— Эй, друг! У меня телефон разрядился. Не поможешь найти Соболев-Плаза?
Парень вытащил телефон из кармана куртки.
— Новенькая, что ли?
— Первый день на работе, — гордо ответил я.
Убедившись, что курьер — простец, я быстренько накинул простенькую иллюзию: девчонка лет семнадцати, в коротких шортах и маечке, с задорными косичками и конопатым носом. Не слишком красивая, чтобы запасть парню в душу, но и не уродина, которой не захочется помогать.
Вызвав на экран карту, курьер быстро обозначил маршрут красной линией — оказалось, пилить нужно почти на другой конец города.
— Ого, — я тяжело вздохнул. — Охранники десять коробок заказали. Обещали премию за скорость.
— Тогда вот так, — и парень показал совсем другой маршрут. Через дворы, небольшие спальные районы и пустыри. — Запомнишь? — я кивнул. — Доберёшься за двадцать минут. Но вечером, в конторе, с тебя причитается.
— А то! Всё равно за первый день проставляться…
— Ну удачи тебе, — парень вскочил на велик и был таков.
Я быстренько запечатлел в памяти оба маршрута. Так, на всякий случай. И поднажал на педали.
Соболев-Плаза фасадом выходил на большую площадь. Здесь были фонтаны — в современном, кубистском стиле. Был небольшой, но очень уютный парк. В нём как раз сейчас занималась группа любителей гимнастики тай-чи. Все в одинаковых тёмно-синих кимоно, плавные движения создают завораживающий узор.
Постепенно я начинал понимать, какой неоценимый подарок сделал мне мастер Никто. Все знания, весь опыт коренного жителя Тикю. И даже не сваленные в одну кучу, в которой невозможно разобраться и за десять лет. Сведения всплывали постепенно, в тот момент, когда я в них нуждался.
И хотя, по словам Фудзи, я чуть не умер, принимая этот подарок, всё же надо будет как следует поблагодарить Тоётоми при следующей встрече.
Внимательно осмотрев вход — широкие автоматические двери, будку охранника за ними, рамки, камеры — я решил объехать здание, и попытаться войти с чёрного хода — через парковку.
Здесь тоже была охрана. Здоровенные ребята в тёмно-зелёном камуфляже, с имперскими нашивками. Не охрана, — поправил я себя. Военные.
Никто из них не знал меня в лицо, да и представляться своим настоящим именем было неразумно. Как и требовать встречи с самим князем…
— Здравствуйте, — сказал я, остановившись рядом с двумя амбалами, у будочки с рамкой и перекладиной. Каждый из них был выше меня сантиметров на сорок. — У меня есть сообщение для Николая Хидеовича Наруто.
Я говорил по-русски. И это подействовало.
Ни слова ни говоря, один из вояк тут же включил рацию и бросил в микрофон пару слов. Второй не спускал с меня глаз. Как бы невзначай, небрежно, он снял с предохранителя автомат.
Помнят, что здесь было в прошлый раз, — с удовлетворением подумал я. — Надеюсь, больше такого не повториться…
— Полковник сейчас спустится, — сказал тот, что говорил по рации. — Ждите.
Через минуту в тёмном проёме въезда на парковку появился Колян. Он был в такой же военной форме, на узких погонах красовались три крупные звёздочки.
Я снял кепку, хотя телохранитель и так уже догадался, кто перед ним — судя по усмешке, которая, как трещина в асфальте, прорезала его широкое лицо.
— Заходи, — буркнул он издалека. — Велик и рюкзак оставь там, — и он кивком указал на будку охранников.
— Ваше благородие, — подал голос один из солдат. — Мы обязаны его обыскать.
— Разумеется, — кивнул Колян. — Делайте свою работу.
Ни в карманах, ни на теле у меня ничего не было, так что через минуту меня пропустили.
— Оперативненько тут у вас, — заметил я, когда поравнялся с Коляном, и мы вместе пошли по мягкому пружинящему пандусу назад, в тёмную пещеру парковки.
— Желтый курьер, да? — буркнул Колян. — Я предупредил ребят, что такой вот перец может заявиться.
Уже в лифте, без посторонних глаз, он раскрыл объятия и прижал меня к широкой груди. Я с удовольствием вдохнул знакомый запах: хороший лосьон для бритья, отутюженная форма, лёгкий, едва уловимый запах оружейного масла…
— Полковник, да? — выдавил я, чувствуя, как под могучими лапищами поскрипывают мои рёбра.
— Не люблю, — коротко откликнулся телохранитель. — Но япы помешаны на званиях. Так что облегчаю себе жизнь.
Лифт мягко звякнул, сообщая о прибытии на этаж. Двери разошлись.
— Видели… Любаву? — сердце глухо бухнуло о грудную клетку.
Я огляделся. Длинный безликий коридор, как в любом офисе. Это явно не личные апартаменты князя…
Рядом с лифтом стоит вооруженный солдат. Он напряженно наблюдал за тем, как мы вышли из лифта, но заметно расслабился, когда Колян махнул рукой.
— Во дворец нас не пускают, пояснил телохранитель. — Сидим здесь, как куры в курятнике. Микадо шлёт референтов. Длинноносых от постоянного вранья, и скользких, как угри.
Мы подошли к большим двустворчатым дверям. Колян толкнул одной рукой створку, а другой подтолкнул в спину меня.
