Флинн и Хольда расступились, пропуская ее к столу, на котором лежал Тигмонд. Переглянувшись, они подошли к Графу Л, видимо одновременно решив, что возле него им будет безопаснее, чем рядом с духом болезней.
– Спасибо, что пришла, – сказал Граф Л.
Сияние, тянувшееся от его ладоней до тела Тигмонда, померкло, и он опустил руки.
Хольда охнула и прижала дрожащие пальцы ко рту. Граф Л кинул на нее суровый взгляд, мол, не разводи тут панику. Подчинившись, она расправила плечи и постаралась унять тревогу. Внешне Хольда казалась относительно спокойной, но в глубине ее разноцветных глаз бушевал ураган.
Вамматар так низко склонилась над Тигмондом, что ее длинные лошадиные зубы едва не касались его груди.
– Ну, что скажешь? – спросил Граф Л. – Сможешь ему помочь?
– Сейчас увидим, – ответила Вамматар.
Она провела пальцем ото лба Тигмонда и до самых его ступней. Повторив это действие несколько раз, Вамматар замерла.
– Да… да… чувствую… вот здесь, – шепнула она.
Вамматар погрузила руку в его грудь, как будто в мягкий песок, и застыла. Огоньки в ее черепе погасли.
Флинн подумал, что владычица болезней просто решила вздремнуть в самый неподходящий момент, потому что ровным счетом ничего не происходило. Она долгое время стояла все в той же позе, и огоньки в ее глазницах все никак не зажигались.
– Слушай, мне кажется, что Вамматар уснула, – поделился он своими мыслями с Хольдой.
– Разве можно спать стоя? – с недоумением покосившись на него, прошептала она.
– Ну, она же частично лошадь, а я слышал, что они способны на такое, – слегка пожав плечами, проговорил он.
Хольда цокнула языком и раздраженно процедила:
– Флинн, если в следующий раз захочешь сказать глупость, умоляю тебя, сдержись, иначе не сдержусь я.
Почувствовав в ее словах реальную угрозу, он умолк.
«Нет, она не с-с-спит, – отозвался Шешан в его голове. – Вамматар собирает всю с-с-скверну, которая накопилась в теле Тигмонда. Ее невероятно много, поэтому все так затянулось. Если она оставит хотя бы каплю, то душа Тигмонда рано или поздно все равно рас-с-створится».
«А почему она вообще помогает? – поинтересовался Флинн. Этот вопрос мучил его с того самого момента, как он увидел Вамматар в дверях этого кабинета. – Она же дух болезней и вроде как должна, наоборот, всячески вредить людям».
«Болез-з-зни вредят лишь живым, но Тигмонд ведь мертв, поэтому она мож-ж-жет помочь ему».
«И все равно я никак не пойму: почему Граф Л ничего не смог сделать? Почему только Вамматар в состоянии помочь?»
«Потому что подобное притягивает подобное, – пояснил змей. – С-с-скверна – это, можно сказать, болезнь душ-ш-ши».
«А откуда она берется? Это что-то вроде слюны или желудочного сока Лимба?» – спросил Флинн, понимая, что эти предположения звучат странно, но менее странных в его голове не нашлось.
«Нет, с-с-скверна – это то, во что превращаются души после того, как растворятс-с-ся в Лимбе, – прошипел Шешан. – Это зло в чистом виде».
Огоньки в черепе Вамматар зажглись, как зажигаются фонари после заката. Выпрямившись, она попыталась достать руку из груди Тигмонда, но не сумела.
– Какая же ты упрямая. Не брыкайся, – сказала Вамматар, и огоньки в ее глазницах стали настолько большими, что целиком заполнили их.
Она опустила вторую руку в его грудь, и послышался истошный вой. Тигмонд, не приходя в сознание, открыл рот, и из него выползло нечто похожее на паука, но только без головы: лишь маленькое треугольное брюшко и куча длинных ног.
– Ах, ты все же решила сбежать. Не выйдет, – строго произнесла Вамматар.
Она схватила существо обеими руками и сжала так сильно, что раздался хруст, сопровождаемый жалобным писком.
Внезапно все вокруг заходило ходуном, будто началось землетрясение. От того места, где стояла Вамматар, пошли разломы. Какая-то сила пыталась разорвать кабинет на части: широкие трещины кромсали пол, стены и даже разрисованный потолок.
Флинн чуть не упал, но Хольда успела подхватить его под руку и помогла устоять на ногах. Граф Л же с полным безразличием наблюдал за происходящим, словно ему было абсолютно плевать на то, что его кабинет разваливается на части.
– Ну же, успокойся, ты сделаешь хуже только себе, – проговорила Вамматар.
Она сильнее сжала темные руки, не отрывая от них глаз-огоньков. Последний писк был настолько долгим и пронзительным, что Флинн невольно зажал уши. Затем он почувствовал толчок, после которого все трещины сомкнулись: казалось, что кто-то склеил кабинет, как разбитую вазу, и так умело, что и следов не осталось.
– Вот. Собрала все – до последней капли. – Вамматар протянула раскрытую ладонь Графу Л.
Сначала Флинн решил, что она пустая, но, присмотревшись, увидел глянцевый черный камень треугольной формы.
– Отлично! – с восторгом произнес Граф Л. – Это то, чего мне как раз не хватало!
– Тебе не хватало кусочка чистого зла? – хмыкнул Флинн, не понимая причин для радости.
