Несмотря на страх, я понимал: это поистине исторический момент. Сразу стали ясны все замеченные ранее странности – это просто не неккарский объект! Его создали другие существа, и одно из них сейчас стоит напротив меня. Он как-то обезвредил нас, но все еще можно исправить, если объяснить, что мы прибыли с мирными целями…
Вдруг перед моим разумом словно разверзлась бездонная пропасть. Мерцающее существо открыло мне свое сознание, а мое сознание оказалось открыто ему.
Пропасть не была пустой – ее наполняло какое-то сизое марево, в котором мелькали и растворялись неясные образы. Стоило мне захотеть – и они становились яснее, обретали очертания. И одновременно с тем, как я их видел, в моем уме рождалось понимание.
Я осознал, что это уродливое существо самому себе кажется красивым. И другим, таким, как он. Его семье, с которой он расстался очень давно.
Страх тускнел по мере того, как я все больше погружался в сознание чужака. Я начал понимать, что сам по себе он не зол. Главной константой его самоощущения было одиночество. Пронизывающее и безысходное. Как будто лежишь глубоко на дне, придавленный целым океаном одиночества…
Чужак принадлежал миру, в котором правила могущественная раса. Я знал, как звучит ее самоназвание, но произнести бы не смог – это что-то среднее между треском ломающейся палки и скрежетом железа по стеклу. Однако смысл названия был понятен: «Хозяева».
Этот бункер был построен ими как дальний аванпост. Мерцающее существо, стоявшее передо мной, не было из числа Хозяев. Оно было из порабощенных ими рас. Очень давно его сделали смотрителем сторожевого поста.
У существа была с этим связана какая-то боль. Всплыли понятия «жертва» и «честь». То ли его таким образом принесли в жертву, то ли он пожертвовал собой ради кого-то.
Хозяева запрограммировали его. Он оставался живым существом, но с задачей, навсегда приковавшей его к аванпосту. Когда здесь ничего не происходило, Смотритель впадал в стазис. И выходил из него, если случалось что-то, требующее его участия.
Первое время он постоянно бодрствовал. Аванпост регулярно получал от соседей сообщения. Но потом сигналы стали приходить реже, и Смотритель все чаще отключался.
Последний раз он ожил из-за проникновения чужаков. Я увидел его глазами, как трое неккарцев в скафандрах прорезали дверь во входной стене. Самим Хозяевам двери были не нужны – они могли проходить сквозь стены.
Смотритель встретил непрошенных гостей на входе в коридор. Он видел их не так, как я. Три светящиеся фигуры на сером фоне, нарушившие многовековое одиночество. И резкое ощущение неизбежности их смерти.
Смотрителю было жаль.
Он не хотел.
Но программа Хозяев обязывала его устранить любую угрозу аванпосту.
Я не видел, как он убивал их. Раз – и вместо трех одна фигура, замершая в ужасе. Последний неккарец. Тот, что до сих пор стоит посреди зала с поднятыми руками. Смотритель его обездвижил, как и меня сейчас. А потом окончательно устранил угрозу со стороны неккарцев.
«Как?» – мысленно спросил я.
И Смотритель мне показал.
Он приблизился к неккарцу и словно нырнул в него. Миновал поверхностный уровень, искрящийся от страха, опускаясь все глубже, пока не дошел до некой белой сферы. Активировал технологию Хозяев, как его учили. Из белой сферы вырвались тонкие лучи, пронзая мрак и соединяясь с другими такими же сферами. Все больше и больше. Сотни, тысячи сфер. Миллионы. Технология на каком-то уровне связала всех неккарцев в единую сеть. Смотритель сам не понимал, как это осуществлялось. Он знал лишь то, что должен сделать. Пустить разрушительный импульс по сети.
Импульс ушел – и миллионы сфер погасли.
С ужасом я осознал, что увидел смерть неккарской цивилизации.
При этом несчастный неккарец оставался в сознании, понимал, чтó через него делают, и ничем не мог помешать… Вот почему так вытянулось его лицо…
Я был потрясен. Страх вернулся. Что же это за раса, которая уничтожает целые цивилизации просто на всякий случай? Насколько надо презирать жизнь всех, кто не таков, как ты? Вспомнились скелеты неккарцев в том городе под лиловым небом. Все они были убиты Хозяевами в автоматическом режиме, просто из-за проникновения на один аванпост!
И если это стандартный протокол, то сколько же цивилизаций они уничтожили, чтобы его выработать?
Вглядываясь в сознание Смотрителя, я видел, что Хозяева заняли огромную область Вселенной. Границы их империи терялись в безвестности – Смотритель просто не знал о них. Как защититься от этой цивилизации? Разве может человечество противостоять Хозяевам?
«Вам не придется им противостоять», – возник в моем уме ответ Смотрителя, и он был наполнен печалью.
Я понял почему – он сделает с человечеством то же, что с неккарцами! И сделает это через меня.
– Нет! Пожалуйста, не надо! Пощади нас! – вырвалось у меня.
