Она упала на кровать, и я последовал за ней. Моя рука поднялась и обняла ее живот. Языком я провел линию от плеча к шее.
– Я люблю тебя, – пробормотал я удовлетворенно. Мне было так хорошо, что я даже не думал, что могу быть счастливее, чем сейчас.
– Я люблю тебя, – прошептала она и провалилась в сон.
Оливия смогла заснуть после нашего секса, но я не спал, был не в силах оторвать от нее взгляд.
Я потянулся за маленькой бархатной коробочкой, которая была спрятана на моем прикроватном столике. Осторожно, почти благоговейно, я надел на палец Оливии обручальное кольцо. Оно было у меня с момента свадьбы ее кузена. Но потребовалось время, чтобы понять, что она готова к этому шагу.
Я смотрел на нее спящую: грудь мягко поднималась и опускалась, губы дергались в легкой улыбке. Я в тысячный раз пересчитал на ее щеках веснушки… в ожидании.
А затем она медленно начала шевелиться, сонно моргнула и уставилась в потолок. Она потерла лицо, и через секунду, открыв рот от удивления, посмотрела на кольцо.
Наконец, наши взгляды встретились, слезы навернулись на ее ореховые глаза.
– Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж? – прошептала она, полным эмоциями голосом.
Я улыбнулся ей, мое сердце забилось при виде залитого слезами лица Оливии.
– На самом деле, я хочу тебе сказать, что ты уже. Я могу дать тебе множество выборов в жизни, – ответил я шепотом, – но не этот.
Ее лицо озарила улыбка, она потянулась, чтобы погладить меня по лицу. Прикосновение послало заряд удовольствия к члену – как обычно.
– Хорошо, что я собиралась сказать «да» в любом случае, – сказала она… как обычно, думая, что я шучу.
– Моя, – пробормотал я и наклонился, чтобы коснуться ее губ своими. Слезы Оливии смешались в нашем поцелуе, вкус соленых слез стал моим новым любимым вкусом.
– Моя, – ответила она, ее рука скользнула к моему уже возбужденному члену.
А затем, как обычно, наши руки встретились на ее животе.
– Наша, – прошептал я ей в губы. А потом мы на очень, очень долго замолчали.
Глава 35. Уолкер
Ари: Пришло время возродить мою идею с фургончиком с тако.
Король Линк: Какую идею с фургончиком с тако?
Ари: Как ты мог забыть мою лучшую идею?
Я: Фургончик с тако был твоей лучшей идеей?
Кэмден: Где я?
Ари: Добро пожаловать в «круг доверия». На самом деле, ты еще не в круге. Твоя единственная цель – рассказать этим двоим, насколько офигенна моя идея с фургончиком с тако.
Кэмден: Я немного оскорблен.
Я: Добро пожаловать в клуб. Это не «круг», но, если сделаешь прокол на члене по совету Ари, тогда это клуб.
Король Линк: Я думал, мы начали обсуждать другое. Сегодня никаких разговоров о членах!
Ари: О, он снова использует свой рычащий голос, Дисней. Держу пари, ты в восторге.
Я: Иди нахрен.
Ари: … я…
Король Линк: Окей, твоя идея с фургончиком с тако отличная. Но, пожалуйста, ради всего святого, не продолжай эту фразу, Ланкастер.
Кэмден: Я хотел бы сказать, что официально не поддерживаю идею с фургончиком с тако. Я бы хотел вступить в «круг доверия» до того, как сделаю это заявление.
Король Линк: Подлизываешься, чтобы вступить в круг… Мне нравится такой подход.
Ари: Если что, шантаж это фишка нашего клуба.
Кэмден: …
Король Линк: …
Ари: …
Я: Добро пожаловать в клуб.
Ари: Но, повторюсь… не в круг.
Кэмден: Я попаду и в него.
Матч всех звезд НХЛ был в самом разгаре. Я болела на трибунах за наших парней – Уолкер вышел на лед для участия в соревновании по проверки навыков вратарей.
Ари и Линкольн стояли у бортика, ожидали начала своих соревнований. Ари протянул руку и взял что-то – он вытащил большой плакат, который сразу же поднял над головой.
«Папа Дисней – 10».
Блэйк, которая сидела рядом со мной, засмеялась, и я увидела, как Уолкер покачал головой и переключился на состязание.
Во всех частях соревнования, от отражения быстрых бросков до великолепных сейвов, Уолкер был невероятен. Все благоговейно смотрели на него.
Он ужасно меня заводил. Беременность, кажется, повысила мое либидо в разы, и наблюдение за тем, как он блокирует бросок за броском как самый лучший вратарь в мире, заставляло меня чувствовать особую жажду.
Линкольн готовился к броску – он выступал последним, потому что был лучшим бомбардиром лиги. На его губах сияла озорная ухмылка, и Монро чуть ли не упала в обморок рядом со мной.
Я засмеялась, на что она в ответ высунула язык.
– Что я могу поделать? Мой парень очень горяч.
Это была правда, но Линкольн Дэниелс не мог сравниться с Уолкером Дэвисом – по крайней мере, для меня.
Мой муж.
Эта мысль все еще кружила мне голову.
