У него были точеные брутальные черты с четкой и острой линией подбородка. Словно к маяку во тьме, меня тянуло к его пронзительно-голубым глазам.
– Я не собираюсь убегать, – тихо сказала я, и от его ответной ухмылки сердце пропустило удар… потому что мне она так понравилась. Она была одновременно такой очаровательной и озорной, почти беззащитной. Ее было достаточно, чтобы успокоить меня, потому что, кажется, он не был настолько серьезен, как мне показалось в начале.
Может быть, он тоже испугался.
– Это то, что мне нужно было услышать, – пробормотал он в ответ и поцеловал меня в губы, от чего все внутри затрепетало, хотя моему телу определенно требовалась передышка.
Его этот громадный член можно было назвать уничтожителем вагин.
Он взял маленький ключ с тумбочки рядом с собой и отстегнул наручники, нежно поцеловав мое запястье, на котором остался светлый след.
Я спрыгнула с кровати и пошла в ванную, пытаясь не смущаться того факта, что на мне не было никакой одежды.
Оглянувшись, я заметила, что он наблюдает за мной, подперев голову татуированной рукой.
Когда его взгляд встретился с моим, я увидела безмолвное обещание безопасности и защищенности в этих синих глубинах. В моей голове появился вопрос, может быть – просто может быть – стоит рискнуть ради него?
Пока Оливия делала все свои дела, я успел натянуть трусы – я не был готов к обнаружению… сюрприза на члене.
У меня были свои причины трахнуть прошлой ночью Оливию сзади. И нет, это было не потому, что у нее самая идеальная задница из всех, которых я когда-либо видел.
Хотя это был бонус.
Она, возможно, не сбежит после инцидента с наручниками… но, кажется, мы все еще не на том уровне, на котором люди не убегают, увидев… Я поправил член и застонал, потому что он чертовски сильно болел.
Я сгреб телефон с тумбочки, чтобы пожаловаться ответственным за это все людям.
Я: Мой член ужасно болит.
Ари: Я видел фильм, который начинался точно так же..
Король Линк: …
Ари: Что? Не понравилась моя «Я видел фильм, который начинался точно так же» шутка?
Я: В этом нет никакого смысла в нашей ситуации.
Ари: Справедливо. Я поищу еще идеи.
Король Линк: Как насчет того, чтобы вместо «поиска идей» поклясться никогда не шутить так снова?
Ари: Как ты смеешь. Я стараюсь совершенствовать свое мастерство, а ты мне не даешь, как какой-то пессимист. Никто не любит пессимистов, Золотой мальчик. НИКТО!
Я: На самом деле, я на 100% согласен с Линкольном в этом вопросе.
Я: Мы можем вернуться к моему члену?
Я: То есть, не в прямом смысле, но…
Король Линк: Я уже говорил об этом раньше – я не хочу знать ничего о твоем члене, Дисней.
Ари: Вы меня извините, конечно, но я это сделаю.
Король Линк: Не делай этого.
Я: Пожалуйста, не делай этого.
Ари: Я видел фильм, который начинался точно так же!
Король Линк: …
Оливия отвлекла меня от глупостей, которые писали парни, выйдя из ванной в полотенце, которое было обернуто вокруг ее чертовски идеального тела.
– Я должна подготовиться к вечеринке, – сказала она. Румянец на щеках, вероятно, появился из-за того, что она заметила, как я раздеваю ее глазами. – Ты можешь сделать что-нибудь с этим? – выдавила Оливия, начав активно жестикулировать.
– Что? – уточнил я и, нахмурившись, опустил взгляд на свою грудь. Оу, да, у меня стоял, но этого и следовало ожидать – все-таки рядом была Оливия.
– Надень рубашку. А потом, может, сходи и съешь пончик или что-нибудь такое, чтобы мы, простые смертные, смогли почувствовать себя лучше, – проворчала она, будто не была сама воплощением совершенства.
Но я обязательно расскажу Коулу об этой фразе. Выкуси, рок-звезда. Хоккеисты – крутые.
Тут до меня дошло, что я не увижу ее во второй половине дня. Я нахмурился, желая, чтобы наручники все-таки не были сняты, и мы лежали бы, прикованные друг к другу в постели прямо сейчас.
Я хотел, чтобы так было всю жизнь.
Может, не часть с наручниками, но вот та часть с каждой секундой, проведенной вместе, мне точно нравилась.
– Я приму душ, а то выгляжу ужасно, – объяснила она, собирая одежду.
– Если ты имеешь в виду состояние своей вагины, то, по-моему, это лучший вид ужаса, – сказал я ей. Мой член становился тверже просто от мыслей о том, что моя сперма внутри нее. Я хотел, чтобы эта киска была полностью заполнена мной.
Я неохотно скатился с кровати, чтобы проводить Оливию в ее комнату. Вероятно, у меня были какие-то шаферские дела, в которых я должен был принять участие – но не думаю, что Харли хотел меня там видеть. Но мне нужно было соблюдать правила приличия… или, по крайней мере, напоминать ему о том, что он тоже должен играть свою роль.
Вчерашняя жуткая истерика с его стороны была совершенно неприемлема.
