Я похвалил Космосисиса, а уже через несколько секунд корабль рванул по намеченному маршруту.
– Гульсун-шуй очень осторожен, – рассказывал командир фиолетоволицых, – оставил планы полета. Если вдруг Гульсун-шуй не вернулся бы вовремя, оставшимся в замке соратникам Гульсун-шуя следовало бы отправиться на поиски Гульсун-шуя.
– Ха. Не очень-то он осторожен, раз позволил пятнадцати шпионам войти в его небольшую личную гвардию, – усмехнулась Белова.
– Гульсун-шуй осторожен, – улыбнулся наш новый союзник. – Осторожен даже со своим другом конунгом. Но умения Индисисиса и соратников Индисисиса превосходят осторожность Гульсун-шуя.
Копия маршрута экскурсии, составленной Гаррером для торговца, была вбита в память бортового компьютера. Кроме того, на радаре дальнего радиуса обнаружения с самого начала виднелся спешащий навстречу космолет конунга. Космосисис включил автопилот и откинулся на спинку кресла.
Глава фиолетоволицых раздал приказы подчиненным и дважды повторил детали нашего простенького плана. Пришлось едва ли не с пеной у рта доказывать ему, что мы все запомнили. С трудом он уверовал в нашу память и немного успокоился. В выдавшуюся минутку затишья я подсел к Григорию с вопросом, кто же такие луцезарии, и как он умудрился стать дворецким и хранителем одного из конспиративных домов Защитников.
– Луцезарии, Александр Петрович, – начал он, – это одна из рас – членов Межгалактической Защитной Унии. Мы можем вселяться в тела представителей других рас. Сливаться с их сознанием и жить. Вот, например, двое ваших бывших сокамерников. Они же сказали вам, – припомнил рассказ Артура Григорий, – что собирали информацию о поведении людей, внедрились к землянам, чтобы изучить, как те будут себя вести? Станут ли сражаться, биться за свою свободу или сдадутся? А как это сделать совершенно незаметно? Примерить тело реального землянина, получив доступ к его знаниям и воспоминаниям.
На самом деле из рассказа главы местных сопротивленцев (хотя, пожалуй, стоит говорить – «луцезария-следопыта»), я понял лишь то, что у МЗУ нет возможности отправить реальные войска. Зато они раскидали по Земле таких вот засланцев. Те посмотрят на поведение Землян, доложат руководству, а там уж будут решать, стоит ли через шпионов поддерживать людей, или же бросить их в случае, если люди окажутся безвольным скотом.
– Кроме информационной поддержки людей с чипами, – подвел тогда итог своего рассказа Артур, – это единственное, что в данный момент может сделать МЗУ на Земле.
– Приятельские расы проигрывают в вашей межгалактической войне? – догадался я.
– Межгалактическая Защитная Уния не проиграет, – холодно ответил луцезарий-следопыт.
Теперь вот Григорий показывал мне не самые лучшие стороны своего народа…
– Получается, – глядя в глаза дворецкому, проговорил я, – жили-были реальные Артур и Яна, а потом бах! И ими уже управляют инопланетяне? – луцезарий-чистильщик молча кивнул. – Отличие от двергусов в том, что двергусы – бестолковая многомиллионная рать мелких организмов, подчиненная дваргу, а луцезарий – один-единственный и вполне сознательный?
Григорий скривился и покачал головой.
– Мы не подчиняем тех, в кого вселились. Мы объединяемся с ними. Это тело, – он указал рукой на свою могучую грудь, – принадлежало другу Николая Ивановича. Он обладал чипом, а я был среди тех, кого Межгалактическая Защитная Уния отправила налаживать отношения с землянами. Мы оба погибли в один день, сражаясь с первым диверсионным отрядом дваргов. И если бы не возможности Николая Ивановича, погибли бы окончательно. Но он, используя свои силы, смог вернуть нас к жизни, пусть и пришлось объединить наши тела. К чему я это рассказываю? Потом еще пятнадцать лет Григорий Степанович, – он вновь указал на свою грудь, – счастливо жил со своей семьей. Правда, когда все вокруг стали замечать, что он не стареет, мы с ним решили оставить теплый дом. Я не могу вернуться на родину, ибо, покинув это тело, умру. С ним то же самое. Все что нам осталось – посвятить себя Николаю Ивановичу и его семье. Ведь мы оба безмерно благодарны ему за подаренную жизнь.
Григорий усмехнулся, а после и вовсе, взглянув на Белову, широко улыбнулся.
– Собственно, этим луцезарии и отличаются от двергусов. Мы едины с теми, в кого вселились. Луцезарий может насильно подчинить волю тела, но это сложно, больно и мерзко. Мы вселяемся в единомышленников. И в обычной ситуации можем легко оставить тело, без вреда для него и себя.
Некоторое время сидели молча, под впечатлением от рассказа чистильщика. Спустя несколько минут Космосисис нарушил тишину:
– До выхода на убойную позицию – пять минут.
– Соратники, приготовиться к высадке! – громко скомандовал Индисисис.
Когда ты можешь превращаться в четырехметровое мохнатое чудище, когда вокруг тебя говорящие прямоходящие волки, живые трупы, трехглазые и четырехрукие существа, когда… когда инопланетяне и суперспособности стали обыденностью, треугольный летающий мотоцикл на воздушной подушке (отдаленно напоминающий мотороллер «Муравей», с которого хулиганы сняли колеса) ни капли не удивляет.
