Мантра ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ связана с Авалокитешварой – воплощением просветленного сострадания. Сама мантра есть вербальное выражение этого же качества. Вот та из многочисленных интерпретаций этой мантры, которая кажется мне наделенной особенно глубоким смыслом. «Ом» указывает на проявленные тело, речь и ум. Санскритское слово «мани» означает «самоцвет». «Падме», что на тибетском произносится как «пеме», означает «в лотосе». «Хум» (что тибетцы произносят как «хунг») – это слог, который указывает на глубочайшую, сущностную, запредельную природу сознания. Итак, мантра начинается с проявленного состояния тела, речи и ума, а затем через метафору самоцвета в лотосе переходит к глубинам сознания.
Напевая мантру, включите воображение. Суть лотоса как метафоры в том, что цветок прорастает из ила, из мрачной и склизкой грязи. Он проходит сквозь воду и в конечном итоге оказывается под солнцем, где расцветает. По мере раскрытия этого лотоса представляйте, что в его центре находится самоцвет. Лотос – это то, как раскрывается наша жизнь: эволюция наших собственных тела, речи и ума, наше духовное созревание из жизни в жизнь, наше развитие на пути к просветлению. Данная метафора роста и движения к духовному пробуждению доносит до нас мысль: «Прилежно упорствуйте!» Она доносит до нас значительный акцент, который делается на методе и слушании учений: «Каковы правильные методы? Как противодействовать этим сложностям? Как преодолеть данное препятствие?» Такой подход, подход развития, подразумевает некое направление – мы развиваемся в движении к чему-то.
В то же самое время при раскрытии лотоса самоцвет оказывается прямо в его центре. Он всегда там пребывал – даже когда лотос был закрытым бутоном, погруженным в тину. Этот самоцвет – природа будды. Сам самоцвет не развивается: вам не нужно ничего к нему добавлять, вы не можете ничего из него вычесть. Его просто нужно обнаружить или раскрыть с тем, чтобы увидеть уже существующее.
Пока вы поете мантру, выявите поэтичность практики, используя образы, связанные с нашей метафорой. Представьте себе этот самоцвет – чистоту и совершенство вашей природы будды. Представляйте его как жемчужину из белого света, который исходит из вашего сердца и пронизывает ваше тело. Это не просто физический свет (как при включении лампочки), а сияние, воплощающее и выражающее очищение, радость и сострадание. Представляйте, что это сияние исходит из неистощимого источника, насыщая собой ваше тело, заполняя и преображая его. Тело приобретает природу самого света: оно становится не просто кровью, органами, тканями и костями, пропускающими часть сияния, а телом из света, исходящего из вашего сердца.
Когда ваше тело окажется полностью насыщено, позвольте свету распространиться во всех направлениях. Используйте эту возможность вспомнить об уголках мира, которые, как вам кажется, действительно нуждаются в некоем свете. Направляйте его в эти регионы и представляйте, что он приносит те же самые качества очищения, радости и сострадания людям и сообществам, которые больше всего в этом нуждаются.
Вопросы и ответы: об этике и порядке применения практик
Вопрос: Упомянув этику, вы застали меня врасплох. Я бы очень хотела вытеснить услышанное и притвориться, что мне нет нужды менять свою повседневную жизнь. В этом, так сказать, и состоит настоящая проверка: мы либо меняем свой образ жизни, либо нет. Мое понимание этики предполагает, что нам нужно ограничить число чувственных раздражителей – в культуре, которая чрезвычайно настойчива и богата в вопросах сенсорного восприятия. Меня беспокоит, что учителя медитации, которых я до сих пор встречала, словно бы избегают активного продвижения этики, чтобы не отпугнуть людей. Но затем я замечаю, что мой ум поступает точно так же, и потому мне интересно: не проливаем ли мы здесь свет на вопрос, о котором говорить необходимо?
Ответ: Это вопрос, с которым я очень хорошо знаком. В традиционной буддийской практике мы делаем упор на трех составляющих. Первая – безусловно, этика, вторая – стабилизация ума, а третья – практика прозрения. Первую слишком часто почти не упоминают. Мы сразу переходим к развитию прозрения – и бог с ними, вещами попроще.
Вопрос: Разве такое отношение не основано на ошибочном представлении, что мы независимы и потому этика на самом деле не имеет значения?
Ответ: Да. Дело именно в этом – в ошибочном воззрении. Оно забывает, что мы воплощены в некой среде и взаимодействуем с другими людьми. Избегать этики, потому что она плохо продается, – это стремление угождать. Почему так получается? В том ли дело, что учителя медитации просто пытаются заработать на жизнь и боятся, что их уволят? Более великодушный способ понять эту проблему – вспомнить, что мы выросли в культуре, где этика носит пуританский оттенок. Этика подразумевает воздержание от целого спектра увлекательных вещей, которые не следует совершать. Мы все слышали о десяти заповедях – а затем узнаём, что буддисты также должны воздерживаться от десяти недобродетелей.
