– Вам правда стоит заказать стейк. Это наше лучшее блюдо, – беспощадно продолжала официантка.
Я закрыла меню и отодвинула его.
– Хорошо, давайте стейк.
Она ушла, довольная ростом чека, а мы с Коннором еще немного поболтали о других занятиях, которые посещали. Разговора длиннее в своей жизни я не вела, и все это время он смотрел на меня с невероятным интересом.
Это выводило из себя.
– Может, позвонить остальным? – спросила я. Взглянула на телефон и поняла, что две другие девушки из группы опаздывали на сорок пять минут.
Коннор достал свой телефон.
– О, они обе написали эсэмэски. Похоже, они ехали вместе, но что-то пошло не так. Облом, – пояснил он, только убирал телефон в карман вовсе не расстроенный. – Но все нормально. Мы все еще можем поработать над проектом, – Коннор протянул руку и схватил мою. – И я давно хотел узнать тебя получше.
Черт. Он обманом заманил меня на гребаное свидание.
Именно в этот момент мой желудок решил заурчать. И, черт возьми, я собиралась остаться, потому что на самом деле захотела этот стейк.
– Извини, я на минутку, мне нужно в туалет, – сказала я, соскользнула со скамьи и направилась в сторону уборной прежде, чем он успел выдавить хоть слово.
В этот момент зажужжал телефон, и я вытащила его, глупо надеясь, что, может, это одна из девушек в чате подтвердила, что она все-таки добралась.
Когда я увидела, что это Линкольн, мои губы растянулись в легкой улыбке. Два дня назад он наконец назвал свое имя, разумеется, без фамилии. И хотя я думала, что наше общение сойдет на нет, мы все еще постоянно переписывались, даже спустя шесть дней после первого сообщения.
Его сообщение пришло мгновенно:
Я вымыла руки, прежде чем поправить его:
Знаю, угадывать эмоции людей по сети бесполезно, но в сообщении Линкольна как будто читалась… ревность.
Я закатила глаза и написала в ответ то, что писала всегда, когда он говорил такие глупости:
Я усмехнулась, убрала телефон обратно в карман и вернулась к столику.
– Кажется, я еще не видел, чтобы ты так улыбалась, – признался Коннор.
Мое лицо залил румянец, а улыбка погасла
– Наверное, обычно я слишком устаю… Может, пока ждем заказ, начнем работать над проектом?
– Нет, проект может подождать, – заявил он. – Я бы хотел узнать тебя получше, не против?
Я кивнула, стараясь не выдать лицом, что в этом вечере меня не устраивает все, и решила подождать несколько минут, прежде чем заставить его вернуться к вопросу проекта.
– Ты родом из Техаса? – поинтересовался он.
– Ближе к Хьюстону, но да.
Не успел он спросить, что привело меня в Даллас, я начала засыпать его вопросами. Я отточила это мастерство. Людям обычно нравилось рассказывать о себе, и, если задавать правильные вопросы, можно почти полностью избежать разговоров.
Пока он рассказывал историю о том, как играл за свою школьную команду по бейсболу, я вытащила из сумочки телефон, припрятала его под столом и прочитала сообщение от Линкольна.
– Все в порядке? – спросил Коннор, черты его лица исказило раздражение.
Я выдавила улыбку.
– Да, извини. Жду сообщение по работе и вот, хотела проверить, пришло ли оно. Хотела попросить завтра выходной.
По-видимому, он купился на мои слова и продолжил рассказывать о себе. Я узнала, что по специальности Коннор бухгалтер и что он любит гольф. И то, и другое – невыразимая скука.
Официантка принесла наши блюда и удалилась, а я взволнованно уставилась на свою тарелку. Как только я отрезала один кусочек, девушка вдруг вернулась, недовольно скривив рубиново-красные губы:
– Мне очень жаль, но ресторан закрывается на ночь.
Коннор совершенно растерянно оглядел зал, заметив, что посетители внезапно начали расходиться.
– Что значит «закрывается»? Разве вы открыты не до трех ночи? Сейчас только семь.
Официантка одарила его натянутой, неприятной улыбкой.
– Извините, сэр, но мы просим всех удалиться. Вот несколько контейнеров для ваших блюд. Пожалуйста, следуйте за остальными на выход, ужин сегодня за счет заведения.
Она ушла, не оглянувшись, и все внутри меня перевернулось от воодушевления. Что бы у них ни произошло, я получила бесплатную еду, и мне не придется чувствовать себя обязанной. Теперь можно завершить эту встречу и прекратить вести еще один неловкий разговор.
Мне захотелось победно взметнуть кулак в воздух.
Я упаковала свой стейк, пока сидевший напротив меня Коннор дулся. Но, когда кроме нас в ресторане осталась всего пара человек, он наконец побросал свой заказ в контейнер. Я мысленно закатила глаза, устав от того, как он медлит, и, не дожидаясь, выскользнула из-за стола. Коннор неохотно поплелся за мной. Я ощутила его руку на своей пояснице и стиснула зубы.
– Не хочешь пойти ко мне и там поработать над проектом? – предложил Коннор.
Ага, конечно. «Проект». По интонации парня мне сразу стало понятно, что я точно не хочу иметь с ним ничего общего. Я наивно полагала, будто мы собираемся ради домашней работы, как была уверена, что другие одногруппницы и правда планировали прийти на встречу… Теперь все ясно. Мне потребовалось приложить много усилий, чтобы не закатить глаза.
