В вестибюле царила упорядоченная суматоха. Пожарные спешили к лестницам, двери лифтов стояли распахнутыми. Вокруг сновали какие-то люди.
А потом я увидел тело. Оно было накрыто чёрным мешком для трупов, но по фуражке и толстому, вздымающемуся, как гора, животу я узнал охранника.
Я сжал челюсти. Вот и первая жертва Шивы. А всё потому, что я пришел слишком поздно.
Судя по растерянным и гневным лицам, по суете и неоправданно большому количеству людей, здесь не привыкли к подобным происшествиям.
Но Шива действует именно так. Сеет хаос. Страх. Неуверенность. Через несколько месяцев ни один человек в Тикю не будет чувствовать себя в безопасности…
Следуя за пожарными, я поднимался на восемнадцатый этаж и гадал: а что с подземной парковкой, на которой операторы устроили базу?
Вспыхнула надежда: их не было в офисе! Осима с приятелем были внизу, и взрыв бомбы не причинил им вреда…
Но надежда угасла так же быстро, как и возникла. Мимо меня по лестнице спустилась скорбная процессия: пожарные несли на носилках два обгорелых трупа. Они были плотно упакованы в чёрный пластик, но запаха мешки скрыть не могли.
Чувствуя, как к горлу подступает горячий ком, я упорно карабкался вверх.
Может, это были не они. Может, это другие люди… Может, Осима с напарником, почуяв опасность, успели воспользоваться метасендером и переместили матрицы сознания на Ёшики!.. Смерть чужих мне людей — это тоже плохо. Но думать, что операторы успели уйти — было легче.
Наконец — нужный этаж. Не знаю, что использовал Разрушитель. Термитные заряды, или напалм — но выгорело всё, вплоть до перекрытий. Этаж представлял собой закопчённое пустое пространство, с разбросанными тут и там металлоконструкциями.
Метасендер пропал. Так же, как и всё оборудование операторов.
Но вряд ли он сгорел — Шива не мог лишить себя возможности убраться из этого мира, когда дело будет сделано.
Подражая движениям пожарных, я осторожно ходил по выжженному и засыпанному огнетушащим порошком полу. Огня уже не было, металлические балки, потрескивая, остывали.
Мозг, не останавливаясь ни на секунду, анализировал ситуацию.
Я остался один. Никакой поддержки. Ни единый человек на Тикю больше не знает о Разрушителе. Передать сообщение в Корпус нельзя — во всяком случае, пока я не отыщу Шиву и не отберу у него метасендер…
У меня остались несколько кредиток, тощая пачка наличности, паспорт и мотоцикл.
Иногда этого достаточно.
Грузовой лифт, на котором мы спускались в подвал, был повреждён. Двери вырваны взрывом, кабина перекошена.
Но не проверить нельзя.
Бросив багор, я через две ступеньки побежал вниз. Из вестибюля должен быть выход на парковку…
Не представляя, как устроено здание, на одном из этажей я отыскал чертёж за стеклом: пожарные лестницы и запасные выходы. Хватило трёх секунд, чтобы его запомнить.
Миновав поредевшую толпу на первом этаже, — тело охранника уже вынесли, — через пять минут я стоял перед бронированной дверью с электронным кодовым замком. Табличка такая же, как и на двери в офис: G — 365.
В прошлый раз мы спускались на грузовом лифте, и сразу оказались внутри. Прикрыв глаза, я восстановил в памяти код, который старший оператор набирал на дверце сейфа… Жаль, что я так и не спросил, как его зовут. Для меня он навсегда останется безымянным старшим оператором.
Ощутив укол грусти, я дал себе обещание, вернувшись в Корпус, обязательно разузнать об этом человеке. Надо будет посетить мемориал памяти. Место, в котором сохраняются сведения обо всех, пропавших без вести на службе Корпусу.
Код оказался правильным. Дверь подалась, и я оказался в тишине и прохладе машинного зала. Несколько часов назад на этом самом месте операторы готовили меня к первой вылазке.
Почему Шива не тронул подвал? Вряд ли он о нём ничего не знал… Скорее всего, взрыв — акция, направленная против меня.
Сигнал: игра началась.
Разрушитель хотел предупредить, что знает о моём присутствии. Что он готов к противостоянию. И сделал он это самым разрушительным способом. Цепочка из смертей — его визитная карточка, его знак. Его предупреждение: этот мир обречён.
Немного побродив между стеллажей, верстаков и накрытых брезентом автомобилей, я понял, что сейчас мне в бункере делать нечего. Трогать инструменты и приборы операторов казалось неправильным.
Единственное, что я прихватил из арсенала, так это оружие. Пистолет, складной композитный меч, набор метательных ножей и несколько крошечных, размером с пуговицу, гранат.
Игра началась. И предстать перед Шивой безоружным было бы попросту глупо.
Выходя из бункера, я внимательно изучил замок. Система незнакомая, но достаточно сложная для того, чтобы её взломать. Хорошо. Может быть, представиться возможность вернуться, и изучить всё как следует.
На всякий случай я сменил код замка. Шиву это не остановит, но сейчас это самое большее, что я могу сделать.
Солнце медленно тонуло в морской пучине, оставляя багровые отсветы на облаках. Я мчался обратно к логову Фудзи.
