— Весьма прискорбно слышать это, — заметил Джордж. Там, откуда он явился, не было ничего невозможного. Там не существовало такого, как «не в состоянии решить прикладную задачу». Считалось, что это всего лишь вопрос упорства и изобретательности. Джорджу очень нравилась Хатч, однако она очень быстро сдавалась. Но он был уверен, что она никогда бы не повела себя так в мире бизнеса.
Он вышел, повернулся спиной к обрыву и небосводу и принялся изучать длинное овальное здание, его круглое окно, настилы-веранды, параболические антенны, думая о том, что самое большое удовольствие ему доставил бы свет в окнах этого дома. Он хотел получить возможность отключить защитный костюм, пройтись по внутреннему двору, пообедать на кухне, беспрепятственно выспаться в куполе, прожить несколько дней в доме, каким он был прежде . Когда он изложил этот сентиментальный вздор Аликс, та прониклась полным сочувствием, но и она считала, что это невозможно. По крайней мере до тех пор, пока не появится многочисленная помощь.
Но тогда заниматься этим было бы поздно. Все здесь заполнили бы специалисты, а командовал бы ими этот Могамбо, и все шло бы не так, как в старые добрые дни.
— Мы должны сделать это ради тех Существ, которые жили здесь.
Джордж и Хатч гуляли снаружи, потому что только там, где убежище не окружало их своими тенями, он мог особо выделить свою собственную цель. Над их головой ярко, почти рядом, сияли Близнецы и большое кольцо.
— Существа спят в этом дворе, — возразила Хатч, используя то же слово, что и он. — Ты говоришь о большом и очень значительном проекте. Но у нас нет людей, чтобы осуществить его.
Это Джордж понимал. Вероятно, он знал это еще до того, как задал вопрос. Но он надеялся, потому что ему отчаянно хотелось сделать все самому.
Он, человек, который всю жизнь мечтал о контактах с иной цивилизацией, ночевал в гостиной, обставленной инопланетными разумными существами. Но на поверку все оказалось не так, как ему виделось. На полках теснились книги, которые никто не мог прочитать или даже снять оттуда. Стены были увешаны картинами, которые никто не мог рассмотреть. Под дальней лестницей находилась энергетическая установка, никому не понятная. Снаружи, на каменном уступе, стоял челнок, который, возможно, был сверхсветовым кораблем, но никто не мог в этом доподлинно разобраться.
Когда здесь появится Могамбо, все изменится.
Но Могамбо — враг.
— Нет ли закона, — спросил Джордж у Хатч, — который закреплял бы это открытие за нами? Первыми людьми, появившимся в этом районе?
— К сожалению, — ответила она, — есть большой и печальный опыт, полученный на Ноке, Каракуа и Пиннакле. В каждом случае те, кто появлялись там первыми, растаскивали все подряд, как заблагорассудится. А когда прилетали исследователи, первооткрыватели удирали с бесценными находками и в нескольких случаях оказывались настоящими вандалами. Результатом этого стал закон «О защите внеземных археологических изысканий», который и регулирует теперь все подобные случаи. Когда в таких местах появляется Академия, она устанавливает там свою юрисдикцию.
— Так что стоит ему войти…
— …и он будет у себя дома. Да, именно так.
Не то чтобы Джордж требовал признать его первооткрывателем, хотя это было бы приятно — и вполне вероятно. Не то чтобы отказывал Академии в праве заниматься его открытием. Но он хотел провести все исследования сам. Хотел привлечь собственных экспертов, перевести найденные книги, разгадать загадку о том, кто кого похоронил, и выяснить, какую именно технику использовали для жизнеобеспечения этого места. Мечта всей его жизни сбылась, на что он никогда не рассчитывал. И вот теперь Академия собирались отнять у него все это.
— Напрасно мы сообщили им о своей находке. — Джордж перевел на Хатч печальный взгляд. — Ты ни при чем. Но лучше бы нашим капитаном был Пастор Броули. Кто-то, никак не связанный порядками Академии.
— Это не «порядки Академии», — возразила она. В ее глазах вспыхнули искры гнева. — Это закон .
— Ох, Хатч, ради бога, оглядись вокруг. Разве ты не видишь, где находишься? Почему ты думаешь, что здесь можно применить любой составленный людьми закон?
— Если нет, то тогда почему бы не разграбить это место? Забрать отсюда все. Кто вас остановит?
— Достаточно, Хатч.
— Только знайте, что я устала быть виноватой всякий раз, как вы не можете получить то, что хотите. Вы наняли меня и поэтому, может быть, прислушаетесь к моему совету. — Она собиралась сказать намного больше, вспомнить Пита и Германа, но сдержалась. — Я была обязана представить отчет, — добавила Хатч. Они стояли возле купола, наслаждаясь зрелищем Близнецов; их распорядок дня по-прежнему основывался на земных сутках длительностью двадцать четыре часа, не обращая внимания на день или ночь, которых на Вертикальной, вообще-то, и не было. — В отчет должны включаться все сведения о контакте с инопланетянами. Когда контакт имеет место.
