никогда! Браки не вечны, а деньги должны оставаться в семье.
Кроме денег, Верочке был завещан дом, драгоценности и собрание китайского фарфора. Никита унаследовал пару дорогих картин. Тетка явно обделила племянника. В завещании предусматривались мельчайшие детали, вплоть до денег, которые следовало потратить на содержание могил Гарри и Сары.
– Впрочем, – улыбнулась женщина, пряча бумаги в стол, – совершенно не собираюсь умирать, я абсолютно здорова и проживу еще много лет.
– Конечно, тетечка! – закричала Вера, бросаясь сестре матери на шею. – Нам совершенно не нужны твои деньги, своих вполне достаточно!
Никита, сидевший на ставке младшего научного сотрудника и имевший на руках неработающую жену и ребенка, промолчал.
Наутро они улетели в Москву, нагруженные подарками и деньгами. Через два дня раздался телефонный звонок. Безупречно вежливый мужчина, назвавшийся адвокатом Сары, сообщил, что… госпожа Смит скончалась прошлой ночью от обширного инфаркта.
Так на семью Соловьевых в 1988 году обрушилось сказочное богатство. Менять место жительства они не стали – с деньгами везде хорошо. Бизнес в Америке работал как отлаженный механизм, без всякого их участия. У Сары служили опытные управляющие. К тому же ни Никита, ни Альбина не владели в достаточной мере английским языком. Вера подписала бумаги на продажу американского дома, и они построили роскошное здание в элитном коттеджном поселке, купили машины и ездят в Москву. Правда, в столице у них тоже есть квартира.
– Чем же заняты твои родственники? – поинтересовалась я.
Вика пожала плечами:
– Мама не работает, Антон, ее брат, учится.
– Он молодой?
– Нет, – спокойно ответила девочка, – в возрасте. Почти сорок.
– И до сих пор ходит в институт? Ученица захихикала:
– Ну, он сначала приобрел специальность журналиста, еще до богатства, потом выучился на психолога, а уж затем поступил в Литературный институт, хочет стать писателем.
– Разве этому можно научиться? – удивилась я. – Всегда считала, что нужен талант, вдохновение!
Вика ухмыльнулась:
– Папа говорит, что Антон – профессиональный студент, ему нравится процесс получения знаний!
Я вздохнула. Отчего бы и не повышать интеллектуальный уровень, если нет необходимости зарабатывать на хлеб насущный.
– А что делает папа?
– Он продюсер, работает с вокальными ансамблями и солистами.
– Вроде “На-На” или Филиппа Киркорова?
– Ну, таких звезд у него нет, – протянула Вика. – Стефан Раин, слыхали?
– Нет.
– Папа только-только им занялся, – вздохнула девочка. – Недавно клип сняли. У него до этого группа была “Ле Хенрелин”, тоже не слышали?
– “Лед Зеппелин” знаю, – ответила я. Вика рассмеялась, и тут вошла Альбина. Увидав хохочущую дочь, мать слегка попятилась, а потом сказала:
– Простите, Виола, но сегодня вам придется прервать занятия, сейчас приедут наши из крематория.
– Да-да, конечно, – ответила я.
– А ты принесешь книгу Ле Гуин? – спросила Вика.
– Виктория! – строго вмешалась мать. – Разве можно называть преподавателей на “ты”!
– Ничего, ничего, я разрешаю. И потом, вы же знаете, я не являюсь профессиональной учительницей, честно говоря, мне никто из детей не “выкает”.
– Завтра придешь? – не успокаивалась Вика.
– Конечно, ровно в полдень, или ты будешь в школе?
– Лучше к пяти, – быстро ответила Альбина, – у нее семь уроков.
– Семь дурацких часов, – отозвалась Вика, плюхаясь на кровать и вновь беря в руки книжку.
– Немедленно возьми учебник и зубри географию, – велела мать, – завтра опять “банан” принесешь.
– Не буду, – заявила Вика, – не хочу, не желаю, и никто меня не заставит!
– Никто и не станет заставлять, – ответила я.
– Да? – удивилась девочка. – Это почему?
– Потому что ты великолепно знаешь географию, лучше учителя, – ответила я, выходя в коридор.
– С чего вы это взяли? – изумилась Альбина. Я притормозила на пороге.
– Слушай, Вика, будь человеком, посоветуй. Моей тринадцатилетней девочке предложили бесплатную путевку на озеро Чад, но, боюсь, ребенку твоего возраста тяжело отправляться в Австралию. Вот ты бы полетела?
– Я отлично переношу самолет, – оживилась Вика. – Только озеро Чад не в Австралии, а в Африке, и там жутко жарко. Ты обязательно завтра приходи, а то со мной тут никто не разговаривает, сижу одна, как сыч.
– Но ты сама не хочешь с соседскими девочками играть, – понеслась в атаку Альбина.
– Кретинки, неспособные отличить буддизм от иудаизма и считающие, что Моцарт – это конфеты, не могут стать моими подругами, – отрезала Вика и демонстративно уткнулась в книгу.
– Нет, вы видали когда-нибудь более трудного ребенка, и откуда она про это озеро знает! – всплеснула руками Альбина, когда мы спустились в просторную гостиную. – Ни слова в простоте не скажет! Отвратительно, вызывающе себя ведет. Теперь из-за своего идиотского поведения ходит в самую обычную городскую школу. Муж страшно обозлился и сказал, что не собирается выбрасывать безумные деньги на ветер. Раз получает колы, то пусть ходит бесплатную! Вот жду, когда чуть подрастет, и сразу замуж отдам. Правда, боюсь, такая эрудированная особа никому не будет нужна. Завтра ждем вас в пять. – С этими словами она протянула мне белый конверт, внутри угадывались деньги.
