Кладбище, где похоронены Моторола, Гиви, Воха, Захарченко и другие герои Донбасса и России, находится на южной окраине Донецка – в Ленинском районе, вблизи крупнейшего донецкого искусственного водохранилища, которое сами дончане называют морем. «Донецким морем» они называют уже давно и само это кладбище, откуда открывается прекрасный вид на водохранилище. Однако мне для такой экскурсии опять же не повезло с погодой – в то утро было очень холодно, туман, а я, одетый легко, уже сильно промерз в «Жигулях», одно из окон которых никак не закрывалось.
Посетителей на кладбище в такую погоду тоже, естественно, не было – только несколько могильщиков долбили отбойными молотками мерзлую землю на Аллее героев, неподалеку от могилы Гиви, да постоянно крутились возле нас две тощие голодные собаки, которым мы ничем не могли помочь, так как не взяли с собой ни выпивки, чтобы помянуть погибших, ни закуски.
Дальше я выдержал еще лишь один переезд в укрытый снежным саваном парк Победы, где находится Аллея ангелов. Там мы постояли несколько минут молча, обнажив головы, у небольшой кованой арки из роз и пулеметных гильз, у подножия которой в снегу, заваленная горой детских игрушек и зажженных свечей, стояла черная гранитная плита, где было написано: «АЛЛЕЯ АНГЕЛОВ памяти погибших детей Донбасса». А ниже – четыре столбца имен и фамилий этих детей с указанием их возраста. Всего – шестьдесят шесть, младшим из которых было по годику.
На мой взгляд, каждый из этих ангелов достоин того, чтобы его лицо было изображено на отдельной гранитной плите и эти плиты были размещены вдоль какой-нибудь аллеи парка. А сейчас весь этот мемориал, к сожалению, занимает лишь маленький уголок при входе в парк. Да к тому же на сегодняшний день список этих несчастных детей, убитых украинскими военнослужащими, членами нацбатальонов и иностранными наемниками, уже значительно увеличился.
Понятно, что для достойного увековечивания погибших, для создания настоящей Аллеи ангелов, чтобы это больше никогда не повторялось, требуются время, деньги и участие талантливых художников, скульпторов и архитекторов. Но я нисколько не сомневаюсь, что настанет пора и все это в Донецке будет. Точно так же, как придет время – и на улицах и площадях донбасских городов появятся высокохудожественные, величественные памятники павшим за родную землю героям, к которым будут приходить с цветами школьники, молодожены и все благодарные потомки. Назвать фамилии скульпторов? Их много.
Из парка Победы Лена с Сашей отвезли меня, окончательно замерзшего, но наполненного впечатлениями, домой, однако мы договорились, что еще увидимся. И увиделись. Но об этом позже.
Около двух за мной приехал на бронированном Land Cruiser’е Тимур – тот самый, что звонил мне, когда я был еще в Москве.
– Валентиныч! – выскочил он из машины и, обнимая меня, объявил, что предлагает съездить вначале пообедать в один неплохой ресторан, а уже затем отправиться в «Пятнашку».
– Ахра сегодня немного приболел, – сказал он уже в машине, – от детей, видимо, заразился. Грипп, возможно. Вышел утром из дома, чтобы ехать в часть, но потом вернулся – почувствовал, что ломает. Решил денек побыть дома. Но там у нас ребята все на месте. Они знают, что я вас привезу, все ждут.
Ресторан «Адачи», куда мы приехали, действительно оказался неплохим – с разнообразной и в основном азиатской кухней. Но мы с Тимуром заказали по борщу и стейку – все это тоже там имелось. И борщ был настоящий, наваристый, украинский. Пробовать донецкий «Том Ям» я не рискнул. Хотя Тимур заверил меня, что и «Том Ям», и суши, и роллы здесь вполне приличные. Да я и сам видел, что во всех помещениях ресторана, включая его застекленную террасу, где можно было курить, находилось полно людей, в том числе в военной форме, а на столах как раз преобладали блюда японской кухни. А цены здесь были совсем не маленькие.
Уловив на моем лице удивление, Тимур пояснил, что военные, контрактники, сейчас получают приличные деньги – такие, какие раньше многие из них никогда и не видели.
Пообедав и обменявшись новостями за прошедшие два с лишним года, пока я с Тимуром не виделся, мы поехали с ним через весь город, туда, где меня ждала встреча с бойцами славной «Пятнашки», некоторых из которых я знал лично уже несколько лет.
К сожалению, ни твердого как кремень, не знающего боли и сомнений Аслана Гуатижева, ни смешливого и никогда не унывающего Станислава Культу я в расположении бригады не застал – они находились где-то в других местах. Но зато по-братски обнялся со своим старым товарищем Талехом Салман-оглы Гасановым – командующим сейчас спецподразделением «Шир» («Лев»), которое входит в «Дикую дивизию Донбасса» и интербригаду «Пятнашка». В составе этого подразделения служат азербайджанские, турецкие, узбекские и таджикские добровольцы. «Независимо от национальности и религии, – сказал Талех, – мы все защищаем наш общий дом – Россию». И с ним трудно было не согласиться: в СССР жили и проживают ныне в РФ представители всех этих народов А вообще, в интербригаде «Пятнашка» за Россию и русскую землю героически сражаются сейчас представители очень многих народов, помимо, разумеется, русских, белорусов и украинцев, – абхазы, татары, армяне, сербы, сирийцы, колумбийцы, китайцы, южнокорейцы и даже – японцы!
