работы, такая профессия, — невнятно и словно оправдываясь, произнес он.
— Раздражены отношением с начальством, — не вопросительно, а утвердительно произнес тот.
— Да, а как…
— У вас неадекватно-наступательное настроение там, где его не должно быть. Это компенсация за потери на другом уровне. — Доктор тут же озабоченно поцокал языком: — Как у вас подавлена эмоциональная сфера.
— Да с чего вы взяли?
— Вы уже несколько раз незаметно для себя сжали и разжали левую кисть. Не обращали внимания, что это делаете?
Лейтенант недоверчиво посмотрел на свою руку.
— Не обращал.
— Этой моторикой вы инстинктивно пытаетесь снять депрессию в правом полушарии, а там эмоции. Развод был не так давно?
Ему захотелось пошевелиться, поднести руку ко лбу, но властное кресло не разрешило, поэтому, бегло взглянув на доктора, он только спросил:
— А это как?
— Элементарно. Та же эмоциональная сфера. Но все это случилось недавно, иначе вы бы заметили, что работаете левой рукой. Нет обручального кольца. Характерная желтизна белков, при в целом не алкоголичном типе, говорит, что употребляете на ночь. Скорее всего, пиво. Ни одна нормальная жена у людей вашего социального слоя этого бы не позволила.
Лейтенант удрученно покивал головой.
— Не унывайте, будем лечиться.
— Доктор, спасибо, но я не за этим.
— Первый сеанс вам ничего не будет стоить. Я вам выпишу рецепт. — Он так и сделал, протянув ему через минуту стандартный бланк. — Но через неделю будьте любезны сюда явиться. Ничего, организм у вас крепкий. Вы ведь выросли в сельской местности?
— Ой! Ну почему вы не стали следователем?
— Потому что я люблю понимать, а не уличать.
— А… стало быть, я люблю уличать?
— Конечно, это особенный тип человека.
— Хм…
— Вы вспомнили сейчас, что бывшая жена тоже так говорила?
— Да, — лейтенант вдруг расслабился и рассмеялся сам над собой. — Доктор, а зачем вам та мерзкая обезьяна?
— Она демонстрирует пациентам, что есть что-то еще похуже. Сюда не приходят довольные собой люди.
— Вы профессионал!
— Надеюсь. Как и на то, что не ошибся с диагнозом этого вчерашнего молодого человека.
— Я не вполне разобрался со всеми терминами, но общий смысл медицинского заключения: серьезное умопомешательство, наведенное пугающими внешними событиями.
— Вы правильно поняли.
— А почему он сам не мог быть непосредственным участником тех событий? Проще говоря: убил сгоряча, а потом, очухавшись, впал в помешательство?
— Такое, конечно, тоже возможно, но только не в этом случае.
— Объясните, пожалуйста.
— В его бреду присутствует сильный посторонний образ. Ассоциации связаны именно с ним.
— Какой-то человек?
— Нет, это не прямое отражение увиденного. У вас в раннем детстве не было сильного отрицательного впечатления?
Лейтенант почти сразу же вспомнил.
— Было.
— Какое?
— Я в четыре года вскарабкался вслед за старшими на дерево и упал. С приличной для моих размеров высоты. Я даже почти не ушибся. Но падая, так испугался, что уже на земле думал, что разбился и вот сейчас умру.
— Вы всю жизнь не очень любите высоту.
— Верно.
— И были тяжелые сны, когда виделся кошмар, как вы падаете в пропасть.
— Не часто, но да.
— Вот здесь мы и подошли к главному. Ваши сны были тяжелыми не из-за того, что именно это снилось. Наоборот, снилось по причинам какого-то ненормального состояния. Болезнь, например, ночная температура. И из структур памяти вырывался тот страх, который вы дальше всего запрятали. Вы сжали его до атома, но стоит из-за болезни или усталости снизить энергетический ресурс, и он разрывается, как маленькая атомная бомба. Тот парень когда-то очень испугался змеи. Теперь он видит в бреду, как она душит его невесту. При этом он вполне мог и не видеть действительного убийцу, а просто вдруг обнаружить труп. Остальное проделал его крайне взбудораженный мозг.