Должно быть, Джордж бросил на нее злой взгляд, потому что он как раз думал о том, до чего легко было просто «забыть» об их находке и ничего не сообщать — до удобного случая. А если бы Хатч лишилась лицензии — что с того? Джордж, мягко говоря, не остался бы перед ней в долгу. Но он промолчал, а она, обернувшись, пристально смотрела на него, не говоря ни слова, и наконец произнесла:
— Это не просто административный вопрос, Джордж. Это криминал. Криминал . Это, между прочим, означает, что, если мы еще что-то найдем, я опять доложу об этом.
Он решил попросить Сильвию Вирджил вмешаться. В конце концов, это не выглядело так, будто ему не хватило собственного влияния. Относительно своих действий Хатч объяснила все замечательно, и с ней все было в порядке. Когда Джордж был готов к разговору, Хатч предложила говорить из купола, где он мог бы встать рядом с огромным креслом, спиной к стене, заставленной рядами книг, и в такой обстановке высказать свою просьбу. Джордж объяснил, чего именно хочет. Контактеры были очень осторожны при осмотре убежища, сказал он, и уже начинали понимать окружавший их чужой быт. Они открыли это место, когда никто не хотел заниматься подобными поисками, и заплатили за это кровью . А теперь Академия намерена присвоить эту находку.
Джордж говорил, все больше горячась, но заставляя себя сохранять спокойствие. Пусть видит, что он обижен. И что Академия могла бы заплатить за проложенный к открытию путь. Но пусть не думает, что он превратился в маньяка.
В итоге попросил, чтобы Могамбо был у него в подчинении. И сделал это, на его взгляд, дипломатично.
Хатч предупредила, что пройдет несколько дней, прежде чем можно будет рассчитывать на ответ, но ничего странного в этом нет — они наверняка получат его раньше, чем прибудет «Лонгворт». Из этого Джордж понял только, что она не думает, что его просьбу удовлетворят. Но Хатч ничего не сказала, лишь выразила надежду, что он в лучшем положении, чем она. А еще у Джорджа сложилось впечатление, что сама Хатч не слишком высокого мнения о Могамбо.
Одну ночь Хатч все-таки провела в палатке с Ником, Джорджем и Аликс. (Тор то ли в поисках вдохновения, то ли демонстрируя свою независимость, остался в шаттле.) И этого ей хватило. Ее никогда не привлекали коллективные ночевки, а эта компания была просто неугомонной. Их всех зациклило на важности всего происходящего сейчас здесь для истории, а Джордж потакал им, занося в свой портативный компьютер все подряд, как будто кто-то через тысячу лет стал бы интересоваться тем, что Ник спал неважно, а первой проснулась Аликс.
По сути, они так ни разу и не воспользовались Убежищем по-настоящему. (К тому времени его название уже писали с большой буквы.) Понизив голос, контактеры говорили о том, сколько времени потратят на книги, когда те переведут. Хатч подумала: «Итог был бы невероятный. Окажись эти тома монографиями по небесной механике или философскими трактатами о душе, они бы разобрались с ними очень быстро». Когда они стояли в полутемной гостиной, Ник заметил:
— Сейчас они напоминают женщин. — Речь шла о книгах. — Они загадочны, внешне привлекательны, и мы не можем даже коснуться их. Но однажды их выставят на всеобщее обозрение, где каждый сможет видеть все… — Он пожал плечами. Замолчал. Понял, что ступил на минное поле.
Хатч кивнула, но сделала непроницаемое лицо.
— Мужчины совсем не такие.
— Нет, мы не такие. Мы не полагаемся на загадку.
— Тем лучше, — сказала она.
«Аутпост» направил в прессу ряд новых сообщений по поводу открытий, связанных с Тихой Гаванью, Раем и Убежищем. Они получили их с комментариями Вирджил, что за ними наблюдает весь мир. Может быть, но, судя по всему, совсем по иным причинам. Люди были потрясены ядерным опустошением на Тихой Гавани и гибелью Пита и Германа в инциденте, который приобрел известность как «встреча с ангелами-убийцами». Хатч подозревала, что для большей части публики, обслуживаемой прессой Объединенных Наций, самым интригующим в Убежище стало присутствие тел в могиле на внутреннем дворе.
Ко времени передачи журналисты не знали об Убежище почти ничего, кроме одного: оно существовало. Но они умудрились акцентировать внимание на том, что опасность (не исключая возможности встречи с новыми «свободно разгуливающими» толпами кровожадных инопланетян) остается реальной. После чего вновь переключились на обычные перестрелки на Ближнем Востоке, серийного убийцу в графстве Дербишир, мятеж в Индонезии и корпоративные споры относительно того, что реально дают новейшие процедуры долголетия.
В одной из передач Вирджил давала интервью Брейс Кампаник из «Ворлдвайд». Она выразила тревогу по поводу потерь, понесенных экспедицией, но убедила всех, что попытки проникнуть в неведомое всегда связаны с опасностью. Однако «далеко идущие открытия „Мемфиса“ наконец-то помогут нам получить представление о том, как выглядят наши соседи».
В целом она справилась со своей задачей хорошо. Она неизменно скатывалась в напыщенность и свое обычное многословие, но на сей раз нашла правильный тон, подтвердила репутацию Академии (явно не блестящую) и выразила надежду, что мистер Хокельман и его доблестный экипаж скоро целыми и невредимыми вернутся домой.