Это была еще одна угроза, которую они часто использовали, – рабочие места, которые люди потеряют, если «Оливия Дарлинг» уйдет со сцены.
Из-за того, что я так устала к этому моменту, была не в настроении, у меня все болело… У меня не было никаких сил, чтобы по-настоящему волноваться обо всем этом.
– Они поймут, ведь я тоже человек, и мне иногда нужно отдыхать.
Покрытые красным лаком ногти матери тут же впились в мою кожу.
– Говоришь как та, кто даже не представляет, как ей повезло, – выплюнула она.
Тошнота подкатила ко рту, и я сглотнула ее обратно. Мне удалось вырвать руку из ее хватки – я попятилась к выходу, надеясь сбежать от двух придурков передо мной.
– Что случилось, принцесса, хочешь еще немного допинга? – Притворно-ласково спросил Марко, держа в руках таблетки, которые всегда были только у него и матери. Они специально хранили их у себя, чтобы привязать меня к себе.
Поверьте, я пыталась сама купить несколько баночек, но Марко и мама каким-то образом всегда мешали мне это сделать.
– Я иду спать. И КАК МОЙ АГЕНТ, вы можете сказать всем, что я беру перерыв. Я не поеду в тур, не буду заниматься музыкой… и не заключу следующий контракт, пока не найду в себе силы.
Сердце колотилось как сумасшедшее, пот стекал по лбу от усилий противостоять им таким образом.
Но я больше не могла этого вынести. Что-то нужно было менять.
Марко похлопал мою мать по спине, и его лицо неожиданно смягчилось.
– Знаешь, а ты совершенно права. Ты так много работала… тебе нужен перерыв. Ты заслуживаешь немного отдыха.
Я недоверчиво нахмурилась, глядя ему прямо в глаза. Я ждала, когда он добавит хоть какое-нибудь «но» к своему предложению.
– Давай не будем рассуждать о будущем. Отпразднуем то, что ты уже достигла! Билеты на твои концерты были раскуплены полностью, а ведь среди площадок было десять футбольных стадионов… Ты действительно взлетела на вершину.
Моя мать искоса взглянула на него, а затем пожала плечами.
– Это правда, Оливия. Мы должны извиниться перед тобой. Ты так много работала.
Инопланетяне захватили их тела? Почему тон моей матери был таким дружелюбным? Я подозрительно посмотрела на них.
– Спасибо за понимание, – медленно сказала я, не доверяя ни единому слову, вылетающему из их уст. – Я просто пойду спать.
– Брось, – сказал Марко, кивком головы приглашая меня в свой кабинет. – Нам нужно выпить что-нибудь, чтобы отпраздновать твой успех. Просто выпить по стаканчику на ночь, отметить хорошо выполненную работу.
«Я ни за что не возьму алкоголь из его рук. Он, скорее всего, подмешает что-нибудь мне в напиток. Но они так пристально на меня смотрят… Я просто зайду и посижу с ними пять минут. Потом извинюсь и уйду. Я уже смогла выступить против них, действительно сказала свое слово. Я смогу отказать им снова», – думала я.
Марко указал на свой кабинет, и я последовала за ним в комнату, которую он полностью переделал по своему вкусу – несмотря на то, что это был не его дом… и я была не единственной его подопечной. На самом деле, странно, что он пользовался моим имуществом. Но он и Джолетт настояли на этом… Поэтому у него был полный доступ ко всему, чем я владела.
Комната отличалась от остального особняка, который являлся воплощением традиционной вычурной роскоши. Его кабинет был отделан чистыми линиями и выполнен в монохромной цветовой гамме, которая кричала о «современности». Стены были покрыты абстрактными произведениями искусства, смелые мазки и яркие цвета создавали разительный контраст с приглушенным цветом стен. Его стол представлял собой полированную плиту темного дерева, украшенную лишь несколькими самыми необходимыми предметами – ноутбуком с глянцевой крышкой, дизайнерской лампой и стопкой контрактов и сценариев. Полки выстроились вдоль одной стены офиса, демонстрируя множество наград и почестей… все благодаря моей работе. Золотые статуэтки, блестящие трофеи и сертификаты в рамках сверкали в рассеянном свете.
Тот факт, что они были здесь, а не в моей комнате, ясно давал понять, кому он приписывал мой успех – себе.
– Бренди? – спросил мужчина, сняв графин с барной тележки, которая стояла у дальней стены. Мои руки задрожали, а рот наполнился слюной… но я не могла действовать так глупо.
Глупость приемлема только до поры до времени.
– Просто воду, – пробормотала я, заметив, как его взгляд метнулся к моим трясущимся на коленях рукам.
– Как хочешь. Это не очень празднично, – сказала мать, наливая себе немного бренди с ухмылкой, словно она насмехалась над моей паранойей по поводу напитка.
Марко протянул мне запечатанную бутылку воды из своего мини-холодильника, я открыла крышку и глотнула охлажденную жидкость. Мое горло саднило от многочасового пения.
– За тебя, принцесса, – промычал Марко, поднимая свой бокал с бренди. Я слабо улыбнулась, пытаясь найти в себе силы остаться в комнате еще хотя бы на минуту. Они отнеслись ко мне гораздо лучше, чем я думала. Может быть, они наконец поняли, настолько я близка к срыву.
