Я не вмешивалась. Мне было холодно, и печка не спасала. Озноб бил все сильнее. Не хватало только заболеть. Вот уж точно, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Сначала самаритянка ломанулась спасать старушек от безводья, потом вытаскивать из канавы лузера, который наверняка топил впотьмах по снегу на лысой резине. Ну что ж, награда нашла героя. И его, и меня.
Добравшись до дома, я первым делом запихнула в духовку замороженную лазанью, стащила с себя все мокрое и забралась под горячий душ. Такой горячий, какой только можно было терпеть. Минут через пятнадцать озноб пошел на спад. Растершись полотенцем докрасна, высушила волосы, влезла в теплый спортивный костюм и шерстяные носки. В унисон пискнули комп в загрузке и таймер духовки.
Под лазанью я просматривала читательские комментарии к последним продам, сообщения в личках и авторских чатах. За день набегало прилично. И если отвечать на коммы — это святое, то лишнюю болтовню сократить точно не помешало бы. Но мы, авторы, уже привыкли узнавать важные новости именно из чатиков, страшно было что-то пропустить.
Закончив, я включила Жанну. Под кофе с коньяком. Вообще-то мне больше нравилось вино, поэтому никак не могла запомнить, что пьется первым. Когда нужно было для книги, гуглила, а для себя ленилась, да, собственно, и все равно, поэтому чередовала, закусывая кружками нарезанного апельсина.
Коньяк наложился на недавние события, и мы с Жанной отправили Клотильду в спальню к мужу-королю, который вовсе не собирался консуммировать их брак. Предварительно напоив девицу до состояния «море по колено».
Стоп, спохватилась Жанна, у нас рейтинг 16+.
Вот это была засада, конечно. В книге без плашки можно позволить героям трахаться, избегая детального описания процесса, но они не имеют права пить и курить, если автор не обличает всю мерзость данного действа.
Обсудив это, мы решили, что вино заменит глубокая обида на невнимание мужа.
Как, ты, козел такой, не хочешь меня — такую прекрасную?! Ну держись…
Мне было смешновато, но решила, что сойдет. Сказка же. Для взрослых девочек.
На середине фразы взвыл телефон, и я — нет, не вздрогнула. Подпрыгнула.
Да неужели?.. Так быстро? Уже освободился?
А вот и нет. Звонила Алена, мое девятнадцатилетнее любимое чадушко, уже год как съехавшее на съемную квартиру с бойфрендом-однокурсником. Не сказать чтобы я была так уж этому рада, но, в конце концов, сама родила ее, будучи всего на полтора года старше.
— Мать, ты жива?
— И вам не кашлять.
— Пишешь?
— Пишешь.
— Хоть бы погулять сходила, что ли.
Детка была уверена: несчастная мамаша сутками, не разгибаясь, сидит за компом, чтобы заработать писульками хотя бы на горбушку хлеба и пакет кефира. Я не разубеждала. И уж, конечно, не ставила в известность, что у мамаши время от времени случается не только светская, но и интимная жизнь. Для тинейджеров это дико. Им кажется, что родители слишком стары для секса, что он исключительно для молодых и красивых.
— На дачу ездила.
— О, это тема, — одобрила Алена. — Слух, может, тебе собачку завести? Она бы тебя на улицу выводила.
Я чуть не подавилась последним кружком апельсина. Но чтобы не вступать в долгую и бесполезную дискуссию, обещала подумать.
Наконец, ближе к полуночи, прода была написана и загружена в сеть. Теперь стоило позаботиться об отпускницах.
Завязка, конечно, хороша, но…
Я никогда еще не использовала реальные ситуации вот так, в чистом виде, без кулинарной обработки. Если бы прототипы прочитали мои книги, вряд ли узнали бы себя и использованные события. Взять и вставить в текст эпизод без каких-либо изменений? Виделось в этом что-то… непорядочное.
Глупости, скривилась Джо. Ничего тут нет непорядочного. К тому же Коля-Николай точно этого не прочитает.
После непродолжительных колебаний я создала новый файл, выбрала размер и цвет шрифта и написала первую фразу:
«В такую погоду малодушно радуешься, что у тебя нет собаки…»
Глава 3
Прошло три дня, Николай так и не позвонил. Может, сначала и правда собирался, но, видимо, остыл, подумал и решил, что ну его на фиг.
Не будь у меня Нины и Джо, я постаралась бы выкинуть этот странный эпизод из головы. Уж больно он был книжно-киношным, никак не вписывающимся в мою повседневную жизнь.
Когда-то давно, в молодости, я была, по словам подружки Лельки, с ебанцой. Не в том смысле, что спала со всеми подряд. Нет, скорее, во мне играл авантюризм, причем не слишком здоровый, выросший из панического страха насилия — как противовес.
Вот та давнишняя безбашенная Женька Лиманова вполне могла целоваться с незнакомым мужиком в ночном лесу и дать ему свой телефон. Нынешняя Женя Зимина была для этого слишком рассудительной и осторожной. И раз уж никакого продолжения не последовало, она вздохнула бы с облегчением, перекрестилась и постаралась забыть.
Да, она так и сделала бы — если бы не та самая писательская профдеформация, которая зудела и требовала использовать материал в дело. Зудели две ее персонификации, и у каждой имелся свой взгляд на ситуацию.