– Извини, мне нужно домой. А то еще засну по дороге, – произнесла я, будто извиняясь.
Коннор едва ли скрывал свое разочарование и уже открыл рот, чтобы поспорить, но я сделала несколько шагов назад.
– Кстати, теперь придется назначить еще одну встречу, чтобы все-таки обсудить проект, – предложила я.
Коннор шагнул в мою сторону и положил руку мне на талию.
– Звучит здорово, – пробормотал он, прежде чем шокировал меня поцелуем в щеку.
Какого хрена?
– Ну… Ладно, – пробормотала я, развернулась и почти побежала. Я чувствовала, как он взглядом сверлит мою спину, и не могла избавиться от ощущения, что ему явно не нравилась мысль обрывать вечер на такой ноте. Наверняка Коннор планировал последовать за мной.
Мне не к кому было обратиться за помощью, а стоило услышать позади себя шаги, и беспокойство усилилось.
Повинуясь внезапному порыву, я достала телефон и позвонила Линкольну. До этого мы просто обменивались текстовыми сообщениями, но сейчас меня просто одолевало отчаяние. Гудки все не прекращались, и я уже почти сдалась, как вдруг на том конце раздался сексуальный голос.
– Монро? – произнес Линкольн, немного запыхавшись.
– Прости, что позвонила. Просто мне страшно, что этот придурок последует за мной до дома, вот и захотелось поговорить с кем-нибудь. Вдруг это его остановит. Знаю, глупо.
– Я рад, что ты позвонила, – успокоил меня Линкольн. Его глубокий голос с хрипотцой обволакивал, по рукам будто пробежал электрический разряд. Казалось, слышался даже намек на южный акцент.
– Пройди немного вперед и осторожно оглянись. Посмотри, идет ли кто-нибудь, – мягко приказал бархатный голос, практически проникая под кожу.
– Хорошо, – пискнула я, бросила взгляд назад и, никого не заметив, вздохнула с облегчением. – Я его не вижу. Ну конечно, с чего бы ему меня преследовать? Наверное, схожу с ума, – пробормотала я.
– Я, правда, рад, что ты позвонила. Не хочу допускать даже мысли о том, что ты чего-то боишься.
Удивительно, как серьезно это прозвучало. Я терялась в его голосе. Пока он говорил, а я слушала, страх просто… улетучивался.
– Привет, кстати, – усмехнулся с ощутимой теплотой Линкольн. – Поздравляю, мы официально лишились телефонной девственности.
Я в ответ фыркнула, и он засмеялся.
В этот момент неподалеку раздались шаги. Я оглянулась, заметила появившуюся из-за угла тень, и у меня вновь перехватило дыхание. Я побежала по улице легкой трусцой.
– Монро, ты в порядке? – спросил Линкольн, и легкость его интонации испарилась.
Я снова развернулась и увидела, что за мной шла всего лишь пожилая женщина с пакетом продуктов.
– Не знаю, почему я так напугана. Я веду себя нелепо.
– Нет, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Особенно после того, как он обманом заманил тебя на свидание, – в его голосе слышалась нотка гнева.
Вопреки возмущению, я засмеялась.
– Правда, странно? Кто вообще так делает?
– Наверное, отчаявшиеся мужчины совершают отчаянные поступки, – пробормотал Линкольн, и в его словах засквозила тьма, а, может, просто разыгралось воображение после всего, что пришлось вынести этим вечером.
– Отвлеки меня. Расскажи какую-нибудь забавную историю, – попросила я, в очередной раз не узнавая себя во время общения с этим человеком. По какой-то причине разговаривать с тем, кто не знал меня и не мог во мне разочароваться, было гораздо легче.
– Хм-м-м, забавную историю…
До жилого комплекса оставалось всего три квартала, и сердцебиение наконец пришло в норму. Еще немного, и я вернусь в свою квартиру.
– Ну, однажды я потерял сознание. Меня отвезли в больницу и одели в классический больничный халат, который завязывается сзади. Очнувшись, я встал с больничной койки, все еще не придя в себя до конца, и решил, что ткань халата меня царапает. Поэтому снял его и вышел с капельницей в коридор, демонстрируя всем вокруг свои причиндалы, и только после этого меня увели обратно в палату.
Я хихикнула, представив эту картину.
– Уверена, ты произвел неизгладимое впечатление на медсестер, – ухмыльнулась я.
– О, без сомнения. Думаю, они придумали немало поводов, чтобы продержать меня в больнице еще недельку после того, как увидели семейное наследство.
– Еще бы. Особенно, если у тебя уж тогда был такой пресс.
– Ну уж нет. Их явно поразили именно мои старые морщинистые яйца, – поддразнил меня Линкольн.
Я поднесла ладонь к губам и кончиками пальцев провела по расплывшейся на лице улыбке. За девятнадцать лет, проведенных на этой земле, самой привычной для меня эмоцией стала… печаль. Даже будучи маленькой, я не относилась к тем детям, которые беззаботно хохочут вместе с друзьями. А с этим парнем я общалась всего ничего – и кстати, судя по голосу, он точно не какой-то жуткий старик, – и постоянно улыбалась.