Разинул на лугу пасти.
Давид, сжатый перегородке,
Отцепил цепи угла.
Прогнившая от перегара водки
Снова бутоны залегла.
Давид — на погосте гимны
Запел свободно и внятно:
Но не были гостеприимны
Мертвечины рыжие пятна.
Вместо бледных колыханий
Молочно-розового напитка,
Корове — крови лохани —
Подвозила «быстрая» улитка.
От холерного поклона
Уфу бежала королева:
Крепостью одеколона
Смывать пикантности хлева.
905 плюс 10.
Осанна Давиду Бурлюку!
Никогда тучи не занавесят
Его ясного. — «Увлеку»…
К оружью
Помни.
Земля бубнит.
От каменоломни
Скрипят зубы гнид.
Кровит развороченный желудок,
Извиваются кишки.
Еще… Под свист дудок
Нутро нубийки жги.
Гонится конница.
Кто кого.
Желчью последнею низкопоклонница
Пачкает соки высокого.
Запластанную салом
Изодрали благие маты.
Шумят над отекшим вассалом
Орлы-нумизматы.
Вчера
Мы клювы о камни точили
Футуризма зори и вечера
Скрывали подземном бучиле,
Сегодня — знамя каменоломни
Выступает наружу.
Последний удар — Помни…
И к оружью.
Зинаиде Васильевне Петровской
Ласк ал — ладан лельй. Лилий путы
Ели роз венки лучшей Травиат.
Ласкал ладонь Лель ей, а лилипуты
Пели: розовенький луч шей траве яд.
Дьяволобье
Детское платьице
Заплатах.
Стыдливо пятятся
Рыцари утра латах.
Обрежем кометам хвосты.
Слезам-звездам, луне тупоголовой,
Что знает только одно слово: стынь —
Пригоршни смеха отвалим.
Кто там возле прогалин.
Не черти-ли
Вертеле
Крутятся
Над костра огнем.
Остро стругнем.
Смех-орудьице
Сдиранья бессмыслицы,
Мозги залезшей.
Припечалился подле виселицы
Дурацкий леший.
Цветах закиси обнаглели
Дьяволы. Поясница хрустела.
Белую думу о нагом Леле
Давил лохматый груз тела.
Пожалуйте превосходительства —
Черти вместе.
Всех вас гуртом для сожительства
Вертеле поместим.
Вишь животы разживотили
Падалью вчерашней.
Искусство объидиотили
Фундаментальной башней.
Жизнь покрыли
Грязными слоями.
Оторвали лодке крылья,
Спрятали души весла яме
Черные своры
Ревели чащах.
Поцелуем просфоры
Полей звучащих.
Откроем
Черепные саквояжи.
Мысли — мудрые мухи, роем
Взыграют утреннем пляже
Сорвано датское платьице
Заплатах.
Стыдливо не пятятся
Рыцари утра латах.
Сон
Грозными воплями грозы грозили
Перепелить караван.
Влагой тягуче рыдала Бразилия.
Небом залив сарафан.
Визжала задвижка. Движение колик
Душил зубами замок.
Под круглой копною испуганно кролик
Сжимал рыжей шкурки комок.
Орел принимал за орлов перепелок,
От страха зажав крепко клюв.
Стекала на плечи невинные ёлок
Чугунная капля сока клюкв,
То ненависть резала девичьи груди
Острым перочинным ножом.
Молнии гулко кипели запруде,
Нагло орали — подожжем!
Вздрогнул на дрогах песочный мертвец —
Радость рожденная страхом.
Высшую вышку построил певец
Утра, влетавши Аллахом.
Любовь Алексеевне Ненашевой
Дарит крепчайшее звено
Сцепленье косвенных событий.
Двум тонко-струнным суждено
Гранить алмаз глубинных вскрытий.
На черный день мы бросим сноп
Улыбок, чище солнца дара.
И лихорадочный озноб
Согреет лаской ненюфара.
Огни тумане без лучей,
Но, оттого, еще заметней.
Освобожденных богачей
Встречала ночь печалью летней.
Не плачь! Насмешка Анатэмы
Не стоит грусти тихой крови:
Без слез сгорают кризантэмы
На бледно-голубом покрове.
Они равны богам за то, что шуме встреч
Сумели белизну сберечь!..
У тихой обители
Вы видели
Грусть…
Да?
Пусть…
Зарождение
Сферы тайн высоких.
Где рокот громов.
Спадает сок их
Раздавленных умов.
Стихиен крик: — Ударь его!
Убийство мысль влита:
Рыдает кровью зарева
Надземная плита.
Дождями глаз напоены
Синодики имен;
Стекают тихо воины
Беззвучие времен.
Доколе будешь мчаться ты
Зловещий Жизнесек?
«Лишь девятьсот шестнадцатый».
«Раздавит мой набег».