А еще в расположении «Пятнашки» я неожиданно встретил Андрея «Захара» – близкого друга Ахры, с которым познакомился несколько лет назад в Москве, и сразу узнал Саида – знакомого мне по Сухуму. И уже здесь, в Донбассе, быстро и непринужденно, как, наверное, и бывает на войне, обрел целую группу новых знакомых и друзей из числа подчиненных или ближайших соратников Ахры. И среди них еще один Андрей – седобородый харизматичный армянин, но настоящий русский патриот и оптимист с замечательным позывным «Праздник»; интеллигентный, скромный, похожий в своих очках на учителя Сергей Барышев из Калуги – в недавнем прошлом госслужащий, не снимавший, наверное, всю жизнь пиджака и галстука; строгий, подтянутый, похожий на голливудского киногероя с пистолетом на боку Сергей Кепин, известный среди своих как Близнец; бесстрашный, неоднократно раненный, но остающийся в боевом строю командир одного из подразделений «Пятнашки» Геннадий с позывным «Москаль» – уроженец Марьинки, где от его дома не осталось и следа. А в Москве Москаль побывал за всю жизнь, говорят, всего один раз, в этом году, да и то огромная, красивая, праздная, живущая так, словно никакой войны в часе полета от нее нет, столица ему не понравилась. Но, немного поразмыслив, винить в этом москвичей он не стал. «А чего их винить? У них жизнь такая», – сказал он своим скрывающим улыбки однополчанам. А вот еще – непревзойденный снайпер-артиллерист (есть на этой войне и такие!) – начальник артиллерии «Пятнашки» Александр с позывным «Сейн»! На счету этого молодого человека десятки уничтоженной вражеской техники – танков, БМП, автомашин, артиллерийских установок – и куча живой силы противника – «двухсотых» и «трехсотых». Этот симпатичный парень из Донецка, которому нет еще и тридцати, когда-то был футболистом и фанатом футбола, а с 2014 года, когда увидел, что творят укронацисты, стал фанатом войны. Он скрупулезно изучает артиллерийскую технику, а с начала СВО еще и беспилотные летательные аппараты и постоянно совершенствует свои знания и опыт на практике, удивляя профессионализмом и мастерством многих опытных артиллеристов, закончивших артиллерийские училища и академии. «Боги войны», – называет пехота артиллеристов. Без иронии называет, на полном серьезе, хотя сама пехота всегда была и есть «царицей полей». Но Саня Сейн, по мнению и своих однополчан, и больших командиров из Москвы, настоящий Бог Войны без всяких кавычек и уже давно, как я понимаю, достоин звания Героя России. А еще он, на удивление, очень скромный человек: журналистов избегает, интервью не дает. Саня – воюет. И ежедневно ведет записи в толстых тетрадях под названием «Список добрых дел», где разборчивым почерком фиксирует все, что сделал, – кого или что уничтожил, где, когда и сколько. И все – с объективным видеоподтверждением.
Об Александре я вот лишь немного рассказал, но про него и про других моих новых и старых знакомых, которых встретил в «Пятнашке», можно рассказывать до бесконечности. У многих из них непростые судьбы, и привели их в Донецк, в «Пятнашку», разные обстоятельства. Кто-то, как Сергей Барышев, здесь всего месяц, а кто-то, как Геннадий Москаль, – почти десять лет. Из бывших «вагнеровцев» и байкеров – «Ночных волков» Александра «Хирурга» Залдостанова – в «Пятнашке» сформированы отдельные подразделения. Успешно служили здесь и бывшие заключенные. А все это говорит о здоровой, благоприятной атмосфере, царящей в интербригаде под командованием тридцатисемилетнего полковника Ахры Авидзбы с позывным «Абхаз».
И еще я хотел бы назвать одного близкого его друга из Ярославля, с которым сам познакомился в те дни в Донбассе. Успешный российский предприниматель, армянин по национальности, интернационалист и интеллектуал по имени Месроп. Тимур Абдулин ласково зовет его Мирчик – от слова «Мир», но я Мирчиком называть этого пятидесятилетнего, серьезного, брутального мужчину как-то не решался.
– А что за имя такое – Месроп? – спросил я его однажды. – Никогда раньше такого не встречал, хотя с армянами знаком. Оно что-то означает?
– Нет, ничего не означает. Так звали создателя армянского алфавита – Месропа Маштоца, – нехотя, но с нескрываемой гордостью за Маштоца пояснил мне его современный тезка. С ним мы потом поедем из Донецка в Москву, и я буду всю дорогу с интересом слушать его размышления на разные темы, а также наслаждаться его прекрасным русским языком, глубокими знаниями и парадоксальным умом.
При этом некоторых людей, кого я хотел бы еще увидеть и с кем познакомиться в «Пятнашке» (а о них я слышал или читал), я тогда, к сожалению, не застал либо было мало для этого времени. Например, я с интересом посмотрел, как готовятся к работе операторы FPV-дронов, но не пообщался с ними поближе, не застал военкора Павла Кукушкина, не удалось мне повидаться и с депутатом Госдумы Алексеем Журавлевым – одиноким лидером уже, наверное, виртуальной партии «Родина», присоединившимся к фракции ЛДПР еще при жизни Владимира Жириновского. Как я неоднократно слышал от бойцов «Пятнашки», Алексей Журавлев был не просто частым гостем в их подразделениях (многие депутаты, особенно в начале СВО, ездили в Донецк, чтобы просто сфотографироваться в бронежилете, и потом уже здесь не появлялись), а настоящим другом и, можно сказать, их однополчанином, находившимся вместе со многими из них в окопах по нескольку дней и много чего еще делающим для помощи всей интербригаде. «Ну ладно, – подумал я, – с Журавлевым я еще увижусь в Думе и успею пожать ему руку, храни его Господь». Но не упомянуть его здесь сейчас было бы неправильно.