– Знаем, – проворчал он, – а что поделать?
Карл не ответил, он отвернулся и стал смотреть на огонь. Степан поворочал кочергой угли, чтобы пламя разгорелось поярче и пошел за дровами. Вскоре вернулся Голодев. В теплом сухом халате он почувствовал себя гораздо лучше. Сделав пару глотков чая, он и вовсе вернулся к жизни.
– Есть у меня один совет относительно жизни вашей, – сказал фон Штофф.
– Да? И какой же?
– Я не знаю, как вы вообще допустили, чтобы все так произошло, но не пора ли вам, друг мой, существенно изменить свою жизнь? С чего-то надо начать, пока еще не поздно.
– Разве не поздно? – усмехнулся Сергей, подливая еще чаю себе и Карлу.
– Никогда не поздно. Укажите этой женщине ее место, ударьте кулаком по столу, в конце концов!
– Вы думаете?
– Не сомневаюсь. Вы губите себя и мне больно смотреть на это, очень больно, дальше так не может продолжаться.
– Я знаю, – Сергей задумчиво смотрел на огонь. – Значит, ударить кулаком по столу?
– Именно. Варенье у вас замечательное, просто дух лесной.
– Это еще с лета осталось, – рассеянно ответил Голодев. – Как давно было лето, как давно…
Вскоре послышались голоса – вернулась Ольга Васильевна с дочерью.
– Ударьте кулаком по столу, – напомнил фон Штофф. Голодев не ответил, он слушал голоса, равнодушно разглядывая витую каминную решетку.
– Сергей Николаевич домой вернулись? – спросил голос Ольги Васильевны.
– Они в гостиной с его милостью чай пьют, – ответил Степан.
Через пару секунд двери гостиной распахнулись, и на пороге появилась дражайшая супруга.
– Любезный друг, – железным голосом произнесла она, игнорируя фон Штоффа, которого считала одним из главных виновников окончательного падения Голодева, – у нас должен немедленно состояться разговор.
– Я сейчас занят. – Сергей обернулся и равнодушно взглянул на нее. – Провожу гостя, тогда и поговорим, а сейчас будьте так добры, оставьте нас.
Ольга Васильевна лишилась дара речи. Так же молча, она развернулась и вышла из гостиной, закрыв за собою двери.
– Вот видите, с чего надо было начинать, – довольно улыбнулся Карл, – приведите супругу в чувства, возможно, вернется ее былая прелесть.
– Если бы вы знали, как я ее не люблю, как не люблю, – вздохнул Сергей.
– Я вас понимаю, но может еще не поздно все исправить?
– Мне даже не особенно хочется этого, – признался Сергей, – я хотел бы развода.
– О, ну это скандал! – покачал головой Карл. – Долгие тяжбы и множество неприятных вещей, произнесенных во всеуслышанье. Ольга Васильевна просто так вас не отпустит, она смешает ваше доброе имя с грязью, выставив себя несчастной жертвой, а вас деспотом. Подумайте, как все это будет тягостно.
– У меня нет желания жить с нею, я и так отдал ей все что мог и даже больше, теперь хочу вернуть свою жизнь обратно.
– Сделайте это каким-то другим способом, кроме развода, – настаивал фон Штофф, – вы растратите последние нервы. – Он посмотрел на настенные часы. – Пора мне домой, поздно уже, лягу сегодня пораньше, пока мигренями страдать не начал.
– Я провожу вас, – Сергей поднялся из кресла. – Вы действительно привнесли некоторое успокоение в мою душу.
– Счастлив слышать, рад хотя бы чем-то помочь. Кстати, шапку я свою позабыл у Чернышевых, незадача какая…
Степан подал Карлу шубу, а Сергей сказал своему пилоту отвезти фон Штоффа домой. Еще раз попрощавшись, Карл ушел, а Сергей направился искать Ольгу Васильевну. Она находилась в своей спальне и вынимала заколки из прически. Сергей постучал и вошел. Ольга Васильевна чувствовала что-то неладное и нервничала, не зная, чего ожидать.
– Дражайшая, – холодно произнес Голодев, – мне надо кое-что вам сказать.
– Случилось что? – распустив волосы, она принялась их расчесывать. Голос и вид супруга приводили ее в замешательство.
– Случилось и очень давно. Долго задерживать вас не стану, скажу лишь одно: если вы позволите себе говорить со мною в оскорбительном тоне или еще раз повысите голос, я буду вынужден прекратить ваше содержание и более вы не получите ни гроша. Спокойной ночи.
С этими словами Голодев вышел из спальни, закрывая за собою двери. Ольга Васильевна сидела неподвижно, словно пораженная громом. Как это ни гроша?!
Глава пятая: Милетов с Хрустальницким изволят стреляться
Утром Сергея разбудил Степан:
– Простите, Сергей Николаевич, но там его милость барон звонят, говорят, известия важные.
– Сейчас иду, скажи, чтоб не отключался.
Голодев набросил халат, пригладил волосы и пошел в кабинет. С экрана смотрело взволнованное лицо Карла.
– Доброе утро, друг мой, сожалею, что разбудил.
– Ничего страшного, – Сергей присел в кресло за стол. – Что случилось?
– Милетов с Хрустальницким изволят стреляться!
– Да ну? – удивился Сергей. – Государь же отменил дуэли.
– Видать, они в горячность впали, решив все-таки стреляться. На лазерных винтовках.