– Сегодня платить не надо, – возразила я, – у нас была только беседа и никаких занятий.
– Нет-нет, – с жаром воскликнула Альбина, – возьмите! Честно говоря, я поражена. До сих пор она гнала прочь всех учителей, а с вами смеялась и звала прийти! Просто удивительно.
Ничего особенного, наверное, я первый человек, который решил не обучать и без того напичканного знаниями ребенка, а просто поболтать с ним. Девочке скучно с одногодками, а дома набили ее комнату аппаратурой и вещами, но времени ей не уделяют. Вот Вика и решила привлечь к себе внимание традиционным детским способом – начала безобразничать. Но, боюсь, Альбина не поймет, если объяснить ей ход моих мыслей.
– Шофер довезет вас до метро “Тушинская”, – щебетала Альбина, – а завтра в полпятого встретит там же; нельзя, чтобы вы бегали каждый день по три километра, хоть это и полезно для здоровья.
– Спасибо, – улыбнулась я, – с удовольствием воспользуюсь машиной, но сегодня лучше подкиньте меня только до поворота, на шоссе ждут приятели.
Роскошная иномарка довезла до дороги и умчалась, я дошла до остановки автобуса и спросила у стоящих там людей:
– Не знаете, дом отдыха “Барвинково” далеко?
– Туда только на машине, – пояснила баба в невероятно цветастом платье. – Если чуток вперед пройти, заправку увидишь и кафе. Там постоянно шофера обедают, дальнобойщики. Попроси их, они и довезут за двадцатку. Тут близко.
– Может, пешком дойти? – спросила я.
– Двух дней тебе хватит, – хмыкнул пьяноватый мужик. – Двадцать километров топать. На машине мигом домчат, а на своих двоих не ближний путь.
В небольшой придорожной закусочной водителей действительно было полным-полно. Я подошла к группе шоферов и попросила:
– Подбросьте до “Барвинкова” за два червонца.
– Отчего же не подвезть красивую женщину, – отозвался самый старший, на вид лет шестидесяти, – пошли.
ГЛАВА 15
Дом отдыха выглядел патриархально. Большое здание с колоннами, очевидно, переделанная барская усадьба, и множество маленьких, так называемых финских домиков. Стены внутри центрального здания сверкали свежей краской. Тут явно не так давно сделали ремонт. Полы отциклевали, вставили стеклопакеты, а на потолок налепили жуткую позолоченную лепнину. Интересно, как отреагировал бы прежний хозяин, увидав этакую красоту?
За столом сидел парень лет двадцати пяти. Он окинул меня оценивающим взглядом, но я смело выдержала осмотр. Готовясь к посещению богатого дома, сбегала в свой любимый секонд и отрыла там изумительный, абсолютно новый по виду светло-серый брючный костюм с биркой “МЕХХ”.
– Отличная вещь, – одобрила продавщица, пробивая чек. – На нее тут многие глядели, я сама хотела прикупить, да мне такие брюки узковаты.
После стирки и глажки костюм стал еще лучше. Лаковую сумочку, сильно смахивающую на ридикюльчик из натуральной кожи, я приобрела в Медведкове, в фирменном магазине московской кожгалантерейной фабрики, всего за шестьдесят рублей. Кстати, всем, кто желает обзавестись элегантными, а главное, качественными и дешевыми аксессуарами, советую навестить данную торговую точку. Самая дорогая сумка, баул из натуральной кожи, куда запросто войдет бегемот, стоит там пятьсот рублей. Все остальное намного дешевле.
Администратор, очевидно, остался доволен осмотром, потому что весьма вежливо спросил:
– Могу вам чем-то помочь?
Я изобразила самую сладкую улыбку и начала:
– Моя племянница, Верочка Соловьева, прислала меня…
– А, – прервал мужчина, – конечно, я ей, еще когда она уезжала, предложил: оплатили до десятого июня, так отправьте кого-нибудь вместо себя пожить, жалко все же, такие деньги пропадут. Идите на третий этаж, тридцать второй номер. А где ваши вещи?
– Сначала хочу посмотреть, что за комната, может, не понравится…
– Конечно, – улыбнулся администратор и сунул мне простой ключик с пластмассовой биркой.
Перескакивая через две ступеньки, я полетела наверх. Номер поразил меня некомфортабельностью. Конечно, мы с Тамарой с удовольствием провели бы недельку-другую в этих условиях. Тут небось трехразовое питание, а горничные убирают кровать. Приятно, когда за тобой ухаживают. Но странно, что “Барвинково” понравилось Вере.
Не слишком большая комната была обставлена допотопной мебелью. Широкая кровать с деревянной спинкой, тумбочка, два кресла, вышедшие из моды в конце шестидесятых годов; двухтумбовый письменный стол из тех, что стояли в советских учреждениях; весьма потертый светло-коричневый палас. Довершала картину небольшая раковина в углу с подтекающим краном. Ни туалета, ни душа, ни телевизора, ни холодильника. Однако странный выбор места для отдыха! Вера привыкла к комфорту трехэтажного дома, наверное, часто ездит за границу и останавливается в пятизвезд-ных отелях