Я стал вызывать в памяти самые добрые моменты в надежде разжалобить Смотрителя. Улыбка матери, объятия друга, первая любовь, первый поцелуй, когда мы с Вандой уединились в пещере, первое…
Бесполезно. Все это он уже видел в моей памяти. Ему и так нас жаль. Он не хочет быть убийцей. Но не может поступить иначе, потому что программа обязывает защищать аванпост от любых угроз.
– Но мы не угроза! Мы никому ничего не расскажем… Я не расскажу. Я готов остаться здесь навсегда. Так я точно никому не проболтаюсь! Здесь больше никто из людей не появится!
Смотритель напомнил мне про Босса и его посредника, который нанял Келли. Если «Отчаянный» не вернется, сюда пошлют других. Аванпост уже раскрыт людьми. Единственный способ исключить угрозу – уничтожить всех людей.
Чувствовалась досада с его стороны. Он пытался этого избежать. После прошлого раза Смотритель специально оставил предупреждающие знаки. И даже отключил внешние датчики слежения. Если бы мы сейчас ушли из первого зала, не входя в коридор, то он бы не вышел из стазиса и ничего бы не произошло.
«Неужели замурованная дверь и выпотрошенные трупы на пути – это для вас слишком тонкий намек?» – с горечью спросил он.
Тут стало ясно, что оторванная голова в коридоре была последним предупреждением, последним знаком «стоп».
Я не знал, что ответить. В споре не было смысла – в открытом сознании Смотрителя я видел, что возможности обойти программу у него нет.
Но он ненадолго отложил геноцид. Минут на десять. Не ради человечества – просто у него было дело, которое он считал более важным.
Смотрителя тревожило долгое отсутствие сигналов от соседних аванпостов и из центра. По косвенным признакам он уже давно сделал вывод, что Хозяева вступили с кем-то в войну. С кем-то, кто всерьез мог противостоять им.
Когда сигналов стало меньше, он начал задаваться вопросом – потому ли это, что Хозяева проигрывали? Или же такова стандартная процедура на случай ведения войны?
Полное прекращение сигналов обеспокоило его. Что случилось? Хозяева проиграли и теперь больше некому посылать сигналы? Или же они победили, и потому аванпосты им больше не нужны, так что о нем просто забыли?
Смотрителя не заботила участь Хозяев. Но его народ был частью их империи. И он хотел узнать, что стало с ними.
В прошлый раз, когда сюда проникли неккарцы, он не успел это выяснить. Как только он истребил их, программа сочла, что угрозы аванпосту больше нет, и ввела его обратно в стазис.
В этот раз Смотритель поступил хитрее. Пока я жив, программа считает, что угроза не устранена, и оставляет его в сознании. Этим он и решил воспользоваться.
Полупрозрачный горбун повернулся ко мне спиной и отошел к причудливым металлическим конструкциям. Теперь я понимал их назначение – потому что он понимал. Под ними пульсировали разноцветные сгустки информации. Существо собиралось подключиться к ним.
Я был раздавлен чудовищностью происходящего. Разум отказывался верить в то, что сейчас из-за наших действий погибнет все человечество. Мама, сестра, бабушка… и Ванда… и я! Все, кого я видел, и все, кого не видел, – как такое возможно? Но опыт убеждал, что угроза реальна. Замерший Келли – реален! Трупы неккарцев перед коридором – реальны! Как и миллионы скелетов погасшей в одночасье цивилизации, которую я изучал более десяти лет!
Нужно было что-то делать! Найти выход в оставшиеся минуты… Но что я могу один, почти полностью обездвиженный? Даже если вдруг придумаю какой-то план спасения, он сразу станет известен Смотрителю, поскольку наши сознания оставались открыты друг другу.
Я был настолько потерян и испуган, что стал молиться. Не знаю, откуда во мне это взялось. Убежденный атеист со стажем – но в тот момент я молился так истово, как только мог.
«Боже, если Ты есть, если Ты нас создал, то неужели для того, чтобы мы вот так были уничтожены? – мысленно взывал я, закрыв глаза. – Я не знаю как, но если Ты есть, то точно можешь нас спасти».
Я почувствовал, что Смотритель, не отрываясь от своих дел, мысленно наблюдает за мной. С удивлением и даже каким-то уважением. Однако свою программу он все равно исполнит. Как только выяснит, что произошло с его миром.
Закончив молиться, я открыл глаза и вдруг увидел, как Герби подходит со спины к Смотрителю, держа в руках пирамидки дезинтегратора. В следующий миг он прикрепил их ему на горб, раздался щелчок, вершины пирамидок вспыхнули синим – и взрыв дикой боли опалил меня изнутри…
Тук. Тук. Тук.
…Кто-то размеренно стучал по моему шлему. Я поморщился и открыл глаза. Надо мной склонился андроид.
– Хватит… – прошептал я.
Герби перестал стучать и выпрямился. Только тут я понял, что лежу на полу, а андроид стоит надо мной. Я приподнял голову, потом пошевелил руками и ногами. Все двигалось как надо. Боли не было, видимо, скафандр смягчил удар об пол. Впрочем, при пониженной гравитации астероида он и так был не сильный.
Герби подал мне руку, и, ухватившись за нее, я осторожно поднялся. Возле металлических конструкций виднелась большая серебристая лужа на том месте, где стоял Смотритель.