С ним я чувствовала себя другой. Как будто мир больше не серый, а пестрит яркими красками.
Я задавалась вопросом, что будет, если мы продолжим наши отношения, – и в то же время ненавидела саму мысль об этом.
– Итак… Что нового ты хотела бы узнать обо мне? – протянул он, вытаскивая меня из моих мрачных размышлений, как всегда это делал.
– Что-то, что никто о тебе не знает, – тут же ответила я, и он поцеловал меня, будто моя резвость его возбуждала.
Или он пытался заставить меня замолчать. Несмотря на это, мне очень нравились его методы.
– Готовься к тому, что твоя жизнь разделится на «до» и «после» после этой информации. Пути назад не будет, – сказал он мне очень серьезным тоном.
– Хорошо, давай, Дэвис.
– Фамилии, мне нравится твой стиль.
– Учусь у лучших, – хмыкнула я, подмигнув, когда его взгляд на секунду переместился с лица на мою грудь.
Я как-то забыла, что на мне нет никакой одежды.
– Ладно. Я… боюсь ананасов.
На мгновение я застыла, глядя на него.
– Извини… Что ты только что сказал?
– Ну, только когда они в моей пицце, но…
Я ткнула его в живот и фыркнула.
– Я думала, мы серьезно. Я буквально лежу здесь с голым задом, ужасно желая, чтобы ты меня трахнул.
– Я прекрасно понимаю. Но, пожалуйста, не стесняйся говорить «трахни меня» и после этого. Потому что это было чертовски горячо.
– Расскажи мне что-нибудь правдивое, – настаивала я, пока его пальцы скользили по моим бокам.
Он на мгновение замолчал, казалось, погрузившись в свои мысли – или пялился на мою грудь, не могу сказать точно.
– Мой отец умер десять лет назад. Однажды он проснулся, поцеловал мою маму, встал с кровати… и просто умер. А мама… она тоже будто умерла. Сейчас она как зомби. Милый, грустный зомби. Каждый день.
Я шокировано на него посмотрела. А потом… меня захлестнул стыд. Как я могла этого не знать? Казалось, он знал обо мне все… а я даже не подозревала о таких важных вещах.
– Мне так жаль, – прошептала я.
Он покачал головой.
– Да, это, конечно, ужасная история. И чертовски отстойная для мамы. Но я… теперь я понимаю.
– Теперь ты понимаешь? – сказала я в замешательстве.
– Если потеряю тебя, никогда не смогу оправиться. Так что понимаю, что она чувствует.
Я уставилась на него, полностью утратив дар речи, как это, казалось, случалось довольно часто с тех пор, как мы познакомились. Слеза скатилась по моей щеке, и он завороженно смотрел на нее несколько секунд, прежде чем…
Слизать ее.
– Скажи, что сейчас ты настоящая, – сказал он, смотря на меня растерянно.
– Зачем ты это делаешь? – пробормотала я, сморщив нос.
– Что?
– Слизываешь мои слезы, – ответила я, странно хихикая.
– Я думаю, это должно быть очевидно, милая.
– Нет, не очевидно. – Его член толкнулся в мой живот, предэякулят испачкал кожу.
Он снова склонился надо мной так, что его губы оказались у моего уха.
– Потому что я хочу тебя всю. Я ужасно хочу тебя. Хочу твоих слез, слов, твоей влаги, твоего дыхания. Я хочу всего.
Все тело бурно отреагировало на сказанное, и все внутри меня затрепетало. Я была почти уверена, что смогу кончить просто от его голоса… особенно, когда он говорит такие безумные вещи.
– Хочу услышать сейчас твою песню и трахнуть тебя, – пробормотал он.
И как я могла отказать?
Одним плавным движением он перевернул нас так, что теперь я лежала на нем. Я сжала его член, начиная двигать рукой вверх и вниз по идеальной длине, которую едва могла обхватить полностью.
С этого ракурса я могла видеть свое пирсингованное имя.
И как обычно, это доказательство его безумия заставило мое тело пылать.
Он играл с моими сосками, пока я играла с его членом. Взгляд из-под полуприкрытых ресниц наблюдал за каждым движением рук.
Ладонь двинулась к моему клитору, и он мягко ласкал его, скользя пальцами по чувствительной точке и сводя меня с ума. Я сжала член сильнее, смотря на то, как капли предэякулята скользят по головке, и что-то внутри меня затрепетало.
Так. Чертовски. Горячо.
– Оседлай меня, милая. Сожми мой член этой идеальной вагиной и поскачи на мне.
Я провела его членом по своим влажным половым губам, постанывая от переполняющих меня ощущений. Он жадно смотрел на меня, с таким невероятным благоговением в глазах.
– Перестань дразнить меня, милая, – простонал он и его руки скользнули по моей коже.
Я приподнялась и медленно опустилась на его член, сантиметр за сантиметром. Я застонала, когда он растянул меня за пределы того, что было комфортно.
Я запрокинула голову, дыхание стало прерывистым, когда его яйца со шлепком ударились о мою задницу.
– Ух ты, – пробормотала я, и он рассмеялся, вибрация, исходящая от его тела, была слишком сильной для моего текущего положения.
