Прошли годы, и чудесную смолу узнали во всем мире. Она дала людям новый материал — резину. А вместе с тем и стойкие клеи. Каучук стал предметом первой необходимости. Без него нигде нельзя было обойтись. Понадобился он и для специальной обработки тканей. Английский предприниматель Макинтош выпустил первую партию непромокаемых плащей. Они делались из двух слоев материи, между которыми находился каучук. Он склеивал ткань и не пропускал влагу. Правда, плащи были хороши, пока шел дождь и стояла прохладная погода. Стоило выглянуть солнцу, и люди проклинали свою обновку. От тепла каучук размягчался, превращался в липкое тесто. Особенно плохо приходилось пассажирам дилижансов. В тесноте плащи склеивались друг с другом, прилипали к сиденьям… Немало труда пришлось приложить, чтобы избавить каучук от этого недостатка. А когда это все-таки удалось, началось его победное шествие по миру…
Но все это произошло много лет спустя. А в ту пору слухи о чудесной смоле только-только начали проникать в Европу. Многие не знали, верить или не верить им. И одним из доказательств было одеяние португальского короля…
Властитель Португалии никогда не отказывал себе в удовольствии похвастать заморской диковинкой. Не раз в присутствии вельможных гостей из других государств он устраивал церемонию испытания плаща. И, насладившись впечатлением, которое она производила, рассказывал о чудесных «слезах» гевеи.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Три камня⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Xозяин подводы уже давно недовольно косился, а Ванюшки все не было. Из-за него и остановились на полпути. Взмолился: пить хочется. Обещал сразу вернуться, и вот нету.
— Ваня! Ванюша!.. — уже который раз звала мать.
— Иду-у-у! — наконец послышалось в ответ. Из-за деревьев показался запыхавшийся мальчуган.
— Где ж ты запропал?
— У родника. Больно вода студеная, никак не напьешься — зубы стынут.
И телега снова покатила, подпрыгивая на кочках и ухабах…
Еще недавно едва заметная тропа вилась по болотам и перелескам. Веками было здесь тихо и безлюдно. И вдруг ожили эти места. Толпы крестьян с котомками за плечами шли к устью Невы. То поднимая пыль, то увязая в грязи, катили сюда повозки и кареты. Вот и превратилась тропа в никем не строенную дорогу. Колесами ее раскатали. Ногами вытоптали.
Чаще всего не своей волей шли. Силой сгоняли крестьян туда, где строилась новая русская столица — Санкт-Петербург.
Угнали на стройку и отца Ванюшки. Говорили: скоро вернется. Но пошел уже третий год, а его всё не отпускали домой.
— Сына ты мне хоть разок привези! — просил он мать. — Соскучился я без него!..
И вот собрались они в дорогу. Поначалу шли пешком, а потом повезло: сердобольный возница согласился подвезти.
И путь сразу словно вдвое сократился. Думали только к завтрашнему утру добраться, а тут к нынешнему вечеру подъехали к городской заставе. Здесь уже собрался добрый десяток подвод. Кто с грузом, кто порожняком. Кругом шум, крик, суета:
— Чего стоите?
— Да новый указ вышел.
— Какой такой указ?
Никто не понимал толком, что за указ, а главное, почему их задерживают на городской заставе. А между тем в указе-то и было все дело.
Новую столицу — ее дома, дворцы, церкви — строили из камня. А камня-то для стройки не хватало. Тогда в 1703 году царь Петр I издал указ о том, чтобы в каждом возу, следующем в новую столицу, привозили по три камня. Ведь в Петербург шли целые обозы. Их каменный груз мог стать необходимым подспорьем для строительства.
Одна за другой разъезжались от заставы подводы. Те, что имели положенный груз, — в город. Другие — обратно.
— А ну, разгружай камни! — крикнул караульный хозяину телеги, на которой ехали мать с сыном.
Возница понурился. Мать вздохнула. А Ванюшка вдруг вытащил из-за пазухи несколько белых камешков.
— Вот…
Часовой рассмеялся:
— В следующий раз прихвати что-нибудь покрупнее!
Подвода двинулась было в обратную сторону. Но кто-то схватил лошадь под уздцы…
К подводе подошел высокий человек в зипуне.
— Покажи-ка свое богатство! — сказал он Ванюшке.
Взял один камешек, осмотрел, сдавил сильными пальцами. Камень раскрошился.
— Где взял?
Ванюшка рассказал все по порядку. И о том, как пошел к роднику напиться, и как рядом с ним насбирал эти камешки…
— Там их видимо-невидимо, — закончил он свой рассказ.
— Проверим!
Человек в зипуне распорядился, чтобы караульный пропустил подводу, на которой ехал Ванюшка. А сам вскочил на лошадь и поскакал к роднику. Мальчуган долго смотрел ему вслед. Он никак не мог понять, почему так заинтересовались его находкой…
Через час Ванюшка уже сидел рядом с отцом. Отец рассказывал сыну о своем житье-бытье. А сын слушал и смотрел во все глаза на то, что творилось вокруг. И вдруг увидел груду камней, совсем таких же, как те, что он нашел. Для чего же они нужны? Оказалось, для соединения камня с камнем, кирпича с кирпичом.
— Не свяжешь камни — кладка будет непрочная. Чуть толкнешь — разлетится… — разъяснил отец.
