— Нет, — сказала Хатч, растягивая слова, — это ничего не нарушает. Но зачем тебе выходить наружу? Ведь там ничего нет.
Ей приходилось и раньше слышать подобный вопрос от безрассудных и склонных к приключениям пассажиров, но еще ни разу во время полета в гиперпространстве.
— Именно это мне всегда и хотелось увидеть, — сознался он.
Тор смотрел ей прямо в глаза, а ей было любопытно, что он там видит.
— Не вижу, почему бы нет, — заявила она, — если ты действительно этого хочешь. Но в таком случае мне придется отправиться с тобой.
Он кивнул, как будто соглашаясь терпеть обузу.
— Мне неприятно доставлять тебе неудобство, Хатч.
Ей пришлось выставить ему высший балл. Казалось, никто из сидевших за столом не осознавал, что происходит нечто необычное.
— Когда ты хотел бы отправиться туда?
Он произнес, скрывая улыбку:
— Сейчас я совершенно свободен. Если только это удобно…
— Ладно, — согласилась она.
Аликс поинтересовалась, не опасно ли это, и Хатч успокоила ее. Затем они с Тором отправились к грузовому воздушному шлюзу.
На художнике были мягкие мокасины, шорты и мягкая синяя рубашка без застежки, свободная в плечах и в груди. Он задержался на минуту, чтобы прихватить мольберт и блокнот.
— Но там почти ничего нет, — заметила Хатч.
Он уже примерял защитный костюм.
— Потому-то это и интересно.
Она протянула Тору пару ботинок-захватов, и он сбросил мокасины. Когда Тор был окончательно готов, Хатч открыла люк, и они вышли через воздушный шлюз на корпус. Мгла окутала их.
Искусственная гравитация корабля исчезла, и Хатч ощутила, как желудок подкатил к горлу.
— Ты сама первый раз выходишь здесь? — спросил Тор, разглядывая окружавший их туман. — Вот в это ?
Он угадал. Хатч никогда раньше не выходила из корабля в «туманный шлейф», обусловленный полетом в гиперпространстве. И не знала никого, кто бы делал это.
— Мы могли бы войти в историю, — сказала она.
Тор прищурился и взглянул куда-то в сторону, через ее плечо.
— Кажется, будто там что-то движется, — поговорил он, показывая. — В той гряде облаков.
— Это всего лишь иллюзия. Именно по этой причине во время таких перелетов мы обычно не включаем обзорные экраны и закрываем иллюминаторы. Людям видится там все что угодно. И это лишает их покоя.
— Я никакого беспокойства не ощущаю. — Он начал устанавливать мольберт: на ножках были магнитные захваты.
Хатч рассматривала окружавший их туман, медленно перемещаясь вдоль корпуса корабля от носа к корме.
— И все это возможно даст тебе — что?…
Он слегка покачивался вперед-назад, делая полутанцевальные движения, пристально разглядывая ее, изучая туманную мглу.
— Тут требуется лишь капля таланта. Этот туман всегда такой? Он всегда такой плотный?
— Да, — сказала Хатч. — Везде одинаковый.
Тор извлек свой особый уголек для рисунков в вакууме и одним движением набросал секцию корпуса корабля. Несколько секунд он изучал Хатч, затем нарисовал ее глаза, контур нижней части овала лица, очертания волос и добавил немного легкой дымки.
— Сделано с большим вкусом, — оценила Хатч. Тор серьезно продвинулся с тех давних дней в Арлингтоне.
Он улыбнулся: да, получилось очень здорово, верно? И продолжил работу, наполняя рисунок деталями. Туман на его наброске «пропитывался влагой», корабль становился более плотным, глаза сияли. Когда работа была закончена, он вывел имя «Тор» и отступил, чтобы взглянуть, не добавить ли еще что-то. Чтобы улучшить перспективу.
Хатч подумала, что он сейчас вырвет лист из альбома и вручит ей. Но Тор просто стоял, любуясь своей работой, а затем достал из жилета чехол и накрыл им рисунок.
— Мы закончили? — спросила она.
— Я думаю, так сойдет. — Он отсоединил мольберт и взглянул в сторону воздушного шлюза.
Разочарованная Хатч колебалась. В эту минуту ей хотелось обнять его. Но Тор отвернулся, и минута ушла.
Свободной рукой он порылся в карманах жилета и достал монету. Древний никелированный доллар. Он посмотрел на Хатч, затем вновь вгляделся в туман, и она поняла, что он сейчас сделает.
— Загадай желание, — сказала она.
Он кивнул.
— Уже загадал. — И высоко подбросил монету в туман.
Хатч проводила ее взглядом, испытывая необъяснимое чувство утраты чего-то.
— Знаешь, Тор, — заметила она, — мы будем двигаться чуть быстрее обычного, когда выйдем из гиперпространства.
Он удивился. Хатч разыгрывает его?
— Нет. Я говорю серьезно.
— Почему?
— Ты когда-нибудь слышал про эффект Гринуотера?
— Нет. Ничего такого никогда не слышал.
— Но ты знаешь, кто такой был Жюль Гринуотер?
— Имел какое-то отношение к путешествиям в трансмерном пространстве.
