что Марко сделал со мной в детстве, или сделать какие-то выводы из того, что на некоторых фотографиях, снятых в ночь, когда я потеряла все, была запечатлена в постели с каким-то наркоманом… совершенно голая.
Мне дали противозачаточные таблетки на следующее утро, просто на всякий случай, но они ничего не проверяли. Думаю, такое решение было принято из-за того, что обо мне говорили СМИ. Наверное, они решили, что я какая-то шлюховатая певица, раздвигающая ноги перед каждым встречным… хотя, честно говоря… инфантильная часть меня не хотела бы знать правду. Может быть, если бы я знала, та ночь была бы…
– Эй, Уолкер Дэвис вызывает Вайолет, – пробормотал Уолкер, взяв меня за подбородок, поэтому мне пришлось посмотреть на него. Кажется, ему понравилось привлекать мое внимание таким способом.
Но смотреть на него было опасно. Близость к нему ощущалась как близость к солнцу, после которой я обречена сгореть.
Его взгляд был сфокусирован на мне, как будто из всего в этом мире я была единственной, кто имел значение.
Это ощущение пьянило и делало нижнее белье мокрым. Будоражащая похоть, которая плескалась в его синих океанах, кажется, была заразной.
– Прикоснись ко мне, – наконец прошептала я, желая разрушить все чары, которые он на меня наложил.
По-видимому, это было единственное приглашение, в котором он нуждался.
Крепкая рука Уолкера легла на мой затылок, он нежно сжал мою голову – ровно настолько, чтобы я вернулась мыслями к нему.
Чтобы смогла доверить себя ему. Чтобы отпустить контроль и не беспокоиться ни о чем… только сегодня вечером.
Он наклонился ближе, и я забыла, как дышать. Меня уже целовали раньше.
Но я была уверена, что ни один поцелуй, который у меня когда-либо был, не сравнится с тем, что будет сейчас.
Уолкер Дэвис меня погубит.
И, возможно, один раз такое стоит испытать.
Первое прикосновение его губ к моим было похоже на лихорадочный сон. Он целовал нежно: все тело пронзили электрические разряды, когда его губы дотронулись до моих, а язык осторожно скользнул внутрь.
Магия.
Вот чем был этот поцелуй.
Как виски, лунный свет, жаркие летние ночи. Как клубничное вино и самые смелые мечты.
Его поцелуй был похож на татуировку, клеймившую меня. Я поняла, что никогда не смогу стать прежней.
Он целовался искусно, и я, не выдержав, простонала в поцелуй.
– Малышка, – пробормотал он между поцелуями. – Моя великолепная, идеальная девочка.
Он пьянил. Я была зависима от него. Безнадежно.
Его хватка на моей шее усилилась, и он подарил мне собственнический доминантный поцелуй. Тело начало дрожать, а нижнее белье промокло от всепоглощающего желания.
Уолкер не мог насытиться мной, будто я была его самой любимой вещью. Наши языки сплелись, и он простонал в поцелуй, он выглядел так, будто этот момент был лучшим в его жизни.
Из головы исчезли все мысли, я чувствовала себя уничтоженной… всего лишь из-за поцелуя.
Что будет, когда он окажется внутри меня?
Уолкер поднял меня, и я обхватила его руками и ногами. Мы продолжили целоваться, пока он нес меня до кровати. С каждым шагом его огромный, твердый член все сильнее терся о чувствительное место между бедер.
– Я не очень хороша в этом, – сказала я ему, паническая неуверенность пробилась сквозь пелену возбуждения, потому что все, что он делал, ощущалось идеальным.
Уолкер был моей полной противоположностью.
Он положил меня на кровать, и я в ту же секунду почувствовала нехватку тепла его тела.
Я всегда думала, что терпеть не могу доминантных любовников. Представляла, что выйду замуж за какого-нибудь чиновника, который никогда мне не отказывает и позволяет принимать все решения за него.
Я много лет не имела возможности сама решать что делать, поэтому вступление в подобные отношения, где мне уготована доминантная роль, казалось единственным возможным вариантом развития событий.
Но когда Уолкер обращался со мной, как с личной куклой, будто владел мной…
Я не была уверена, что смогу когда-нибудь вернуться к своим старым идеалам.
Очередное подтверждение того, что внутри меня что-то сломалось.
Он усадил меня на край кровати и уставился на мое лицо блестящими, сверкающими, полными похоти глазами.
– Сними джерси, – пробормотал глубоким бархатным голосом. Под воздействием его тембра невозможно было не сделать то, что он хотел.
Трясущимися руками я стянула джерси через голову, стараясь выглядеть сексуально во время этого, но, кажется, у меня это плохо получалось.
Под джерси была тонкая черная майка… и под его пристальным, жаждущим взглядом на ней отчетливо были видны вставшие соски.
– Ты ангел, – прошептал он благоговейно. Мне захотелось плакать, хотя слезы выглядели бы сейчас совершенно нелепо. Но никто в моей жизни никогда не смотрел на меня так.
Я хотела бы удержать тебя. Слова повторялись в голове снова, снова и снова.
Я бы хотела, чтобы ты удержал меня.
– Я не знаю, смогу ли я быть нежным, детка. Я слишком сильно тебя хочу, – прорычал он, и его слова, казалось, проникли в каждую частичку моего существа.