Это вполне в духе Шивы: отвлечь меня разговорами, угостить обедом — в то время, как его подручные минируют офис операторов… Наверняка Осиму с товарищем убили сразу. Тела бросили там же, а взрыв произвели, чтобы замести следы. Метасендер теперь у Дестроера. Я должен его заполучить, чтобы вернуться на Ёшики.
Мотоцикл я оставил на платной стоянке неподалёку от набережной — не хотелось, чтобы его стащили гопники. Дошел до СТО Фудзи пешком. Требовалось остудить голову и привести в порядок нервы. Нельзя убивать, поддавшись гневу.
В трущобах было людно.
Вечер. Отдыхая от дневных забот, сидели на лавочках старики, в пыли на дорожках резвились дети. Из окон домишек, с летних кухонь, неслись вкусные запахи: тушеная курица, жареная рыба, острые приправы… Свою куртку мотоциклиста и глухой шлем я сменил на кепку и просторную тёмно-синюю футболку с логотипом какого-то напитка.
Походку я перенял у давешних гопников. Просто ещё один парень, что слоняется без дела. Пистолет уместился за поясом штанов, меч когатана я сунул туда же. В тех случаях, когда надо действовать бесшумно, нет ничего лучше короткого меча…
Вот и автомастерская с уже знакомой вывеской. С другой стороны слышится тихое позвякивание цепи: пёс Кудзо бдительно несёт службу.
Я не стал подходить к воротам, обошел двор по периметру и взобрался на забор с той стороны, где был сад. Перелез на ветку сосны, бесшумно спустился по стволу — розоватые чешуйки коры пахли хвоей и древесной смолой.
Карп Нобуко смотрел из воды мудро и укоризненно…
Фрамуга на окне эйрстрима была приоткрыта. Изнутри доносился лёгкий шум. Вздох, шуршание шелковой ткани, ещё вздох…
Подойдя к закрытой двери, я застыл в замешательстве: во дворе, перед навесом мастерской, стоял автомобиль. Он походил на чёрный корабль с тонированными стёклами. Дорогая машина. Это читалось в хищном оскале бампера, в приникших к корпусу зеркалах, в серебряных тяжелых покрышках…
А на пороге эйрстрима стояли женские сандалии. Искусно сделанные гэта, с тонкими изящными ремешками.
И снова: ни автомобиль, ни дорогие сандалии не вязались с мастерской в бедном районе. Зато манеры Фудзи, его чистая, без акцента, речь, его фарфоровая посуда и созданный по законам ландшафтного искусства сад — ещё как вязались.
Стараясь двигаться бесшумно, я ретировался. Нашел себе место среди железного хлама — в кузове одной из ржавеющих во дворе машин меня не было видно.
Я не могу прикончить его при свидетелях. Придётся подождать.
Сумерки перешли в тяжелую бархатную ночь, когда дверь эйрстрима наконец отворилась и светловолосый парень спрыгнул на землю. Подав руку, он помог спуститься своей гостье.
Так вот кто посещает простого механика!
Кимоно такого светлого оттенка, что светится в темноте. Лицо бледное, с удлинёнными глазами и тёмными накрашенными губами. Волосы собраны в традиционный бункин, украшенный поблескивающими в лунном свете заколками. Женщина очень высокого ранга. Только они могут себе позволить придерживаться старинных традиций, в то время, как весь остальной мир семимильными шагами идёт вперёд…
По крайней мере, так происходит у нас, на Ёшики.
Фудзи держался с женщиной очень нежно, но при этом почтительно. Он придержал её бледную руку, пока дама надевала сандалии, потом проводил до автомобиля. Открыл дверцу, помог устроиться за рулём…
Когда он, закрыв ворота, вернулся к эйрстриму, у порога ждал я. С мечом, спрятанным за спиной.
На этот раз я выведу его из равновесия.
— Там, откуда я родом, высокопоставленные дамы не ходят в гости к простым механикам, — я старался, чтобы голос не дрожал.
Но воспоминание о двух телах, запаянных в чёрный пластик, сжимало горло. Я до сих пор чувствовал запах гари.
— А там, откуда родом я, младшие не смеют критиковать поведение старших. И не суют нос куда не следует.
Парень улыбался широко, беспечно. Словно и не было меча у меня за спиной, словно мои пальцы не потели, сжимая твёрдую рукоять…
От Фудзи пахло незнакомыми, очень тонкими духами. Одет в домашнюю юкату тёмно-зелёного цвета. Одежда новая, наверняка — подарок дамы…
— Так откуда ты родом, Фудзи-сан? Может, расскажешь?
— Я думал, ты и сам знаешь, Курои-кун. Раз явился ко мне на порог.
Он не выказывал страха. Не нервничал, не злорадствовал.
Совершив злодеяние, Шива был совершенно спокоен.
Рука, сжимающая рукоять когатаны, онемела от напряжения.
Фудзи подошел на расстояние удара. Он стоял очень близко, белки глаз и зубы поблёскивали в свете луны.
— Сегодня прекрасная ночь, Курои-кун, — сказал парень. — Жалко тратить её на выяснение отношений. Давай лучше прокатимся.
— Что?..
— Я приглашаю тебя прокатиться. Горы при лунном свете необыкновенно красивы.
Хлопнув меня по плечу, он как ни в чём ни бывало повернулся спиной и взялся за дверную ручку эйрстрима.