Вероятно, нет. Но… может быть.
– Скажи мне, Оливия. Что ты собираешься делать в свой маленький… перерыв? – поинтересовалась мать. В ее голосе слышались насмешливые нотки, но без обычной злобы, которая была у нее, когда она говорила со мной.
– Отдыхать, – прохрипела я, головная боль усилилась.
– Как замечательно, – хихикнула она. Хихикнула. Обычно она так делала только в окружении людей, которых хотела впечатлить.
Подождите… что с ней происходит?
Я моргнула и наклонилась вперед, пытаясь сосредоточиться на ее голове, потому что… с ней было что-то не так. Ее глаза скользили по лицу.
– Что… – прошептала я, потирая глаза. Комната расплывалась и деформировалась. Произведения искусства на стенах плавились и двигались, будто в кошмарном спектакле. Паника вцепилась мне в горло, и я завалилась на бок, цепляясь пальцами за край толстовки, будто она могла помочь мне встать. – Что со мной происходит? – запинаясь, пробормотала я, слова невнятно вылетали из моего рта. Тело стало тяжелым и непослушным, будто мои конечности на самом деле мне не принадлежали.
Пространство вокруг заполнилось смехом, демоническим смехом, который, казалось, доносился со всех сторон, будто комната внезапно наполнилась людьми.
– Помогите мне, – прохрипела я, пока лица плыли перед глазами, казалось, все плавилось, как горячий воск, и растекалось по полу вокруг меня.
И этот ужасный смех продолжался.
Мне нужно было выбраться отсюда… позвать на помощь. Я качнулась к тому, что смутно напоминало выход из комнаты, мои движения были неуклюжими и неустойчивыми.
Я вышла в коридор, цепляясь за холодные стены, дыхание стало прерывистым. Я неуверенно ступала по полу – казалось, мои ноги были забетонированы.
Я пыталась кричать, но ничего не получалось.
Шаг за шагом я пробиралась вперед.
Столько искаженных лиц. Все в жутких масках смеха.
Вспышки света, беспорядочные и ослепляющие… повсюду.
Бип. Бип. Бип.
Я попыталась открыть глаза, но они были словно заклеены суперклеем. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мне удалось распахнуть их, и еще больше времени для того, чтобы все в комнате стало четким.
Белый. Он был на каждой поверхности. Белые стены и белый потолок. Белая плитка на полу.
Белые простыни.
Простыни? Я уставилась на них, пытаясь понять, где я. В отеле?
Какие-то странные, однотонные?
Я попыталась пошевелить рукой, но что-то стало натирать мне кожу. На запястье была колючая повязка.
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что я привязана к кровати.
В панике я потянула руку, пытаясь сбросить повязку. Мгновение спустя поняла, что мои лодыжки тоже связаны.
Пока я пыталась высвободиться, в комнату вошла медсестра, конечно, в идеально выглаженной белой униформе.
Я, очевидно, уже поняла, что случилось что-то плохое. И жалостливый взгляд, которым она на меня смотрела, не заставлял меня чувствовать себя лучше.
– Ты можешь развязать меня, пожалуйста? – отчаянно попросила я, хотя у меня было чувство, что я знала, каким будет ответ.
– Не волнуйся, дорогая, – проворковала она. – Мы окажем тебе необходимую помощь. Обещаю. Твоя семья сделает все возможное.
Моя семья?
– Что…? – прошептала я в замешательстве. Дверь в комнату распахнулась, и в нее вбежали мама и Марко.
– О, ты проснулась. Слава богу! – почти истерично сказала мама, сжимая руку Марко так, будто без его поддержки она могла упасть.
– Мы поможем тебе, – серьезно сказал Марко.
Я моргнула, ошарашенно смотря на них и пытаясь понять, о чем они говорят. Мне казалось, что я стала жертвой чьего-то розыгрыша… который пока не смогла раскусить.
Я прикусила губу, пытаясь вспомнить, как сюда попала. Я ведь выступала, верно? А потом пошла домой. Мы праздновали последнее шоу и…
– Ты накачал меня наркотиками! – завизжала я, отчаянно дернув повязки и заметавшись на кровати. Мне нужно было выбраться отсюда. Мне нужно было кому-то рассказать.
– Это из-за наркотиков? – Моя мать истерично обратилась к медсестре, все еще сжимая Марко одной рукой.
Женщина кивнула головой.
– Отход от такого количества кетамина может вызвать галлюцинации. А в сочетании с другими препаратами, которые были в ее организме… ей так повезло, что вы смогли вовремя ее сюда доставить.
Кетамин?!
– Я никогда в жизни не принимала кетамин, – огрызнулась я, не понимая, почему медсестра продолжает на меня так смотреть.
– Можно нам минутку? – фыркнула моя мать.
Медсестра помедлила, а затем кивнула.
– Я вернусь через несколько минут, чтобы проверить еще кое-какие жизненно важные показатели.
Марко и моя мать подождали, пока медсестра закроет дверь, чтобы снять с лиц маски. Исчезло беспокойство, и на его месте появилось… чистое зло.
– Ты действительно думала, что мы позволим тебе разрушить всю проделанную нами работу из-за одной твоей истерики?