Что с нами происходит?: Записки современников — страница 23 из 73

емледельца от исторически сложившегося типа промышленного рабочего — обстоятельство, с которым во всех индустриальных, высокоразвитых странах вынужден был смириться крупный капитал, поскольку он не хочет разориться.

Крестьянский труд не терпит стандарта. Даже в пределах одной области биологические процессы протекают в различных и постоянно меняющихся природных условиях. А это определяет крайне ограниченные возможности административного управления издалека. Поэтому в аграрном производстве недопустимо резкое разделение труда на управленческий и исполнительский. Сама специфика отрасли диктует необходимость предельной интеграции исполнительских и управленческих функций, что и было характерно для деятельности крестьянина-хозяина, возлагающего на себя всю полноту ответственности за каждое свое решение.[12]

Что из этого следует?

В III томе «Капитала» Маркс следующим образом подводит итог своим размышлениям о специфике аграрного производства: «Мораль истории, которую можно извлечь, рассматривая земледелие… состоит в том, что капиталистическая система противоречит рациональному земледелию, или что рациональное земледелие несовместимо с капиталистической системой (хотя эта последняя и способствует его техническому развитию) и требует либо руки мелкого, живущего своим трудом крестьянина, либо контроля ассоциированных производителей» (Т. 25. Ч. 1. С. 135. Курсив мой. — Ю. Б.).

Итак, либо — либо, но только не крупное производство, основанное на отчужденном наемном труде.

Следует подчеркнуть, что и обе ленинские аграрные программы, в отличие от догматического «марксизма», исходили из последних Марксовых «либо — либо». В «Аграрной программе социал-демократии» (1908), где речь шла об оценке различных путей развития российского аграрного производства в рамках капитализма, Ленин ставил вопрос так: «Это развитие в капиталистической стране может проходить двояким образом. Или латифундии сохраняются и постепенно становятся основою капиталистического хозяйства на земле, — это прусский тип аграрного капитализма» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 17. С. 150). Прусский тип, то есть крупное сельскохозяйственное предприятие, основанное на отчужденном труде поденщиков, Ленин отвергал как самый неэффективный. Главной фигурой в сельскохозяйственном производстве быстро развивающейся капиталистической России должен стать, как считал Ленин, — «свободный фермер на свободной, т. е. очищенной от всего средневекового хлама земле. Это американский тип» (Там же).

Это была дореволюционная программа Ленина. К концу своей жизни он, как известно, разрабатывал свою вторую программу, программу социалистической перестройки аграрного производства, где исходил из второго Марксова «либо» — кооперативной ассоциации производителей.

Ленин не успел оставить всестороннего теоретического обоснования своего кооперативного плана. Но стоит заметить, что в период его разработки Владимир Ильич особое значение придавал трудам выдающегося советского экономиста-аграрника А. В. Чаянова, который всю свою жизнь посвятил практике аграрного кооперирования. Суть позиции Чаянова состояла в том, что в сельскохозяйственной отрасли кооперативная концентрация производства оказывается тем более экономически эффективной, чем дальше отстоит подлежащая кооперированию сфера деятельности от непосредственной работы крестьянина с биологическими организмами. Исходя из этого, он предложил дифференциальный метод определения возможностей аграрной концентрации: минимальная концентрация на биологических процессах, последовательное расширение границ и увеличение степени кооперативной концентрации во всех прилегающих сферах — содержание машин и организация техобслуживания, племенная селекция, мелиорация, переработка и сбыт продукции, строительство, кредит и т. п. С этой точки зрения нерациональной оказывается сельскохозяйственная артель — предельная, завершенная форма производственной концентрации, где не остается места для хозяйской деятельности самостоятельного крестьянина и принудительной регламентации со стороны может подвергнуться творческая часть многообразной деятельности земледельца — его повседневная забота о живом предмете труда.[13]

Сейчас трудно установить, до какой степени В. И. Ленин был согласен со всем комплексом теоретических положений, выдвинутых А. В. Чаяновым. Ясно одно — коллективизацию, осуществленную военно-административными методами, никак нельзя считать реализацией ленинского кооперативного плана, ибо сам Ленин неоднократно подчеркивал: «Лишь те объединения ценны, которые проведены самими крестьянами по их свободному почину и выгоды коих проверены ими на практике» (Полн. собр. соч. Т. 38. С. 208).