– Давай, Дисней, – поддразнила я, вспомнив прозвище, которое слышала несколько раз сегодня вечером.
Кажется, произнесенное мной прозвище что-то сломало в нем, потому что он в одно мгновение пристально смотрел на меня, а в следующее… набросился.
– Моя, – хрипло прошептал он. Ох, черт.
Одна только мысль о том, что я могу принадлежать ему, возбуждала сильнее любого афродизиака.
Он толкнул меня на кровать, нетерпеливо проводя ладонью от шеи до груди.
– Вся моя, черт возьми.
Неожиданно майку на мне разорвали, а бюстгальтер сорвали, будто он был сделан из ничего.
Внутри меня все затрепетало, и он самодовольно ухмыльнулся, словно точно знал, что только что сделал со мной.
– Господи, – пробормотал он, и его улыбка исчезла, когда взгляд опустился на мою грудь.
Он смотрел так, будто это была самая красивая грудь из всех, что он когда-либо видел. Что не могло быть правдой. Он наверняка видел миллион голых женщин с грудью намного более совершенной, чем моя.
От этой мысли мне стало дурно.
Его рука осторожно накрыла мою грудь, начиная нежно мять ее. Он наклонился и мягко укусил горошину соска, а потом вновь впился в губы поцелуем, запечатав мой ответный стон. Он будто хотел завладеть каждой частью меня. Он терзал мои губы и в то же время умело ласкал грудь. Горячий язык Уолкера скользнул по моей шее и приник к пульсирующей венке над ключицей. Я задохнулась от того, насколько мне было хорошо.
Мое тело всегда обманывало меня. Сейчас, с Уолкером, был первый раз, когда оно чувствовало, что делает то, что должно. Как будто этот бог был создан, чтобы приносить мне удовольствие, и моей единственной целью было наслаждаться им.
Он нежно втянул сосок в рот. Уолкер был волшебником, иначе объяснить нарастающее удовольствие внутри меня я не могла.
Шершавые подушечки его пальцев скользнули по моей коже. Я простонала, когда он вновь укусил горошину соска… На этот раз, словно пытаясь оставить на мне метку. Он тут же зализал болезненный укус, смотря на меня озадаченно, будто не ожидал такого от самого себя.
Он продолжал терзать мою грудь ртом и ладонью с нескрываемым удовольствием.
Его рука достигла резинки моих леггинсов, и он начал стягивать их, дергая вниз. Спустив их до середины бедра, он прошептал бархатным голосом:
– Если ты не хочешь, чтобы я их порвал, ангел, ты можешь помочь мне снять их.
Они мне понадобятся, когда я буду убегать от него.
Такая мысль крутилась у меня в голове, пока я лихорадочно стягивала с себя штаны. Когда они оказались на полу, я осознала, что теперь полностью лежу голая под ним, а он все еще одет.
Мои пальцы запутались в его волосах; мне нужна была какая-то опора, за которую я могла ухватиться, в то время как его бедра скользили вниз по моему телу. У него крепко стояло. Рот переполнился слюной только от мысли о гигантском идеальном члене, который я мельком увидела ранее на арене.
Рука скользнула к моей вульве, пальцы Уолкера мягко огладили влажные половые губы.
Другая ладонь все еще играла с моим соском, дергая и щипая его. И неожиданно несильный оргазм прокатился по всему телу, полностью шокируя меня.
– Ты только что кончила? – спросил он с ноткой удивления в голосе.
Я покраснела, чувствуя вспышки удовольствия каждой клеточкой своего существа.
Удовольствие – это то, чего я никогда не получала с тех пор, как перестала принимать таблетки. То, что я сейчас ощущала, было в десять раз лучше искусственного кайфа. Оргазм от ласк Уолкера был наслаждением, которого мне всегда будет недостаточно.
– Боже, ты такая сексуальная, – пробормотал он, теребя своими невероятными пальцами мой клитор. Он словно был каким-то магом, богом секса, а не хоккеистом. – Я сломаю тебя…
Я смутно понимала, о чем он говорил, и на самом деле мне не было никакого дела до его слов. Отчаянно схватившись за рубашку, я выгнулась навстречу его пальцам. Внутри меня все трепетало.
– Ах, – простонала я, когда меня накрыл сильный оргазм. Взгляд замылился, стоило эйфории захватить мое тело.
– Ты чертовски хорошо тешишь мое эго, детка. Кажется, ты кончила дважды за двадцать секунд.
Я моргнула, медленно возвращаясь на землю.
Он снял рубашку, обнажая сантиметр за сантиметром свое великолепное тело. Самое прекрасное, что мне когда-либо довелось видеть. Вблизи я смогла рассмотреть татуировки, на которые не успела взглянуть на арене. В районе настоящего сердца Уолкера была вытатуирована копия человеческого сердца. Оно выглядело так, будто его только что вырвали из живого человека – с артериями и венами.
Я жадно скользила взглядом по остальным его татуировкам. Акварельные брызги украшали его сильное, широкое правое плечо. Мягкие линии фона контрастировали с жутким изображениям: завораживающе красивыми черепами с пустыми глазницами, которые, казалось, смотрели прямо вглубь меня.