Если думать о времени абстрактно, то естественно начать относиться к нему как к ресурсу, который нужно покупать и продавать и использовать как можно эффективнее, как уголь, железо или любое другое сырье. Раньше рабочим платили за нечетко определенный "рабочий день" или на сдельной основе, получая определенную сумму за тюк сена или за зарезанную свинью. Но постепенно все большее распространение получала почасовая оплата , и владелец фабрики, который эффективно использовал рабочее время своих рабочих, выжимая из каждого работника как можно больше труда, получал большую прибыль, чем тот, кто этого не делал. Более того, некоторые язвительные промышленники стали считать, что рабочие, которые недостаточно усердствуют в работе, буквально виновны в краже. "Разные люди меня ужасно обманывают", - писал в 1790-х годах железный магнат Амброз Кроули из английского графства Дарем, объявляя о своей новой политике вычета из зарплаты за время, потраченное на "курение, пение, чтение новостей, споры, разногласия, все, что не относится к моему бизнесу [или] любое безделье". По мнению Кроули, его нерадивые сотрудники были ворами, незаконно угощавшимися контейнерами с конвейера времени.
Не нужно верить, как иногда кажется Мамфорду, что во всех наших сегодняшних бедах, связанных со временем, виновато только изобретение часов. (И я, конечно, не стану ратовать за возвращение к образу жизни средневековых крестьян). Но порог был перейден. Раньше время было лишь средой, в которой разворачивалась жизнь, материалом, из которого она состояла. После этого, когда "время" и "жизнь" в сознании большинства людей были разделены, время стало вещью, которую вы используете, и именно этот сдвиг служит предпосылкой для всех уникально современных способов, которыми мы боремся со временем сегодня. Как только время становится ресурсом, который нужно использовать, вы начинаете чувствовать давление, будь то от внешних сил или от себя самого, чтобы использовать его хорошо, и ругать себя, когда вам кажется, что вы потратили его впустую. Когда вы сталкиваетесь со слишком большим количеством требований, легко предположить, что единственным ответом должно быть более эффективное использование времени - стать более эффективным, заставлять себя работать больше или работать дольше, как если бы вы были машиной времен промышленной революции, - вместо того чтобы задаться вопросом, не являются ли сами требования необоснованными. Становится соблазнительной попытка мультитаскинга, то есть использования одной и той же порции времени для двух дел одновременно, как одним из первых заметил немецкий философ Фридрих Ницше: "Человек думает с часами в руке, - сетовал он в эссе 1887 года, - даже когда он ест свой полуденный обед, читая последние новости фондового рынка". Проецировать свои мысли о жизни на воображаемое будущее становится гораздо более интуитивно понятным, и вы с тревогой думаете, будут ли события развиваться так, как вы хотите. Вскоре ваше чувство собственного достоинства оказывается полностью связанным с тем, как вы используете время: оно перестает быть просто водой, в которой вы плаваете, и превращается в нечто, над чем вы чувствуете, что должны доминировать или контролировать, если хотите избежать чувства вины, паники или переполненности. Название книги , которая на днях попала ко мне на стол, как нельзя лучше подводит итог: Master Your Time, Master Your Life.
Основная проблема заключается в том, что такое отношение ко времени создает подстроенную игру, в которой невозможно никогда не почувствовать, что вы делаете все достаточно хорошо. Вместо того чтобы просто проживать свою жизнь так, как она разворачивается во времени, - вместо того чтобы просто быть временем, можно сказать, - становится трудно не оценивать каждый момент в первую очередь с точки зрения его полезности для какой-то будущей цели или для какого-то будущего оазиса релаксации, которого вы надеетесь достичь, когда ваши задачи наконец "уйдут с дороги". На первый взгляд, это разумный образ жизни, особенно в условиях гиперконкуренции в экономике, когда кажется, что вы должны постоянно рационально использовать свое время, если хотите остаться на плаву. (Это также отражает то, как большинство из нас воспитывали: отдавать предпочтение будущим выгодам перед текущими удовольствиями). Но в конечном итоге это приводит к обратному результату. Она вырывает нас из настоящего, заставляя жить, ориентируясь на будущее, беспокоясь о том, все ли получится, воспринимая все с точки зрения каких-то будущих, ожидаемых выгод, так что душевное спокойствие так и не наступает. И это делает практически невозможным переживание "глубокого времени", того ощущения вневременного времени, которое зависит от того, чтобы забыть об абстрактных мерилах и вместо этого погрузиться в живость реальности.
По мере того как этот современный образ мышления становился доминирующим, писал Мамфорд, "Вечность постепенно переставала служить мерилом и фокусом человеческих действий". На ее место пришла диктатура часов, расписания и оповещений Google Calendar; "безрадостная срочность" Мэрилинн Робинсон и постоянное ощущение, что вы должны успеть сделать больше. Проблема с попытками овладеть своим временем, как выяснилось, заключается в том, что время в итоге овладевает вами.
