Покупатель удовлетворенно закивал. Но не повернул обратно. Он не хотел ограничиваться беглым осмотром, как при своем первом посещении судна. Ему нужен был корабль не для увеселительных прогулок, а для дальних плаваний. Он собирался нагрузить его товарами и отправить в дальние страны. Путь туда займет долгие месяцы, а то и годы. Немало опасностей встретит судно на пути. И ветры, и рифы, и бури. Чтобы преодолеть все испытания, у корабля не должно быть ни малейшего изъяна. Упустишь что-нибудь — не миновать беды. Надо все до последней мелочи проверить сейчас. И он снова зашагал по палубе, вытирая руки о полы халата…
В те времена корабли не смолили, а густо смазывали акульим жиром. Прожирен был каждый шов обшивки, каждое крепление. Такая смазка предохраняла дерево от порчи и не давала просочиться воде.
Бочка с акульим жиром всегда была в запасе на корабле. Стояла она и здесь. «Почти полная», — удовлетворенно подумал покупатель.
Владелец судна решил, что наступила удобная минута напомнить о себе.
— Я человек занятой…
— Я тоже, — прервал его покупатель и по крутой лестнице начал спускаться в трюм.
— Зачем столько хлопот? — бормотал владелец корабля, не отставая от него ни на шаг. — Успеешь насмотреться, когда корабль станет твоим.
На последней ступеньке покупатель остановился в нерешительности. В трюме было темно. «Может, и в самом деле не стоит зря тратить время?» — подумал он. Но осторожность взяла свое.
В мерцающем свете светильника открылся остов корабля. Крепкие гнутые балки держали на себе тиковую обшивку. Покупатель внимательно разглядывал каждый шов, каждое крепление.
— Гвозди бамбуковые?
— И болты, — подхватил владелец корабля, — всё отличного дерева.
Покупатель опустился на колени, осматривая веревки, скрученные из тонких нитей. Ими были «пришиты» к балкам доски. Покупатель проверял их особенно придирчиво. Ведь «корабли на веревочках» бороздили не только реки и моря. Они ходили по Индийскому океану. Пересекали его бурные воды и добирались до берегов Индии. Веревочные крепления приготовляли из внутреннего слоя коры кокосовой пальмы. Такие веревки не боятся воды. Сколько бы ни пришлось им служить, не сгниют.
Покупатель успокоился. Кажется, его сомнения действительно были напрасны.
— Не зря ты хвалил свой корабль, — сказал он владельцу судна.
— Теперь он уже почти твой.
И, добродушно посмеиваясь, они направились к выходу.
У самой лестницы покупатель споткнулся и, чтобы не упасть, оперся о тиковую обшивку судна почти у самого днища. И вдруг вместо дерева ощутил под рукой что-то влажное и скользкое. Это был грязный комок акульего жира, неизвестно почему оказавшийся здесь. Покупатель хотел было поднять его. Но раздался встревоженный возглас владельца судна. Секунду покупатель смотрел на него, не понимая, в чем дело. А когда понял, ему стало страшно. Подобрав полы халата, он стремглав поднялся на палубу, перебрался на мол и чуть не бегом, без оглядки заспешил к берегу.
Да, неспроста владельцу корабля так хотелось избежать тщательного осмотра его товара. Ведь в днище судна была пробоина, наскоро заделанная куском акульего жира. Пока корабль стоял порожняком, пробоина не мешала. Но стоило загрузить судно, жировая заплата не выдержала бы натиска воды, и тогда…
Покупателю было страшно подумать о том, что случилось бы с его товаром, если бы он купил это судно.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Бумажные заросли⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
На узенькой пыльной улочке немилосердно жжет солнце. Нечем дышать. А в маленьком дворике за глинобитной стеной еще сохранилась утренняя свежесть. Густое дерево бросает большую узорную тень, спасая от палящего зноя. Но тому, кто здесь живет, некогда посидеть в тени.
Едва пробудившись от сна, он погружается в нескончаемые заботы. Вот и сейчас суетится возле каких-то деревянных щитов, уложенных прямо на землю. И все время поглядывает в сторону улицы. Где же помощник? Идти не так уж далеко и времени порядком прошло, а его все нет. Чего доброго, придется сидеть сложа руки.
И вот наконец ворох болотной осоки проплыл над глинобитной стеной.
Через минуту осока уже лежала под деревом.
— Что же так долго?
— Рассыпал по пути. — Подмастерье потер спину.
Да, и не тяжел груз, а нести его нелегко. Шагаешь, согнувшись в три погибели. А принесешь — снова не до отдыха. Осока хороша, пока сохранила свежесть.
И закипела работа. Обязанности давно распределены. Подмастерье обрезал пышные зеленолистые метелки: они не нужны. Потом разрезал на одинаковые дольки треугольные стебли. А мастер снял с долек плотную кожицу, обнаружил внутренний слой — сочный, пористый, — сделал на каждой дольке несколько надрезов. Ловкими движениями разделил их на тоненькие полоски.