– О, тебе не нужно идти со мной. Обещаю, увидимся позже, – выбежала она, наблюдая, как я натягиваю джинсы.
– Нет, не так быстро. Я не хочу потерять тебя из виду, только если так будет нужно. Ты же обещала, что мы проведем вместе все выходные. Ты же не пытаешься отказаться от своего обещания, правда, Джонс?
Оливия ответила не сразу, ее взгляд был прикован к тому, как я надеваю рубашку.
– Джонс?
Она тряхнула головой, словно попыталась выйти из транса.
– Нет, что ты, никогда.
– Хорошо, – крикнул я и зашел в ванную, чтобы сполоснуть лицо водой и, возможно, нанести на волосы гель. – Потому что мне бы не хотелось снова использовать эти наручники.
Она хихикнула, словно я сказал что-то смешное. Я вообще не шутил.
Оказавшись в ванной, я посмотрел на себя в зеркало. Когда умывался и расчесывал волосы, подумал, что выгляжу… живым. Может быть, впервые.
Я всегда был относительно спокойным, адекватным.
Теперь мне казалось, что это была маска, которую мне приходилось носить, а настоящий я появился только тогда, когда мы с Оливией встретились.
Мысль безумная, если честно.
Но если ты не одержим любовью… Действительно ли ты влюблен? Пища для размышлений для всех моих ненавистников.
Когда я вернулся, она сидела на кровати, сжав губы в кривую линию. Она смотрела в экран телефона и выглядела несчастной – так, будто он лично ее обидел.
– Все в порядке, ангел? – спросил я и наклонился, чтобы поцеловать ее, потому что ничего не мог с собой поделать.
– Просто обычное напоминание, – пробормотала она, увернувшись от поцелуя и переведя глаза на окно. – Что все это не по-настоящему.
Оливия молчала всю дорогу до своей комнаты, и все это время я чувствовал, как она отдаляется от меня.
Я хотел сказать ей, что все это по-настоящему. Это самое реальное, черт возьми, что я когда-либо испытывал.
Но я должен был адекватно оценивать ситуацию – и появление в поле зрения комнаты Оливии говорило мне о том, что такого рода комментарий сейчас меня ни к чему не приведет.
– Увидимся после душа? – предложил я ей, надеясь, что отчаяние не сочится из моих пор.
– Пока, – просто сказала она, не ответив на мой вопрос, и проскользнула внутрь. Оливия заставляла меня чувствовать себя полным неудачником, потому что в моей голове еще не было плана, как сделать ее счастливой.
Я долго стоял у двери, надеясь, что она распахнется и Оливия втащит меня внутрь, из-за отчаянного желания быть рядом со мной – такого же, как у меня самого.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы наконец смириться с тем, что этого не случится.
Я вернулся в свою комнату и проверил почту, чтобы узнать, где мне нужно быть сегодня.
Вечеринка у бассейна: 14:00.
Ладно, мне нравится идея поваляться на солнце. Зазвонил телефон – со мной хотел поговорить Паркер.
– Что случилось, братишка? – спросил я.
– Мама снова не ест, – серьезным тоном ответил он, и я выругался… потому что, казалось, это длится уже вечность?
– Ты звонил доктору Кэллоуэю? Он может осмотреть ее?
– Она ходит к доктору Кэллоуэю. Она просто… – Один его вздох, и я понял все, что он хотел сказать.
Например, то, что наша мать сломалась.
Казалось, навсегда – ведь нашего отца не было в живых уже десять лет, а она так и не оправилась.
Конечно, было время, когда казалось, что она… в порядке.
Но оно никогда не длилось долго.
– Ты… – Я сглотнул, потому что меньше всего мне хотелось уезжать. – Ты хочешь, чтобы я приехал домой?
Паркер учился на стипендии за свои успехи в футболе в Университете Теннесси – выбрал учиться там, а не на западном побережье, быть рядом с мамой, помогать ей, если понадобится. Он принял на себя основную тяжесть ее… проблем.
Мы с Коулом не справились с этим… просто уехали.
– Ахх, ты, должно быть, сильно любишь меня, если готов уехать от своей любиииимой, чтобы помочь мне, – поддразнил он, снимая напряжение, которое уже сковало мои плечи. Если он шутил, все было не так ужасно.
Или, по крайней мере, я пытался себя в этом убедить.
И, честно говоря, не уверен, что Оливия готова к похищению и поездке в Теннесси.
Маленькие шажки и все такое.
– Ты завоюешь свою девчонку… Дисней. Постарайся не попасть за решетку во время завоевания, – протянул он. – Я заставлю маму поесть… так или иначе.
– Прости, – наконец сказал я, потому что это все, что мог сказать. Мой младший брат был моим героем. Делал то, что мы с Коулом не могли вынести – смотрел, как умирает наша мать.
– О нет, ты сейчас заплачешь из-за меня. Перестань, – сказал Паркер, и я усмехнулся… потому что это была правда.
Но когда повесил трубку, все, о чем я мог думать и на что надеяться, – что мама продержится достаточно долго, пока я разбираюсь со своей нынешней ситуацией. Последнее, что нужно было Оливии в жизни, – проблема в виде моей матери.
У нее достаточно своих. И это я тоже должен был исправить.