– Но ведь Милетов великолепный стрелок, он же убьет его!
– Хрустальницкий настроен весьма решительно, видимо не собирается уступать, а ведь все из-за женщины, из-за женщины! Кстати, у нее необычное имя – Ливия…
– Какая разница, как ее зовут, важно, что все это может плохо закончиться. Милетов горячая голова, быть беде.
– Да и Хрустальницкий тоже горяч. Вам кофе принесли.
Сергей обернулся, в кабинет входил Степан с подносом в руках.
– Спасибо, – сказал Голодев и снова посмотрел на экран. – А когда они собрались стреляться?
– Сегодня по полудню, около Васильевского леса. Если хотите поехать, надо будет заранее выйти, а то народу столько соберется, что не протолкнемся.
– Я пожалуй поеду, разве можно пропустить такое событие. Интересно, если Милетов застрелит Хрустальницкого, что с ним сделает государь?
– А если Хрустальницкий застрелит Милетова, что с ним сделают женщины! – усмехнулся Карл. – Ума не приложу, ну зачем Алексею эта Ливия? Неужто очередная победа требуется ему столь высокой ценой?
– Отчаянный он, не понимает тихой жизни, но скандал будет, будет обязательно.
– Это верно, – согласился Карл.
Они еще немного поговорили и отключили связь.
Сергей переоделся к завтраку и пошел в столовую. Известие Карла напрочь перебило мысли о супруге, но в столовой он с удивлением обнаружил ее, сидящую за накрытым столом. Они уже давно не завтракали вместе.
– Доброе утро, – кивнул Сергей, – вы сегодня рано встали.
– И вам доброго утра, – довольно любезно произнесла она, – как спалось?
– Спасибо, неплохо. – Сергею было весьма интересно, что же происходит.
– Я вот что хотела сказать, вы во многом были правы, я вела себя не совсем в рамках приличия, вы уж меня простите.
Голодев прервал только что начатый завтрак и посмотрел на супругу. Она вздохнула и продолжила:
– Ваша правда, Сергей Николаич, всё ваша правда, во всем согласна, только вы уж содержание мое не трожьте…
– Ах, вот оно что! – несвойственная Голодеву ярость захлестнула его. – Вас только содержание волнует? Я вам его назначу, но только в случае развода!
– Что? – шепотом произнесла Ольга Васильевна. – В случае чего?
– Развода!
– Не бывать этому! – рявкнула Ольга Васильевна. – Что обо мне, честной женщине подумает общество?! Нет, разводу не бывать!
– Это мы еще посмотрим!
Голодев так ударил кулаком по столу, что зазвенели бокалы. Он резко поднялся и вышел из столовой. Душа его кипела. Поспешно одевшись, Сергей поехал к фон Штоффу, зная, что в это время барон всегда дома.
Снег на улице падал редкими хлопьями, казалось, еще немного и он перестанет идти вовсе, но это впечатление было обманчиво. Голодев взял машину и через пару минут был у двухэтажного особняка барона.
– Сергей, вы? – удивился фон Штофф. – Входите, входите, как раз к завтраку.
– Благодарю, я уже досыта позавтракал. Я пришел просить вашего совета. – Сергей подал шубу лакею. – Я решил разводиться.
– Опять вы за своё? – они прошли в столовую и сели за стол. – Рассказывайте, что там у вас произошло?
– Вчера я сказал Ольге Васильевне, что прекращу ее содержание, и что бы вы думали? Сегодня за завтраком она принялась каяться, говорить, что не права. Я уж думал, она действительно хочет мира, как она тут же попросила не трогать ее содержание, как вам это нравится?
– А вы что хотели? – изумился Карл. – Неужто всерьез подумали, что ее может волновать нечто кроме? А с разводом вы повремените…
В начале двенадцатого они поехали к Васильевскому лесу, впрочем, так и ничего не решив. У леса уже собралось достаточно сферолетов. Господа прогуливались у опушки, обсуждая предстоящее событие. Милетова с Хрустальницким пока не виднелось. Пилот посадил сферолет, и Сергей с Карлом поспешили присоединиться к прочим. Общество гудело, как встревоженный улей – все строили разнообразные предположения относительно предстоящей дуэли.
– Если до государя дойдет, Милетова разжалуют! – утверждал князь Михаил. – Обязательно разжалуют, если не хуже.
– А что, интересно, будет с Хрустальницким? – поинтересовался Белоголовцев.
– Да ничего, кто ж кроме него стихотворить будет? Он у нас один такой! Хотя Милетова жальче, с ним в кафешантаны и ресторации ездить одно удовольствие, а с Хрустальницкого что проку? Один крик.
– Милетов застрелит его, вот увидите, застрелит, – с горячностью утверждал граф Чернышев. – Алексей стрелок, каких поискать, а поэт окромя рюмки, да карандаша в руках сроду ничего не держал!
– Дурная голова, тоже мне придумал с Милетовым тягаться. Кстати, эти винтовки, чья идея?
Этого никто не знал.
– А кто секунданты?
Этого тоже никто не знал.
Вскоре общество разделилось на тех, кто за Алексея и на тех, кто за Виоланта. Новоприбывшие спешили присоединиться к той или иной стороне и подливали масла в занимающийся огонь. Голодев с фон Штоффом отошли немного в сторону, ближе к елям, потому как около общества разговаривать уже не было никакой возможности из-за всеобщего крика.