«Двенадцать миллионов»
«Людей земле верну».
«Для зарожденья звонов»
«Великому зерну».
«Тот сохранит от плети»
«России целину»,
«Кто рос тени столетий»
«Молясь земле-зерну».
«Тот победит кто плугом»
«Идет навстречу злу».
«Я гимн пою над кругом»
«Крестьянскому жезлу».
«Во все стороны колчьями…»
Во все стороны колчьями
Мясо свежее.
Началось Льежа, — и
Прочими
Этапами —,
Давит лапами,
Осточертело Германия,
Свою и чужих шкуру.
Скажите, каком романе я
Читал про Европейскую культуру?
Где она?.. У людоедов
Австралии?..
Да!.. Да!!! Ведь у них только во время обедов
Мясные вакханалии.
Нам больно, но нельзя остановиться—
Надо биться. —
Последними славянинами,
Не так-ли?
Пока красными винами
Мы не иссякли!!!
Мой дом
Ко мне открыта дверь. Пусть входит всяк:
Враг, друг, откормленный и бледнолицый.
Мой дом — волнах мигающий маяк,
Противоядие — отравленным столицей.
Шуми дворец Радушьем обесцветь
Израненных кораллов пурпур сочный.
Я — славянин. Пляши, пляши медведь,
Свети маяк над чернотой порочной.
Я знаю: дальше Тартар палачу
Свезет меня ладья гребца Харона.
Ну, а пока обол не заплачу —
Ко мне враги-друзья — блестит моя корона.
«Рьяно Громыхают колеса…»
Рьяно
Громыхают колеса истерического завода.
Срезанные сердца злаков и бурьяна
Выполняют роль громоотвода.
Все сословия смешал длинный окоп.
Слились цели.
Ружейном прицеле
Грандиозный подкоп
Под устои железного кулака,
Сжавшего дыхание.
Кровавой зари жуткие облака
Струят благоухание…
Не ухайте совы
Стоном сумасшедшего!
Скрипят засовы
Ворот прошедшего.
Завтра новые молнии кинет гроза на весь
Свет;
Завтра откроет занавесь —
Завет.
Perpetuum Mobile
Стучит костьми скелетов стая.
Кладбище тянет, как магнит.
Курган растет, но нарастая,
Венок бледнеющих ланит
Вплетает огневые маки.
И снова день, и снова ночь —
Зовет, зовет, живущих браке,
Оковы тленья превозмочь.
Открыв телесные кингстоны.
Мы распыляем вновь курган;
Любви отточенные стоны
Глушат мистический орган.
Любви — зародыши начала
И распыление концов.
Ночь — томных ласках закачала
Магниты сгнивших мертвецов.
Сверкающих во тьме ячеек —
Вы видите-ль блестящий сноп.
То стая звонких канареек
Вспорхнула, чтоб низринуть гроб.
«Писки. Человеческих туш близки…»
Писки.
Человеческих туш близки.
Следят за мной глаза гиен
Из скважин
И щелей,
Ждут, когда я буду убиен,
Загажен
Слизью ущелий…
Повседневное,
Хлевное
Орет на перекрестках
Ртом миллионности,
Лживых блестках
Распространяя сонности.
Под сенью серенького правила
Коронованной неприличности,
Все-же мысль расправила
Крылья личности.
Поет душа гения,
Зажигая искры на болоте,
О соединении
Святой крови и святой плоти
Завывайте гробокопатели среди бездорожья…
Ставьте, пахнущую язвами помеху,
Мистическим слезам и смеху.
Я знаю дорогу Божью.
Всегда так
От Матроны до Иакова.
От Анфисы до Петра,
Все страдают одинаково
Под навесом злым шатра.
Но у каждого запасе
Есть невысказанный гнет,
Даже глупом папуасе
Сердце иногда вздрогнет.
Миллиарде насекомых
Подыскать для гнета пару,
Среди моря незнакомых
Для Петра найти Варвару
Трудно… Шалой каруселью
Проносясь без останова,
Мы тоскуем снова, снова
По душевному веселью.
Принц мечтает о царевне
И царевне лишь стремится…
Где «она»? где «он»? — Деревне
Городе или столице?
Неизвестно. Но исканья
Приведут ко дню доверий;
Прекратить кровопусканье
Одинаковость материй.
Без ботинок, без сандалий,
Окуная кровь момент,
Всяк зовет из мутной дали
Подходящей элемент.
Коль нашел, то будь доволен,
Счастья не давись слюной.
Ты вчера был здорво болен,
А сегодня — не больной.
Вася, что ты любишь?.. — Копоть,
Маша, ты?… — Капусты сок!
Ну, идите вместе лопать
Жир болотный, да песок!
Карусель быстрее лани,
Сотни остро-пылких встреч.
Но. Василий для Маланьи