Рядом с этими дверьми тоже стояли солдаты. И дальше по коридору…
В небольшом конференц-зале находились пятеро. Двое русских, трое японцев. Они сидели за длинным массивным столом, каждый на своей стороне.
Судя по усталым лицам, подёрнутым плёнкой глазам и полупустым хрустальным графинам с водой, сидели не первый час.
Одним из русских был князь Соболев.
Как только мы вошли, он встрепенулся. Провёл рукой по лицу и встал. Я вздохнул с облегчением: в первый миг показалось, что князь вновь сидит в инвалидном кресле…
Соболев был в белом официальном кителе, чёрных брюках с лампасами, с аккуратно зачёсанными ото лба белыми волосами. Морщин на его лице прибавилось — кажется. Губы были строго сжаты, глаза-льдинки смотрели равнодушно.
— Объявляю перерыв, — сказал он по-японски. — Вернёмся к этому вопросу сегодня вечером. А сейчас, прошу меня извинить…
Я всё ещё был в куртке курьера. Все пятеро, покидая зал, бросали на меня удивлённые взгляды, мы с Коляном терпеливо ждали.
Но как только дверь закрылась за последним, глаза князя потеплели. Он шагнул ко мне и тоже прижал к груди.
— Рад тебя видеть, дед, — сказал я сдавленным от волнения голосом.
— Я тоже, внук, я тоже… — отодвинувшись на расстояние руки, он внимательно вгляделся в моё лицо. — Слышал, в проливе вы попали в серьёзную бурю, — добавил он. А потом лукаво улыбнулся.
— Всё обошлось, — мои губы против воли расплылись в улыбке. — Осложнения начались позже, когда мы добрались до Сикоку.
— Видели мы те картинки, — хмыкнул из-за спины Колян. — Вы с Костиком теперь у нас знаменитости.
— Фудзи досталось больше, чем мне.
— К добру или к худу, Антоку уже почти никто не помнит, — сказал князь. Отойдя к огромному, во всю стену окну, он заложил руки за спину и стал смотреть на город. Где-то далеко, на полуострове рядом с громадным колесом обозрения, в воздух взметнулось серое облачко. Самого взрыва слышно не было. — Сётоку совершает всё больше ошибок, — добавил князь. Совсем скоро он перестанет контролировать ситуацию.
— Значит, нужно действовать быстро, — сказал я.
Стоя вот так, плечом к плечу рядом с дедом, я вдруг ощутил покой. И прекрасно понимая, насколько эфемерно это чувство, я всё же был ему благодарен. Один миг передышки.
Иногда — этого достаточно.
Потом мы сели за стол, я выпил воды и рассказал обо всём, что с нами случилось за последние несколько дней. Когда речь дошла до Виктора Набунаги и о том, что он советовал не пытаться спасти Любаву, Соболев поджал губы, но затем кивнул.
— Его слова не лишены логики, — промолвил он неохотно. А потом посмотрел на телохранителя. — Что скажешь, Николай-сан?
— Любка себя в обиду не даст, — буркнул Колян, но потом тяжело вздохнул. — Она скорее умрёт, чем сделает что-то, несовместимое с её личным кодексом чести. Девка — настоящий буси.
— Согласен, — кивнул Соболев. — И её гибель станет непоправимым ударом для Святослава. Я знаю. Я сам потерял дочь.
— Этого не будет, — я сам удивился, насколько был уверен. — Я вытащу её из дворца и привезу сюда.
— Это сильно разозлит Микадо, — сказал Колян.
Он не пожелал сесть рядом с нами, и всё так же стоял у двери, как простой телохранитель. Но участие в разговоре принимал на равных.
— Думаю, это уже не важно, — Соболев устало откинулся на спинку стула. — Очевидно, что Сётоку не собирается подписывать никаких договоров. Принц жаждет войны. И как только Любава появится здесь, у нас, он возьмёт здание в осаду.
— А нельзя будет сразу отправить её домой? — спросил я. — Например, соорудить портал, и…
Князь покачал головой.
— Как ни цинично это звучит, но в какой-то момент Любава может оказаться гарантией всех наших жизней.
— К тому же, ты не заставишь её просто уйти, — добавил Колян.
Я вспомнил своё видение. Девушка у пруда показалась мне не слишком расположенной к боевым действиям…
— Значит, будем решать проблемы по мере поступления, — вспомнил я присказку Фудзи. — Но на всякий случай…
— Да, — кивнул князь. Колян хрюкнул в знак согласия. — Мы будем готовы.
— И вот ещё какой момент, — я на секунду замолчал. — Набунага сказал, что Сётоку собирает Артефакты. Точнее, Осколки. Значит ли это, что Бестужев его кинул?
— Мы не знаем, — вздохнул Колян. — Доподлинно известно одно: графа в Нефритовом дворце нет. И в каких он отношениях с Микадо — непонятно. Он привёз Любаву и тут же смылся. Что он получил за царскую дочь — можно только гадать.
— Как лучше всего проникнуть во дворец? — спросил я у Коляна.
В этот момент я вспоминал Любаву: как она хвасталась, что разработала планы проникновения во все стратегически важные объекты Москвы. И упоминала, что у неё был очень хороший учитель…
— Есть несколько вариантов, — тут же откликнулся Колян. — Три — железобетонных, два — так себе, и один — совсем на крайняк.
— Но придётся обойтись без магии, — вставил князь. — В любом случае. Сётоку страшно боится магов. Поэтому все помещения дворца оборудованы детекторами возмущений Эфира. При малейшем обращении к стихиям включается сирена.