И снова вступил в дело подмастерье: разложил полоски на щите так, чтобы одна чуть заходила на другую — внахлест. Потом настелил второй ряд полосок, поперек нижних. На щите получился аккуратный двухслойный квадратик. А потом еще и еще…
Кажется, какой прок в этих полосках? Невзрачные, неприглядные. А на самом деле — бесценное сокровище. Недаром сотни сборщиков осоки выходят за ней из своих жилищ на рассвете…
Широко разливается Нил, питая обожженные солнцем земли. Когда проходит пора половодья, по берегам остаются болота, покрытые буйной растительностью. Здесь и собираются сборщики осоки. Войдут в ее заросли и исчезнут. Осока высока — чуть не в два человеческих роста. Только и слышно, как хлюпает вода под ногами сборщиков…
Мастер бросил беглый взгляд на работу помощника и взялся за деревянную колотушку. Подмастерье последовал его примеру. В четыре руки застучали они по полоскам осоки.
Проходит час, второй, третий… Пот струится по лицам работающих. А они всё продолжают стучать.
Под ударами колотушек полоски размягчаются, выделяют клейкий сок. Он соединяет их друг с другом. Прошел положенный срок, и они превратились в единую массу. Два белесых квадратика лежат на щите. Только у подмастерья квадратик получился с изъяном. Видно, слишком много ударов пришлось на середину — она оказалась дырявой.
Ну, да беда не велика. Две полоски положены сверху крест-накрест на разорванное место. Остальное довершили удары колотушки. Теперь и не найдешь место, где положена заплата. И все благодаря клейкому соку. Вот почему так важно приняться за дело сразу — не дать осоке засохнуть.
Но какой все же прок в этих белесых квадратиках? Что за материал сотворили мастера?
После того как квадратики полежат под прессом да погреются на солнце, станет ясно — это бумага. И не какая-нибудь, а хорошая, плотная. Хоть сейчас же садись и пиши на ней!
Но каждый квадратик — лишь один «листок». Какими мелкими буковками ни пиши, не всегда уместишь что нужно. Тогда к «листку» присоединяют и второй, и третий — сколько понадобится.
Да, но чем же их соединить?
Лучше всего приготовить клейстер. И держать будет крепко, и хлопот немного. Заварил пшеничную муку кипятком — вот он и готов. Один мазок — и рукописная книга стала на одну страницу длиннее, а потом еще на одну. И еще, и еще… В такой книге может оказаться добрый десяток метров. Чтобы рукопись было удобно держать в руках, ее свертывают в рулон и один конец прикрепляют к палке. И тут выручает клей. На этот раз столярный. Его приготовляют из сухожилий и костей животных. Их как следует вываривают. Получается студенистая масса, которую разливают в формочки — кубики. Остынет клей — станет твердым. В таком виде его и хранят. А понадобится — стоит растворить кубик в кипящей воде, и можно пускать в дело…
Но в тесном дворике за глинобитной стеной этим не занимались. Здесь лишь делали бумагу. С ней одной достаточно хлопот. Только к вечеру перестали стучать колотушки.
Подмастерье нарезал оставшиеся стебли. Положил в миску, залил маслом. Вот и готов скудный ужин.
Вся жизнь в Древнем Египте неразрывно связана с болотной осокой — папирусом. Он извечный материал ремесленников. Он и пища. Недаром папирус считался одним из главных «даров Нила».
Мастер и его помощник поднялись на плоскую крышу домика. Здесь в летний зной спать лучше всего. Наступили часы короткого отдыха. А завтра чуть свет подмастерье снова отправится к берегу Нила, в «бумажные» заросли.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀О чем не рассказал историк, но что тем не менее стоит узнать⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Пожалуй, это может показаться странным. Как так? Знающий человек — и вдруг о чем-то не рассказал…
Может быть, он не такой уж знающий? Или всему виной досадная забывчивость?
Ни то, ни другое.
Просто ученый говорил только о тех способах соединения материалов, которые казались ему наиболее важными. Все равно всех не перечислишь. С древнейших времен люди бились над их созданием. Из века в век хранили в своей памяти как великую ценность. Нелегко они давались в руки. Но когда это случалось, перед человеком сразу открывались новые возможности. Поначалу он и сам иногда не знал, как они велики.
Скажем, искусство плетения принесло человеку не только рыболовную снасть и ткань для одежды. Из тонких нитей плетут прочные веревки и канаты, а сплетая металлические нити — проволоку, получают тросы. Плетение — это и корзины, и циновки, и даже дома. Да, да! В таких плетеных домах живут на юге Ирака. Их сплетают из гигантского тростника высотой в несколько метров. Он в изобилии растет на здешних болотах. Правда, век тростниковых домов недолог. Но строительный материал под рукой. Сплести новый дом несложно.
За какое ремесло ни возьмись, всегда приходится думать: как соединить материалы, на чем они будут держаться? Не ответишь как следует на эти вопросы — нечего ждать успеха. Недаром, когда работа идет плохо, говорят: «Не клеится дело».
Клей — одно из древнейших «вяжущих» веществ. Его получали не только из костей животных или из сока растений, но также из рыбьей чешуи, из творога. Творожный клей в ходу по сей день. Теперь его называют казеиновым. Им можно склеить и посуду и бумагу. И нигде он не подведет…