Признания гика продуктивности
Остальная часть этой книги - исследование более разумного отношения ко времени и набор практических идей, почерпнутых из работ философов, психологов и духовных учителей, которые отказались от борьбы за господство или овладение им. Я полагаю, что это набросок жизни, которая гораздо более спокойна и осмысленна, а также, как выяснилось, лучше подходит для стабильной продуктивности в долгосрочной перспективе. Но не поймите меня неправильно: я потратил годы, пытаясь и терпя неудачу в попытках достичь господства над своим временем. На самом деле, симптомы особенно ярко проявлялись в том подвиде, к которому я принадлежал. Я был "гиком продуктивности". Знаете, как некоторые люди увлекаются бодибилдингом, или модой, или скалолазанием, или поэзией? Гики продуктивности страстно любят вычеркивать пункты из своих списков дел. В общем, это то же самое, только бесконечно печальнее.
Мои приключения с Inbox Zero были лишь верхушкой айсберга. Я потратил бесчисленное количество часов и изрядную сумму денег, в основном на модные блокноты и фломастеры, веря в то, что если бы я только смог найти правильную систему управления временем, выработать правильные привычки и применить достаточную самодисциплину, то смог бы победить в борьбе со временем раз и навсегда. (В этом заблуждении меня поддерживало написание еженедельной газетной колонки о продуктивности, которая давала мне повод экспериментировать с новыми методами, оправдывая это тем, что я делаю это в рабочих целях; я был похож на алкоголика, которого удобно нанять в качестве эксперта по винам). В одном случае я попробовал планировать весь день пятнадцатиминутными блоками; в другом - использовал кухонный таймер, чтобы работать исключительно периодами по двадцать пять минут, перемежая их пятиминутными перерывами. (У этого подхода есть официальное название - "Техника Помодоро" - и культ в Интернете). Я разделил свои списки на приоритеты A, B и C. (Угадайте, сколько задач с приоритетами B и C я так и не выполнил?) Я старался согласовывать свои ежедневные действия с целями, а цели - с основными ценностями. Используя эти приемы, я часто чувствовал, что нахожусь на пороге золотой эры спокойной, не отвлекающей продуктивности и осмысленной деятельности. Но она так и не наступала. Вместо этого я становился еще более напряженным и несчастным.
Помню, как зимним утром 2014 года я сидел на скамейке в парке возле своего дома в Бруклине, испытывая еще большую, чем обычно, тревогу из-за объема невыполненных задач, и вдруг понял, что ничего из этого не выйдет. Мне никогда не удастся собрать достаточно эффективности, самодисциплины и усилий, чтобы пробиться к ощущению, что я на вершине всего, что я выполняю все свои обязательства и мне не нужно беспокоиться о будущем. Как ни странно, осознание того, что это была бесполезная стратегия достижения душевного спокойствия, сразу же принесло мне успокоение. (В конце концов, когда убеждаешься, что то, к чему ты стремился, невозможно, гораздо труднее продолжать корить себя за неудачу). На тот момент я еще не понимал, почему все эти методы были обречены на провал: я использовал их для того, чтобы получить ощущение контроля над своей жизнью, которое всегда будет оставаться недостижимым.
Хотя я почти не осознавал этого, моя одержимость продуктивностью служила скрытым эмоциональным целям. С одной стороны, она помогала мне бороться с чувством неустойчивости, присущим современному миру работы: если я смогу выполнять все требования редакторов, одновременно запуская различные побочные проекты, то, возможно, однажды я наконец почувствую себя уверенно в своей карьере и финансах. Но это также удерживало на расстоянии некоторые пугающие вопросы о том, что я делаю со своей жизнью и не нужны ли серьезные изменения. Если бы я мог достаточно работать, заключало мое подсознание, мне не нужно было бы задаваться вопросом, так ли уж полезно для здоровья то, что я черпаю столько самооценки из работы. И пока я был на пороге освоения своего времени , я мог не думать о том, что жизнь действительно требует от меня, возможно, отказаться от стремления к мастерству и вместо этого погрузиться в неизвестность. В моем случае это означало вступление в долгосрочные отношения и, позднее, принятие решения вместе с женой попытаться создать семью - две вещи, которые мне не удавалось сделать с помощью любых систем для достижения цели. Меня больше успокаивала мысль о том, что со временем я смогу "оптимизировать" себя и стать тем человеком, который сможет без страха принимать такие решения, чувствуя себя полностью хозяином процесса. Я не хотел признавать, что этого никогда не произойдет - что страх является частью сделки и что его переживание не разрушит меня.
Но (не волнуйтесь!) мы не будем зацикливаться на моих личных проблемах. Универсальная истина, скрывающаяся за моими конкретными проблемами, заключается в том, что большинство из нас так или иначе тратят много энергии на то, чтобы избежать полного переживания реальности, в которой мы находимся. Мы не хотим испытывать тревогу, которая может возникнуть, если мы спросим себя, на правильном ли мы пути, или от каких представлений о себе пора отказаться. Мы не хотим рисковать потерять отношения или потерпеть неудачу в профессиональной деятельности; мы не хотим ми