— Он был одним из пионеров и установил главный принцип таких перемещений: линейная инерция движущегося тела во время гиперполета всегда сохраняется. Какое бы количество движения вы ни сообщили в его процессе, то же количество движения вы получите и при выходе из гиперрежима.
Тор бросил взгляд в сторону исчезнувшей монеты.
— Я не уверен, что хорошо понял.
— Количество движения монеты сохраняется. И преобразуется в дополнительное количество движения «Мемфиса». Так что, вернувшись в субсветовое пространство, корабль будет двигаться быстрее.
— За счет монетки?
— Да.
— Как велик будет этот прирост?
— Сомневаюсь, что имеет смысл это высчитывать.
13
В таком случае, кто охотник, а кто добыча?
На исходе третьего дня «Мемфис» выскользнул из трансмерных туманов и, двигаясь по инерции, вновь вошел в субсветовое пространство. От желтого местного солнца — маленькой желто-оранжевой звезды — их отделяло приличное расстояние.
Хатч, как положено, доложила об их прибытии, отправив сообщение на станцию «Аутпост». Примерно в то же время она узнала, что в точку «B» отправлена исследовательская яхта «Джон Р. Сентинасио». Там будут регистрировать и записывать все возможное касательно Тихой Гавани, лунной базы и спутников. Когда на «Сентинасио» завершат наблюдения, яхта сможет отправиться вслед за «Мемфисом», если на то будет соответствующая причина.
Закончив дежурство на мостике, Хатч отправилась в отсек управления экспедицией, где Пит пытался в очередной раз объяснить Джорджу и остальным, что планетная система занимает достаточно обширное пространство и для поиска в нем взаимодействующих миров может потребоваться значительное время. По-видимому, все согласились с этим, но все равно казалось, что они по-прежнему считали: Хатч, несомненно, в силах сотворить чудо и здесь. Для чего же тогда все эти сверхтехнологии, верно? Но на таких гигантских пространствах даже планеты не так-то легко отыскать. Так что первый день начал клониться к вечеру, а затем настал следующий, тоже не принесший результатов, и нетерпение ее пассажиров начало возрастать.
Они не знали даже, как выглядит эта система. Прежде здесь никто не бывал. Билл дал оценку биозоны как лежащую в пределах от 75 до 160 миллионов километров. Это пространство и стало зоной их поисков. Первым идентифицированным ими после солнца объектом стала устремившаяся сюда комета с неимоверно длинным хвостом.
Пока длилось ожидание, они играли в шахматы, в бридж и охотились в Затерянном Храме за Короной Мапура. И еще ворчали на Билла, который с легкостью вмешивался во все их занятия.
— А вот с этого момента будет или успех, или промах. Необходимо лишь набраться терпения .
Джордж жаловался на навязчивое добродушие ИИ и интересовался, не может ли Хатч хотя бы чуть-чуть уменьшить его активность.
— Эта проклятая штука болтает черт знает о чем и сводит меня с ума, — сказал он.
Билл, который наверняка подслушивал, никак не отреагировал. Позже, когда Хатч пыталась успокоить и подбодрить его, он объявил, что теперь ему все ясно с людьми. Развивать свою мысль он не стал, а она не стала «нажимать» с расспросами.
— Есть объект, — сообщил он к исходу второй ночи, имея в виду, что обнаружил планету в биозоне. — На внутренней границе зоны .
Контактеры потратили еще полтора дня, выходя на позицию для «перехвата». Тем временем Билл пытался отыскать вторую возможную цель. Но это уже не имело значения: как только «Мемфис» «скользнул вдоль линии» между найденной на внутреннем краю биозоны планетой и точкой «B», динамики радиосвязи ожили.
KM 449397-2 была маленькой планетой, не больше Марса. Но здесь синели обширные океаны, зеленели континенты и полнился кучевыми облаками небосвод. Цветущая планета. Планета, сверкающая в солнечных лучах, как алмаз. Хатч с трудом смогла заставить себя поверить в это. Почти все виденные ею небесные тела были бесплодны. На их поверхность мог поступать солнечный свет, там могли плескаться океаны, но неизбежно оказывалось, что никто не ходит и не ползает по поверхности, никто не населяет водные просторы. Ошеломляющее большинство планет было абсолютно безмолвным и пустым. Однако здесь, уже во второй раз за время экспедиции, земляне сталкивались с жизнью . И не с такой незначительной, что уцелела на планете Тихая Гавань (которую следовало бы назвать Скудная).
Джордж, заложив руки за спину, словно Нельсон на Ниле, сиял, наблюдая изображения на экране.
Билл сообщил о наличии спутника-невидимки.
— Начинаю сканировать пространство в поисках остальных. Полагаю, должны быть еще два .
В самых разных местах поднимались горные цепи. Вдоль побережья внутреннего моря дымились вулканы. Сушу пересекали могучие реки. Были видны и штормы, и грозы, и полярные шапки, а со стороны северного полюса пытались прокладывать путь на юг бури и метели. Были отчетливо видны два купающихся в солнечных лучах континента.
— Тем не менее не похоже, что здесь кто-то живет, — заметил Герман. — Я не вижу никаких признаков городов.