С завязкой истории проблема не стояла, там и придумывать ничего не надо было. Просто описала то, что произошло, добавив красок. А вот дальше…
Во-первых, я так и не решила, кому из двоих она достанется. Иными словами, будет ли это обычный любовный роман с лайтовой эротикой и хэппи-эндом или вполне так хардкор. А решать надо было срочно. Я не писала в стол. Небольшой запас на несколько стартовых дней — и вперед. Пауза и так слишком затянулась. Читатели ждать не будут, заскучают и пойдут к другим авторам, которые стартуют внахлест: одну книгу закончили и сразу же начали следующую.
Вообще я писала так, как вязала свитера. О, шерсть красивенькая, беру. Краевые петли, и пусть будет резинка… английская. Или канадская. Или ложная. Или… Я их знала больше двух десятков. А пока набирала, сам собой определялся фасон и узор. Когда-то в академке я так подрабатывала: вязала на прогулках, пока Аленка спала в коляске. Причем делала это с бешеной скоростью.
С книгами все было еще круче. Писала я их так же быстро, но зачастую к концу резинки-завязки никакого фасона и узора не наблюдалось. Тут все шло по принципу из анекдота: «Жора, жарь рыбу. — Так рыбы нет. — Ты жарь, рыба будет». Я жарила — писала, не представляя, о чем будет новая глава. Как петелька цепляется за петельку, так строчка цеплялась за строчку. Из одного ряда вырастал следующий, из одной главы — другая. Планы, синопсисы, арки героев? Нет, не слышали. То есть слышали, конечно, филолог как-никак, но… это не наш метод.
И все же, все же… Чтобы писать вот так, надо хотя бы по минимуму представлять себе героев. Потом, в процессе, представление может меняться, это нормально. Не только читатели открывают и раскрывают их для себя, но и сам автор. Так, как это случается в реальности: мы узнаем новых людей постепенно. Но для старта автору надо знать о герое немного больше, чем внешность и возраст. Или получится, что вяжу свитер, не зная характеристик пряжи. Будет ли она тянуться и давать рельеф, как поведет себя в ажуре, не сядет ли после стирки, исказив узор, не залиняет ли на соседние цвета.
Вот тут как раз и таилось во-вторых, а от решения этой проблемы зависело решение во-первых.
С героиней сложностей не было. Такая же чокнутая писательница, как я сама. Нет, писать о себе я не собиралась. Пресловутые «уши автора», торчащие из текста, — этого всегда старалась избегать. Есть тонкая грань между «писать о себе» и «творчески использовать факты из своей биографии». Наверно, мне трудно было бы доходчиво объяснить разницу, но я всегда чувствовала ее в чужих книгах. В общем, даже если бы героиня Ирина прожила хронологически всю мою жизнь, она все равно не стала бы мною.
А вот с героем все обстояло непросто. Казалось бы, придумывай что угодно. Но… не получалось. Впервые — не получалось. Я не понимала Николая и поэтому не могла понять героя Кирилла. А значит, не знала, как вести эту линию.
Иногда мне подсказывал плейлист. Я и сейчас включила его методом тыка и попала на песню, от которой всегда бросало в холодную дрожь.
Мне страшно никогда так не будет уже,
Я раненое сердце на рваной душе.
Изломанная жизнь — бесполезный сюжет.
Я так хочу забыть свою смерть в парандже.
Хм…
Афган? Нет, для Афгана он слишком молод. А когда у нас вторая чеченская закончилась? Гугл доложил, что активная фаза продолжалась до 2000-го, но еще девять лет тянулась вялотекущая. Хронологически подходит.
Что, если так? Он бывший военный, служил в Чечне. В молодости. И случилась разлюбовная любовь с местной девушкой. А потом его ранил снайпер. Тяжело. Когда снайпера ликвидировали, оказалось, что это та самая девушка. Столько лет прошло, а с женщинами не складывается, потому что до сих пор ее вспоминает. Иногда слушает эту песню и напивается до зеленых чертей.
Нина, как тебе такой расклад?
Ну не знаю, скептически протянула Нина. Все это уже тысячу раз обмусолили — про любовь с девушкой-снайпером. По горячим следам. И потом, знаешь, вздыхать двадцать лет по бабе, которая тебя чуть не убила… Это маленько патологией отдает.
А может, у него теперь страх, что влюбится — и женщина его снова предаст? Не обязательно убьет, в любом смысле предаст.
Похоже, ты соскучилась по читательским пиздюлям, хмыкнула Нина. Тебе-то что, а отдуваться мне.
Ну не скажи, валерьянку пью как раз я. За четверых. Хотя за тебя прилетает больше всего. Жанку пинать особо не за что, а Аркашу и Джо читает ограниченный специфический контингент — геймеры и дрочеры, их в основном все устраивает.
Господи, ну что за бред, тут же влезла Джо. Я говорила, отдай его мне. Смотри, пусть он будет стриптизером, по возрасту вышедшим в тираж. Нет, лучше порноактером. Он еще огурец-молодец, но на съемки больше не зовут. И у него кризис — как профессиональный, так и личностный. Ему кажется, что он уже все, ни на что не годен. Ни на экране, ни с реальной бабой. А Ирочка ему эту уверенность вернет и подарит еще много лет активной сексуальной жизни.