Прибытия собаки ждали поздней ночью, и в ожидании желанного гостя Швыбдик и Черномазый вместе со сторожем склада сидели во дворе. Вечер был сырой и холодный. Долгое ожидание утомило наших героев, и холод стал наводить на мысль о горячительных напитках.
– Не послать ли нам? – заметил нерешительно Швыбдик.
– Сторож сходит, я знаю, где во всякое время достать можно, – поддержал Черномазый.
– Да зачем покупать, – возразил сторож, – когда в этом же сарае…
Последняя мысль восторжествовала.
Но разве можно войти в сарай? Несмотря на полную неосведомленность в такого рода делах, наши герои все-таки знали, что место, подлежащее обследованию, должно прежде всего быть охранено от посторонних следов.
Но холод и желание были велики. Черномазый сказал:
– Я сам сыщик – меня все равно не заподозрят!
Бутылка была распита, и компания за разговором не заметила, как подоспели желанные гости.
– Никто не был там?
– Комиссия…
Швыбдик добавил:
– Я открывал ящик для комиссии.
– Больше никто?
– Никто.
Высокая тонконогая собака с длинными стоячими ушами немедленно была направлена в кладовую. Она вошла, обнюхала ящик, бутылки, подошла было к Швыбдику, потом круто повернула, уверенно подошла к Черномазому и положила ему на плечи свои тяжелые лапы.
Никакие уверения в невинности не были приняты от несчастного.
– Докажешь на суде! – утешали его губернские коллеги.
В их принципах было безусловное доверие своему четвероногому помощнику, вплоть до противоречия здравому смыслу, не допускающему, чтобы представитель розыска сам совершил уголовное деяние, но жители Ошпыркова, которые немедленно узнали о происшедшем, руководствовались несколько иной логикой.
– Вот рука господня! – говорил отец Приклонский. – Скрывая тайну от взрослых и мудрых, открывает он ее неразумной твари!
Обыватели обнаглели, втайне подсмеивались над большевиками и разносили тлетворный яд злостной пропаганды далеко за пределы Ошпыркова и даже Ошпырковского уезда.
Сотни и тысячи богомольцев ежедневно собирались со всех сторон, чтобы только посмотреть на чудесный крест, появились слухи о происшедших от этого креста исцелениях, что привлекало еще большие толпы, так что власть лишена была возможности предпринять что-нибудь в отношении креста, защищенного силами невежественного фанатизма.
«Контрреволюционные элементы, – читаем мы в одном из официальных документов, – ходили задрав нос и плевать хотели на Ошпырковский исполком».
В разгаре всей этой суматохи и полнейшего смятения, овладевшего местными деятелями, в тот момент, когда экстренное заседание обсуждало очередную резолюцию, направленную на предмет успокоения возбужденных умов, рыжая лошадь остановилась перед так называемым дворцом, и человек в желтой коже и шапке-буденовке вошел в помещение совета.
– Приехал! – обрадовались все. – Товарищ Игнат приехал!
И немедленно поручено было товарищу Игнату расследовать столь затянувшееся дело о явлении нечистой силы, а равно и о чудесном исчезновении золотого запрестольного креста.
– Не так! – заметил Игнат, когда услышал рассказ о предпринятых в этом отношении мерах. – Надо опять убрать крест и положить на прежнее место!
Так и сделали.
По городу вдруг разнесся слух, что бесы снова появились в Ошпыркове. Рассказывали о всаднике огненном и на огненном коне, который прилетел ночью, яко тать, и ныне смущает покой искренно верующих. Несчастная Аннушка чувствовала себя уже заранее напуганной грозящими повториться в ее доме событиями, ибо бес почему-то избрал ее дом ареной для своей преступной деятельности.
Новость эта застала отца Приклонского врасплох:
– А вдруг бесы не явятся?
Но на эти сомнения церковный староста Пивоваров возразил:
Мне, как мирянину, еще можно сомневаться, но вы, батюшка…
И отец Приклонский «посрамлен изыде» из дома столь верующего христианина.
Многие (конечно, задним числом) рассказывают, будто бы Ванька Хлыст опять имел какие-то совещания с Пивоваровым, но все это относится к области слухов; одно несомненно, что в ту же ночь возобновились странные и наукой необъяснимые явления в доме гражданки Анны Коленкиной.
Но на этот раз бесам не позволили разгуляться. Неизвестный человек с весьма грозным мандатом явился к Аннушке и расположился у нее как дома.
И вот, когда ночью послышался топот босых ног, шорох в кухне и необычайные передвижения неспособных к тому в обыкновенное время предметов, незнакомец тихонечко встал и направил на кухню свет электрического фонаря.
Ни сапоги, ни посуда, ни иные летающие предметы не могли потушить этот свет, и глазам незнакомца предстала запачканная сажей фигура, несомненно, принадлежавшая не к потустороннему миру. Фигура сделала попытку бежать, но была поймана и по расследовании оказалась фигурой ошпырковского гражданина Ивана Зачиняева – он же Ванька Хлыст.
Чёрт таким образом оказался в руках представителей власти и больше уже не тревожил спокойствия мирных граждан города Ошпыркова.