— Разве можно камни камнями соединять?
— Несмышленыш! — улыбнулся отец. — Конечно, если их просто насыпать между кирпичами, толку не будет.
И принялся рассказывать о секретах белых камешков. Немало надо потрудиться, чтобы они в дело годились.
Прежде всего их обжигают — выжаривают на огне. Сложат горкой, а в середине оставят «пещерку». Положат туда хворосту и всю горку им покроют. Затем обмажут топливо глиной, чтоб зря тепло не уходило, и подожгут. И снаружи жжет пламя камни, и изнутри палит…
Огонь выпаривает из камней воду. От этой потери они становятся чуть не в два раза легче. Так много в них было влаги. Да и с виду камни меняются: становятся пористей, воздушней.
Но на этом не кончаются их «мытарства». Из жара они попадают в холод. Надо вернуть им потерянную влагу — как следует «выкупать». И вот тут происходит совсем невероятное…
Вода не студит камни, а разогревает. Они сразу начинают «кипеть», покрываться пузырьками. «Пузырятся», — сказал Ванюшке отец. Поэтому называют обожженные белые камни «кипелкой».
А «кипят» они так жарко, так сильно, что с ними надо быть все время настороже. «Купать» камни в деревянном ящике нельзя: дерево может загореться. Это делают в специальной творильной яме…
Откипели, «погасли» белые камни — и не узнаешь их теперь. За это время они столько «выпили» воды, что заметно «пополнели». Скажем, положили в творильную яму одну бочку камней, а теперь там оказалось три. Да и не камни уже это. Они распадаются на глазах. Если воды было немного, они превращаются в тонкий порошок. Если побольше — в густую вязкую массу, похожую на тесто. Вот его-то и используют для соединения камней.
Конечно, с этим может справиться и глина. Но уж очень она боится воды — сразу размокает и теряет свою силу.
А известковое тесто (белые камешки — это известняк) боится воды куда меньше. Особенно если добавить в него битого кирпича, творога или яичного белка.
— Маловато у нас известняка, — вздохнул отец, — маловато.
На следующий день их разыскал тот человек в зипуне. Ванюшкины камни и впрямь оказались известняком. Так с легкой руки мальчика были открыты горы известкового «клея».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀Ледяные бастионы⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В ночной тишине раздался звонкий цокот копыт. Всадник вихрем пронесся по деревенской улице. У большой избы на окраине соскочил с коня.
Навстречу двинулся часовой:
— Что случилось?
— К утру надо ждать гостей, — ответил приезжий, торопливо поднимаясь по скрипучим ступеням крыльца.
С недобрыми вестями прискакал он сюда…
Уже долгие месяцы в зауральских степях бушевало восстание. В руках восставших оказались многие крепости и деревни. А силы их все росли. К ним присоединялись и крестьянская беднота, и мастеровые — измученный нуждой и несправедливостью трудовой люд. И тогда царское правительство решило принять чрезвычайные меры.
Против восставших были посланы регулярные воинские части…
И вот одна из таких частей должна была к утру подойти к деревеньке. Почему именно сюда, никто не знал. Может быть, деревня просто оказалась на пути карательного марша. А может быть, стало известно, что здесь лишь небольшая часть восставших во главе с самим Пугачевым. За поимку руководителя восстания обещана награда. Многим не терпелось получить ее. А тут, казалось, она сама шла в руки.
Пугачев внимательно выслушал донесение и долго сидел молча, подперев голову крепкой рукой. Сидел и смотрел на оплывшую свечу. Потом перевел взгляд на морозные узоры на окне. Ухмыльнулся чему-то. Глаза озорно сверкнули.
— А что, небось думают — схватят Емельяна Пугачева?
Нарочный вздохнул: сил у восставших мало, не выстоять им.
— Не бывать этому! — с тем же озорным блеском в глазах произнес Пугачев и направился к выходу.
Нарочный шагал следом. Он был убежден, что сейчас будет дан приказ об отступлении. Но Пугачев как будто забыл о тревожных вестях — огородами направился к крайней избе, стоявшей чуть на отшибе. Возле нее остановился, постоял, пристально вглядываясь в ночную тьму. Впереди, на самом краю деревни, темнели громады стогов, как раз с той стороны, откуда нужно было ждать атаки.
— Чем не укрепления? — улыбнулся Пугачев. — Еще сенцу добавим — совсем будут хороши!
Люди знали своего атамана не первый день. Свято верили в его смелость и находчивость. Но на этот раз казалось — Пугачев просто смеется над ними. Право, какая защита сено? Ну, от ветра укрыться — на это оно годится. А спасти от пуль — пустая затея.
Но Пугачев не собирался шутить. Он уже был поглощен своим планом и тотчас занялся подготовкой к встрече нежданных гостей. Одно за другим посыпались распоряжения. Сонная деревня проснулась, ожила. В темноте замелькали фигуры людей. Раздавались чьи-то голоса. Хлопали входные двери. То там, то здесь гремели ведрами. Потом заскрипел ворот колодца. И закипела работа: «загуляли» ведра из рук в руки. Много раз пропутешествовали они от колодца к стогам и обратно. То порожняком, то наполненные до краев. А потом снова все затихло, как будто опасность давно миновала. Только поскрипывал снег под ногами дозорных…