– Именно! – кивнул Граф Л. – А как мы, по-твоему, из тебя одержимого сделаем? С помощью волшебства? А вот ни черта подобного! Нам в этом поможет только чистое зло.
4 Самая яркая во тьме
Как только Вамматар ушла, Граф Л поднял Тигмонда на руки и понес в его комнату; Хольда тенью последовала за ним. Флинн остался в полном одиночестве и уже намеревался отправиться в свою комнату, чтобы наконец-то нормально выспаться, но его планам не суждено было осуществиться: дверь кабинета захлопнулась, и на ней появилась сияющая надпись:
«Забыл сказать: никуда не уходи, мне нужно с тобой кое о чем поговорить. Граф Л».
– Че-е-ерт, – утомленно протянул Флинн и развернулся.
Сидеть на стуле ему не хотелось: он боялся, что просто грохнется с него, если вдруг случайно уснет. Поэтому Флинн бесцеремонно уселся в кресло Графа Л. Устроившись поудобнее, он откинул голову на исцарапанную спинку и блаженно прикрыл глаза.
Флинн то проваливался во тьму, то снова возвращался в реальность. Наверное, он настолько устал, что даже доползти до мира сновидений у него никак не получалось. Единственное, что оставалось, так это думать о том, зачем же он понадобился Графу Л. Флинн был готов поспорить, что это напрямую связано с его обращением в одержимого. Ну или, как вариант, великий страж порядка хотел попросить сходить вместо него в прачечную. Хотя зачем духу стирать вещи – он понятия не имел.
Тонкий аромат, напоминавший запах сладкой ваты, проник в ноздри, и язык тут же утонул в слюне. Флинн немного выпрямился, на ощупь достал из кармана куртки флягу, мысленно произнес: «Живительный нектар» – и, открутив крышку, приник к горлышку.
Пил он жадно и долго, будто целый день бродил по палящей пустыне и наконец-то наткнулся на колодец. Терпкий привкус жженого сахара разлился во рту, и вязкая жидкость обволокла горло. Нежное тепло волной прокатилось по телу: потекло к ступням, пальцам рук, брызгами взмыло к голове, а затем точно наступил отлив, и оно направилось в сердце.
Убрав флягу, он распахнул веки, и облегченный вздох вырвался из его груди. Взор был ясным, словно Флинн проспал как минимум сутки, успев за это время хорошенько отдохнуть. С потолка на него смотрели бесчисленные нарисованные глаза, и в их взглядах читался явный интерес. Сладкий аромат снова назойливо защекотал ноздри, и он опустил голову, пытаясь отыскать его источник.
Сиреневый дым поднимался над кальяном со сплетнями. Он тянулся бестелесными пальцами от серебристого мундштука прямо к лицу Флинна, будто пытаясь потрогать его. Странно, раньше запах кальяна был терпким, горьким, похожим на вонь самых дешевых сигарет, а теперь казался таким приятным. Заманчивая идея хитрой лисой прокралась в голову. А что будет, если он попробует покурить кальян со сплетнями? Флинн не раз видел, как дымит сам Граф Л, точно паровоз, часто слышал гомон, доносящийся из прозрачной колбы, но и представить себе не мог, каково это – вдыхать сплетни.
Облизнув потрескавшиеся губы, он потянулся к кальяну. Пальцы обдало легким холодом, и мундштук почти оказался у него во рту, как внезапно сверху раздался недовольный женский голос:
– Нельзя.
– Э-э-э… – прохрипел Флинн. – Что, простите?
Он задрал голову и испуганно посмотрел на потолок: нарисованные глаза сощурились и теперь сверлили его осуждающими взглядами.
– Трогать вещи Графа Л – строго запрещено. Тем более такие опасные артефакты, как кальян со сплетнями, – ответил оживший потолок.
У Флинна чуть глаз не задергался от потрясения. Он всякое видел в мире мертвых и уже успел привыкнуть ко многим его странностям, но говорящий потолок – это выше его понимания.
Флинн бы еще долго просидел с открытым ртом, если бы в кабинет пулей не ворвался Граф Л.
– Ага! Нарушаем! – увидев в руке Флинна мундштук, выкрикнул Граф Л. – Быстро положи на место!
Флинн разжал пальцы, и послышался удар металла о деревянную поверхность письменного стола.
– Извини, – сдавленно произнес Флинн и с виноватым видом сжался в кресле. – Просто интересно стало.
– Интересно? – переспросил Граф Л, подходя к нему. – Впустить в свой разум бесконечный поток пересудов, скандалов и пустого трепа – действительно кажется тебе увлекательным занятием?
– Наверное, все же нет, – негромко ответил Флинн. – Кстати, а кто это у тебя на потолке обитает? – решил он переменить тему. – Как только я взял мундштук, услышал женский голос.
– А, это, – Граф Л уселся на край стола и махнул рукой, – это Аргус. Я нарисовал ее самой первой из всех моих граффити.
– Так это граффити? – Флинн присмотрелся к потолку. – Она так не похожа на все твои остальные работы.
– Ну да, она особенная. Почти абстракция, – сказал Граф Л. – Аргус моя незаменимая помощница. Я слежу за порядком во Вселенной, а она за порядком в моем кабинете: чтобы такие, как ты, не залезли сюда и не украли что-нибудь.
– Как будто тут есть что-то ценное, – осматриваясь по сторонам, пробормотал Флинн.