При этом, возможно, существует и достаточно искусный способ приобщения к этой теме – такой, чтобы люди могли начать ощущать от этой практики определенную пользу. Вспомните десятидневные затворы по випассане, где учитель не занудствует на тему этических принципов, а просто говорит: «Вот техника, испробуйте ее». Очень многие люди уезжают с этих десятидневных ретритов, изменив свою жизнь подлинными прозрениями – прозрениями, открывающими прежде немыслимые магистрали опыта. В этих людей не вдалбливали этику или дисциплину стабилизации ума, но они уезжают с чем-то значимым. Это нечто драгоценное. Тем не менее этот опыт, когда его увозят домой, хрупок. Вы будете наблюдать за полураспадом своей практики медитации: после ретрита она будет разлагаться.
В связи с этим встает интересный вопрос, и ответ на него может принести пользу, которую доза догматичной этики не принесла бы. Вы получили нечто ценное – но сейчас оно угасает. Почему? Сложно переживать особое прозрение, когда ум бурлит. Помогла бы некая устойчивость. К прозрению мы еще вернемся, но сначала давайте придадим уму устойчивость и сделаем его более послушным. Итак, мы какое-то время выполняем практики безмятежности. Если вы пройдете качественный недельный затвор по шаматхе, то с высокой вероятностью за это время заметите больший, чем когда-либо в своей жизни, уровень устойчивости ума, непрерывности внимания и тихого благополучия.
Но почему после ретрита это спокойствие угасает? Возможно, как-то утром вы поддались сильному раздражению и стали из окна машины кричать на человека, который подрезал вас на дороге. Когда вы приехали домой, медитировать оказалось невозможно. Вы сидели с недовольным и рассеянным умом. Было бы полезно не допустить эту вспышку. Возможно, небольшое изменение образа жизни создало бы более плодородную среду, чтобы после достижения определенной степени устойчивости ум не терял ее сразу после возвращения к повседневной жизни. Ничто не вызывает в уме такого хаотичного бурления, как злоба. Это возвращает нас к самой основе этики, как ее понимают в буддизме: старайтесь не вредить себе и не вредить другим. По меньшей мере избегайте причинения вреда. Этот принцип никак не связан с выключением телевизора или воздержанием от чувственных удовольствий: в них ничего всенепременно вредного нет. Нажираться мороженым как хрюшка – возможно, дело не самое здоровое, но вы не причиняете вреда никому иному (а если и причиняете, то очень тонким образом). Такие вещи несравнимы с яростью или злобными оскорблениями в чей-то адрес. Говорится, что бодхисаттвы готовы при необходимости стерпеть некую степень потакания своим чувственным желаниям, но совершенно нетерпимы к возникающим в собственном уме враждебности или агрессии. Если вы хотите насладиться отпуском, это не проблема. Возвращайтесь, освежившись, и снова приступайте к практике. Но враждебность и агрессия – это не отпуск: они практику уничтожают.
Непричинение вреда предполагает определенный уровень внимания к повседневной жизни, а не просто полчаса медитации по утрам. Оно требует непрерывного самонаблюдения на протяжении всего дня. Так просто позволить себе слова, которые нанесут вербальный удар. Неискренняя или лживая речь проявляется так легко – что уж говорить о помыслах причинения вреда! Внимайте им. Заметив возникновение импульса, просто отпустите его, не выражая.
Еще один аспект этого вопроса связан с упрощением нашей жизни. Здесь предполагается всеохватывающая переориентация нашего образа жизни, при которой мы постепенно отходим от потакания чувственным желаниям. Дружелюбный способ это осуществить – в противоположность жесткому и пуританскому – состоит в том, чтобы получить опыт, связанный с иным источником счастья. К этому может привести шаматха. То же касается и практики любящей доброты: ваше сердце может настолько ею преисполниться, что на определенном этапе просмотру хорошего фильма по телевизору вы предпочтете медитацию. Практика на самом деле приносит больше удовлетворения, так что выбор несложен. Это гораздо более удачный способ отпустить потакание чувственным желаниям, чем просто непреклонность, способная обратиться в попытки самих себя наказать. Я иногда так и делал. В ходе своего первого затвора по шаматхе я обнаружил множество неправильных способов практиковать, включая и этот. Я отказывал себе в любых удовольствиях, жил в кишевшей клопами, блохами и крысами хижине, придерживался совершенно неинтересной диеты и ни с кем не виделся. Какое-то время я не получал от своей практики абсолютно никакого удовольствия. Я вбивал сваи практики с такими интенсивностью, решимостью и дисциплиной, что для появления счастья просто не было места.
Подобный чрезвычайно мощный аскетизм не приносил особой пользы. Было бы гораздо полезнее поддерживать некую просторность. Помогли бы даже художественная книга или шоколадки. Мягкий подход работает лучше. В суровости или тирании нужды нет. Находя все больше удовлетворенности, чувства благополучия и чувства безмятежности, проистекающих из практики, мы можем начать избавляться от разных форм самопотакания, потому что они будут восприниматься как бесполезные. Мы в них больше не будем нуждаться. Тем не менее нам нужно быть внимательными к тому, подходящий ли сейчас момент. Готов ли я отказаться от этого сейчас – или же буду переживать такой отказ как лишения? Если он ощущается как лишения, отпускать эти конкретные желания – вероятно, решение преждевременное. Но если потакание определенному желанию кажется ненужным или бессмысленным, таковым оно, вероятно, и является – и пришло время с ним расстаться.