– Ты такая узкая. Как ты, черт возьми, все еще такая узкая? – прорычал он. – Черт.
Я качнула бедрами вверх, хлюпающие звуки заполнили тишину комнаты – я ужасно намокла. А затем резко опустилась на всю длину, головка члена вошла так чертовски глубоко. Мои руки впились в его грудь, и я наклонилась вперед, пытаясь глубже насадиться. Клитор терся об основание члена, в то время как Уолкер терзал мою грудь.
Я сжала стенки влагалища, и он зарычал.
– Черт. Посмотри на себя. Скачешь на моем члене, как чертова королева. Он весь мокрый от тебя. Ты создана для меня, – он толкнулся внутрь, идеально синхронно движению моих бедер.
– Да, да, да, – бормотала я, чувствуя приближение оргазма. Мышцы его пресса сжимались под кончиками моих пальцев, и я простонала, когда бедра Уолкера со шлепком ударились о мою кожу. – Я близко, – закричала я, когда он сделал какое-то чертовски возбуждающее движение и втянул сосок в рот, нежно укусив и наконец доведя меня до оргазма.
Удовольствие пробежало по моему позвоночнику, и я сжалась вокруг его члена. Я упала на грудь Уолкера, чувствуя продолжающиеся внутри толчки.
– Я люблю тебя, – пробормотал он, и мои глаза распахнулись. Что он только что сказал?
Он наполнил мое влагалище спермой, которая вылилась, намочив бедра и основание его члена.
Я все еще смотрела на него – он наклонил голову, потянулся ко мне и убрал волосы с лица, замедлив толчки.
– Все еще хочешь, чтобы я сыграла? – прошептала я, и он кивнул с легкой ухмылкой на губах. Уолкер будто понимал, насколько поразил меня тем, что только что сказал, и мне хотелось отвлечь нас обоих от этого факта.
– Пожалуйста, – сказал он, его член дернулся внутри меня.
Я осторожно взяла свою гитару, которая каким-то образом осталась цела, будучи все это время на кровати рядом с нами. Когда двигалась, чувствовала, как из меня вытекает все больше спермы Уолкера.
Он простонал и начал гладить внешнюю сторону моих бедер. Его аквамариновые глаза горели, когда смотрели на меня. Я чувствовала, как он вновь становится твердым внутри меня, но игнорировала этот факт… пока что. Мне нравилось быть связанной с ним вот так, полностью заполненной. Я закрыла глаза и стала перебирать знакомые струны, а затем начала петь песню, которую написала только для него – это был первый раз, когда я посвятила песню о любви реальному человеку…
В полной темноте я блуждала потерянная,
Не находя ни убежища, ни моста, чтобы вырваться и уйти.
Затем появился ты, став моей путеводной звездой,
Которая вывела меня из самой темной ночи.
Я покачивалась в такт музыке, пока пела, в какой-то момент осознав, что на самом деле сейчас занимаюсь с Уолкером любовью.
Я не могла назвать это иначе.
Как можно назвать это просто «трахом», когда ты обнажаешь свою душу в процессе?
Я открыла глаза и увидела, что на его лбу появилась легкая испарина. В глазах горел огонь, зрачки расширились… он был будто под кайфом… что, возможно, и было правдой. Может быть, он был под кайфом от нас… под кайфом от меня.
Я чувствовала то же самое.
Это… это было намного лучше, чем эффект от всех таблеток, которые я когда-либо пробовала.
Ты мое безопасное место, мое убежище в шторм,
С тобой рядом я чувствую себя заново рожденной.
В твоих объятиях я нахожу свое утешение и свое счастье,
С тобой я нашла свою надежду, свою любовь, свое безопасное место.
Я пела, и стенки влагалища сжимались вокруг его члена. Я чувствовала, что он становится частью меня. Как будто мы – две половинки одной души, каким-то образом разделенные, а теперь мы нашли свой путь обратно друг к другу. Я изумленно посмотрела на него, слеза вновь скатилась по моей щеке, когда наши тела начали двигаться в едином ритме. Вот, какой должна быть музыка. Вот, что имели в виду, когда говорили о единении разума, тела и души.
Я чувствовала его повсюду.
В твоих объятиях все страхи исчезают,
С тобой, моя любовь, я обретаю покой.
Последние ноты мелодии потонули в тишине комнаты, и Уолкер осторожно убрал мою гитару, положив ее на другую сторону кровати. Одним рывком он перевернул наши тела и начал трахать меня уже всерьез.
– Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, – бормотал он, не отрывая проникновенного взгляда от моего лица.
Он владел мной.
Владел моим телом. Владел моим сердцем. Владел всем.
Я кончила, волны удовольствия разлились по всему телу, будто от удара током, который только подпитывал меня, а не сжигал.
Его толчки усилились, – как будто ему казалось, что если он будет трахать меня достаточно сильно, сможет навсегда оставить свой след внутри меня.
На самом деле, я не была против этой идеи.
– Скажи это, – попросил он, взяв мое лицо в руки и отчаянно поцеловав в губы. – Скажи это, – прошептал снова.
– Я люблю тебя, – вырвалось из моих уст, и произошло то, чего я не ожидала.