Линкольн скользил в сторону Уолкера с уверенностью человека, который точно знал, что он лучший. Он приблизился к Уолкеру, держа клюшку наготове, и собирался ударить ей по шайбе. Быстрым движением он ловко перебросил клюшку на другую сторону и ударил, нацелившись в верхний угол ворот. Я затаила дыхание, когда шайба полетела к воротам. Уолкер мгновенно нырнул, чтобы сделать сейв, вытянулся вдоль ворот и отразил шайбу своей блок-перчаткой.
Толпа взревела, когда увидела, что Уолкер остановил этот бросок. Аплодисменты заполнили всю арену.
Уолкер театрально поклонился Линкольну, а Ари, перегнувшись через борт, взял еще один плакат, на котором было написано:
«Дисней, ты ужасный фанатик».
Я хихикнула, смотря на то, как Уолкер уходит со льда. Он явно станет победителем соревнований.
Я почувствовала пинок в животе и нежно погладила то место, в которое наша дочь постоянно била, чтобы избавить меня от мыслей о всякой романтической дряни. Она делала так, причем часто.
И я, и Уолкер обожали ее пинки.
– Оу, это что, моя любимая невестка? – протянул Коул. Я подняла глаза и увидела, как он идет по проходу к нам. Он тоже выступал на Матче всех звезд, и я знала, как Уолкер был счастлив от того, что почти все его любимые люди будут рядом в течение трех дней. Он не успел к нам подойти, как вдруг Элейн вскочила с места. Уолкер все еще пользовался услугами женщин-телохранителей каждую игру – и каждый раз, когда он не мог быть рядом со мной, что случалось довольно редко.
Мне казалось, что их работа очень легкая, потому что Уолкер больше всего в жизни любил проводить время со мной.
– Эй, – возмутился Коул, когда Элейн не пропустила его.
– Извините, сэр, вас нет в списке одобренных, – сказала она, скрестив руки на груди. Это движение могло напугать любого, потому что ее бицепсы были размером, кажется, с небольшой автобус.
– А кто в списке одобренных? – прошептала Блэйк и проследила взглядом за кружащимся на льду Ари.
– Я вообще не думаю, что в списке есть кто-то, кроме Уолкера, – ответила я, не сводя глаз со льда – Уолкер уже катился в нашу сторону.
Блэйк фыркнула, ничуть не удивившись, поскольку Ари был ничуть не лучше.
– Малыш Уолки, скажи этой прекрасной леди, что мне разрешено разговаривать с твоей женой. Она уже беременна. Я мало что могу сделать.
Уолкер закатил глаза на слова брата.
– Извини, но в последний раз ты обнимал мою жену пять секунд. Этого тебе должно хватить на следующие пять лет.
Коул посмотрел на него и переключил внимание на меня.
– Клянусь, наша мама воспитывала его другим.
Я ухмыльнулась.
– Мне он нравится именно таким, какой он есть.
Уолкер послал мне воздушный поцелуй, и я, протянув руку, сделала вид, что поймала его.
Коул сымитировал звук рвотных позывов.
– Вы такие милые, что меня сейчас стошнит.
Уолкер улыбнулся и уехал.
– Держи всех подальше от моей жены, Элейн, – напомнил он ей, и я клянусь, ее мускулы еще больше напряглись, когда она это услышала.
Мысли о маме Уолкера и Коула заставили мою улыбку слегка погаснуть. Месяц назад ее, абсолютно потерявшую страсть к жизни, отправили в дом престарелых. Мы с Уолкером ездили в Теннесси – он хотел познакомить меня с ней. Она оказалась милой, но невероятно грустной женщиной.
Уолкер, кажется, смирился с тем фактом, что ей, вероятно, уже не станет лучше. Он сказал мне, что встреча со мной помогла ему это понять.
Я все еще надеялась на какое-то чудо.
Я, как оказалось, теперь очень верю в такие вещи.
Ребенок снова толкнулся, и я поерзала на сиденье, пытаясь устроиться поудобнее. Мэдди наклонилась с другой стороны от Блэйк, ее собственный живот был огромен. Она должна была родить через месяц.
– Мэдди-младшая доставляет тебе неприятности? – поддразнила она. Несмотря на то, что у Мэдди и Харли был дом в Далласе, мы редко виделись с ними, поэтому я была ужасно рада, когда узнала, что она проведет с нами эти выходные. Харли тоже пригласили на Матч всех звезд в этом году.
Она казалась блаженно счастливой, и они с Харли по-прежнему часто звонили мне. Харли всегда находил какие-то отговорки на вопрос, почему мы не можем встретиться лично. Мэдди не могла объяснить, что случилось с ним, но мы активно прорабатывали этот вопрос.
– Эта шутка будет смешной до тех пор, пока я случайно не скажу это имя в больнице, потому что ты слишком часто называла нашу дочь именно так, – съязвила я, и она ухмыльнулась.
– В этом, очевидно, и состоит мой план, – ответила она и подмигнула.
Иногда мне не верилось, что это все моя жизнь. Что после всей этой боли может прийти столько счастья.
Теперь я все время пела.
Конечно, я не планировала снова гастролировать или давать кучу концертов, но моим поклонникам, кажется, было все равно. Альбом, который я недавно выпустила – все песни о любви к Уолкеру, если честно, – стал трижды платиновым.
Иногда мне снились кошмары, в которых все произошедшее за последний год было лишь сном, а я все еще жила в той квартире в Лос-Анджелесе… совсем одна.