Мудреное дело
Фома-Неверующий
Заплутался у мужика теленок: искал-искал и нашел в поле за совхозом. Время позднее, домой торопиться надо – гонит мужик теленка и думает:
«Погоню-ка я его тропочкой через совхоз, все версты на полторы ближе будет».
Гонит теленка, на поля не пускает, а сам по сторонам смотрит – не увидел бы кто. Догнал до каких-то там кустиков, а оттуда:
– Стой!
Выбежал сторож, теленка за хвост – тот кричит, а сторожу хоть бы что: перекинул теленка через плечо, как мешок, и тащит. Мужик за ним:
– Отдай, пропадет скотина!
– Штраф заплатишь – отдам! Идем к управляющему.
Теленок ревет, мужик сзади кричит, отпустить просит – дошли до управляющего. Управляющий в барском доме на стеклянном крыльце сидит, чай с медом пьет и с собакой разговаривает. Увидал мужика:
– Треаор! Воры!
Собака рычать, мужик куда деться не знает, управляющий смеется, и сторож смеется.
– Это я пошутил. Трезор, сюда!
И к сторожу:
– Какое у вас дело?
Мужик сторожу слова сказать не дал. Повалился на землю и взмолил отчаянным голосом:
– Батюшка-барин! Ваше сиятельство! Отпусти моего теленка, век буду бога молить!
– Вставай, да толком говори – я не барин.
Мужик опять:
– Батюшка-барин, благодетель!
Управляющий рассердился:
– Замолчи, такой-сякой! Я не барин, а советский служащий.
Мужик поднимается на ноги:
– Не верю, что ты не барин. Докажи!
Зло взяло управляющего на такие мужиковы слова:
– Я тебе, говорит, докажу! Попрыгаешь! Плати штраф три рубля, а то теленка не отдам! А за то, что ты меня при свидетелях барином обозвал, и дурака разыгрывал – на суду ответишь!
Денег у мужика не оказалось, пошел домой без теленка.
– Сдохнет у них теленок в этом совхозе, пока я деньги найду… Пойти поискать управы.
Разыскал милиционера.
– С чем пришел? – спрашивает милиционер.
– С делом пришел, – отвечает мужик.
– Ко мне с пустым делом не ходят. Приходи завтра!
– Не могу я завтра, душа до завтра не стерпит! Выслушай меня, господин урядник! Ваше благородие!
Милиционер на мужика взъелся:
– Я не урядник, а сотрудник милиции!
Тут мужик опять за свое:
– Не верю. Ты докажи!
– И докажу! Я тебя в порошок изотру! Ты у меня в холодной клопов покормишь!
Мужик будто бы в слезы:
– Господин урядник! Ваше благородие!
Милиционер мужика, конечно, за шиворот и в милицию. Ткнул на скамейку:
– Сиди, жди!
Начальник милиции за столом доклад пишет. Посмотрел на мужика:
– Погоди!
Ждет мужик полчаса, тот все пишет. Ждет еще полчаса – тот все пишет:
– Отпусти! Без вины задержали.
– Не видишь, занят!
– Выслушай меня, господин становой, – взмолился мужик.
Начальник сразу очнулся:
– Что брешешь, какой становой?
– Ладно – говорит мужик, – становых теперь нет, а ты мне изъясни, за что меня без вины в участок забрали?
– Какой участок?
– А вот где я сижу.
– Что-о? – закричал начальник. – Участок? Это не участок, гражданин, а отделение рабоче-крестьянекой милиции!
Мужик свое:
– Не верю! Ты докажи!
– Я тебе докажу! Ты у меня за оскорбление на суде ответишь! Милиционер!
Составили на мужика протокол, из милиции взашей вытолкали и в холодной три дня продержали, будто бы пьяного. Сидел мужик, воду пил, корочкой закусывал, сколько клопов накормил – не перечтешь, а вернулся домой – узнал, что теленка давно в живых нет, в совхозе сдох, и ему же две повестки в суд: совхоз штраф требует, а милиция за оскорбление к суду привлекает. Делать нечего, пошел на суд.
На суде за столом судья сидит, и все истцы налицо: каждый свое дело обсказывает и все на мужика жалуются. Дошла и мужикова очередь ответ держать.
– Что скажете, гражданин?
Мужик опять взмолился:
– Господин земский начальник! Ваше вышескородие!
Судья ему тихо так:
– Я не земский начальник, а народный судья.
Мужик опять за свое:
– Не верю! Ты докажи!
– Сейчас докажу. Рассказывай, как дело было.
Мужик ему все по порядку:
– Я, говорит, правильно всех обзывал. Если управляющий штраф ни за что берет и собак на меня пускает, он – не советский служащий, а барин. Если милиционер не хочет с мужиком разговаривать и взятки ждет, он – не милиционер, а урядник. И только в участке с нашим братом так обходились, как со мной в милиции обошлись.
– Верно, – говорит судья, – правильны твои слова.
Мужик дальше.
– А правильно, так вот мой встречный взыск: пусть мне совхоз за убитую телку заплатит, а милиция за то, что я зря в холодной сидел.
Судья опять соглашается:
– Верно. Подавай взыск, рассмотрим в срочном порядке.