Наш космолет завис в воздухе, пилот открыл заднюю дверь и три подобных чуда-техники резво устремились на землю. Управляли космоциклами фиолетоволицые. Нашим рулил Индисисис, мы с Григорием сидели в кузове на лавочках, выполненных из блестящего белого пластика. Сидения и борта позволяли как ехать в комфорте, так и использовать их вместо щитов, в случае необходимости отстреливаясь от противников.
Пять дрогурисов и Белова, надыбавшая в арсенале космолета тяжелый бластер, спускались следом на двух других космоциклах. Еще четверо четырехруких, разжившись небольшими (до двух метров высотой с толстыми короткими стволами) лучевыми гаубицами, опускались на землю внутри сверкающего голубого шара. Самого обычного, энергетического, почти прозрачного шара. Очень похоже на стеклянный лифт тыквообразной формы.
Едва шар-лифт покинул лоно космолета, дверь медленно закрылась, и Космосисис рванул вперед. Тем временем мы уже успели приземлиться. Наш космоцикл парил в пятнадцати сантиметрах над белоснежной поверхностью, стремительно растапливая снег жаром летательной платформы.
Индисисис глядел по сторонам, выбирая место для артиллерии. Наконец, когда и дрогурисы в шаре приземлились, указал на островок из берез:
– Соратники, туда, – скомандовал он.
Фиолетоволицые, потыкав на разноцветные кнопочки панели управления пухленьких гаубиц, подняли орудия в воздух, сами залезли на край платформы и двинулись в обозначенное место.
– Остальные и человек-легенда, тоже начинаете оттуда! – велел главный дрогурис. – Два космоцикла поскользили в укрытие, оставляя под собой шлейф растопленного снега.
Покрутив ручку газа, Индисисис и наш транспорт направились следом.
– Глядите, – через пару минут, когда все были на позиции, произнес Григорий, указав рукой в сторону едва заметной точки на небе – нашего космолета. – Бой начался.
– Ничего не вижу, – честно признался я. Вроде бы рядом еще одна точка, вроде они двигаются и сверкают… но не уверен.
– Используйте космопр… нет, в вашем случае, Александр Петрович, первородную энергию, – тут же произнес дворецкий. Но, заметив недоумение на моем лице, поспешил добавить: – Пока не можете делать это рефлекторно, мысленно попросите усилить зрение.
Я поступил, как посоветовал чистильщик, и моим глазам открылась красочная картина – два выписывающих необычайные пируэты космолета будто танцевали в воздухе. После выстрела одного над другим вспыхивали всполохи энергетического поля…
– ПИУ-У-У!!!
Чуть позади нас бахнуло. Следом раздалось еще три выстрела. Спустя мгновенье в тарелку конунга ударили четыре энергетических луча. Наши гаубицы не промахнулись!
А в следующую секунду одна из дверей люмпусовского космолета открылась. На плетеных санях вниз лихо рванули волчары и дрогурисы. Без помощи спецсредств грациозно полетели облачка. Черви же воспользовались энергетическим шаром.
– Конунг обнаружен! – заорал Индисисис, указав на самые первые сани. – В бой!
Глава 38. Три на одного
Злобный прямоходящий волчара десантируется из космолета на плетеных санях в снега Сибири. Три месяца назад, если б мне сказали, что я увижу такое своими глазами, ответил бы, что наркотиками не увлекаюсь. Теперь же, подмерзая в одной кофте, с двуручным мечом за спиной, инопланетным кнутом и бластером на поясе, любезно захваченными с собой Григорием, сам рвусь в бой, находясь в кузове космоцикла в компании двух пришельцев, один из которых уже десятки лет живет в теле погибшего землянина… А ведь я все еще не принимаю наркотики.
Размышляя о безумии происходящего, я чувствовал себя вполне умиротворенно. Ни страха, ни мандража, ни каких-то других лишних чувств. Мне стала подконтрольна моя ярость. Я как будто поставил непробиваемую прозрачную перегородку, отделив ее от мозга. Но знаю, что в нужный момент смогу поднять шлюзы и выпустить накопленную злость, обратив ее в четырехметровую, покрытую синей шерстью тушу.
Бойцы двух других космоциклов без перерыва палили из бластеров по спускающимся на землю врагам. Их поддерживали размеренные выстрелы гаубиц. Артиллерия помогла Космосисису вынудить основные силы противника оставить летающую тарелку. И теперь ее новая цель – сократить количество волчар.
Пока два космолета, словно бешеные драконы, поливали лазерными лучами друг друга, «десантники» отстреливались. Дрогурисы (лояльные торговцу) палили из бластеров. Люмпусы-шаманы вскидывали к небу посохи, и из снега вырастали ледяные пики. Нашим водителям, полагаясь на штурманов, приходилось постоянно увиливать от них и сыплющихся на головы энергетических зарядов.
– Влево! – крикнул Григорий, космоцикл тут же завалился в нужном направлении. Справа от нас в снег ударила молния, порожденная раздувшимся и посеревшим облачком. – Вправо! Еще правее! Сильно влево!