Сплошная принудительная коллективизация стала базой для построения завершенной системы административно-волевого управления всей сельской экономикой и социальной жизнью, обеспечив возможность осуществления глобальных инженерно-экономических мероприятий, об эффективности которых сейчас в различных наших изданиях появляется множество приводящих в дрожь публикаций.

Курс на индустриализацию аграрного производства
Цена ошибочного подхода к делу

Вопреки классической постановке проблемы, данной Марксом и Лениным, в нашей общественной науке (политэкономия социализма, философия, социология) за последние четверть века прочно утвердилось мнение, согласно которому никакой специфики у аграрного производства быть не должно, а если таковая и присутствует, то ее следует как можно скорее и радикальнее ликвидировать. Отсюда курс на создание системы аграрного производства, которая облегчала бы централизованное планирование и быстрое осуществление глобальных инженерно-экономических мероприятий в масштабах сельского хозяйства всей страны. На практике это обозначало укрупнение колхозов и тенденцию к последующей постепенной замене их сельскохозяйственными предприятиями, основанными на наемном труде: если в 1950 году в совхозах работало 3,1 млн человек, а в колхозах 27,4 млн, то в 1985 году и в совхозах и в колхозах было занято по 12,6 млн, в личных подсобных хозяйствах — 3,2 млн человек. С этим курсом связана и установка на строительство агрогородов, и идея определения чуть ли не большинства деревень как «неперспективных».

Каковы результаты этого курса? Рассмотрим лишь несколько важнейших направлений индустриализации сельского хозяйства, при этом подчеркнем, что в нашу задачу никак не входит оценка эффективности тех или иных технологий самих по себе.

1. Индустриальная технология выращивания сельскохозяйственных культур. Главная роль здесь у химии: «По производству минеральных удобрений СССР прочно удерживает первое место в мире» (Коммунист. 1986. № 17. С. 43). Вложения в эту отрасль громадны: только на реконструкцию и строительство новых заводов в XII пятилетке выделяется 17 млрд рублей, несмотря на то что 15 % всей продукции теряется при транспортировке и хранении (Там же. С. 44). Эффект того, что используется, таков: «…в одиннадцатой пятилетке окупаемость минеральных удобрений урожаем составила по зерновым культурам лишь 79 %, сахарной свекле — 74, картофелю — 53 и овощам — 38 процентов» (Там же. С. 44). Другими словами, чуть ли не половина всех средств, вкладываемых в производство минудобрений, расходуется впустую. И это при условии, что «окупаемость» расчитывается только по валу. Практически никогда и никем не учитывается качество дополнительных валовых тонн, получаемых посредством неумеренного использования химикалий. А между тем эта сторона дела заслуживает пристального внимания; вот, например, только один акт из подборки документов, опубликованных газ. «Известия» (11 декабря 1986 г.): «При токсикологическом исследовании, проведенном Якутской республиканской ветеринарной лабораторией, в пробе картофеля № 4 обнаружено нитратов — 10 г/кг, нитритов — 400 мг/кг… В пробе картофеля № 6 хлорофоса 0,8 мг/кг. Картофель в корм животным не пригоден». Это — животным! Но люди, случается, такой интенсивно выращенный картофель варят в алюминиевых кастрюлях, в результате чего резко повышается токсичность и нитратов и нитритов, и спокойно едят… спокойно, так как при сверхразвитом производстве химудобрений добросовестный токсикологический анализ сельскохозяйственной продукции в нашей стране — дело чрезвычайно редкое, исключительное.

В высокоразвитых капиталистических странах токсикологический контроль налажен хорошо. Результат? В последнее десятилетие в США неуклонно снижается производство и потребление минудобрений и пестицидов, поскольку на мировом рынке зерно, выращенное без применения химикалий, ценится намного дороже.

2. Мелиорация. Сельскохозяйственное производство потребляет 48 % общего забора свежей воды — 25 % ее теряется при транспортировке. Общая протяженность оросительных систем превысила 700 тыс. км, что примерно равно протяженности всех автодорог страны с твердым покрытием.

Сколько все это стоит? «За 1966―1985 годы на развитие мелиорации земель за счет государственных капитальных вложений и средств колхозов израсходовано 129,7 миллиарда рублей… Из общей площади орошаемых земель на двух третях не достигнута проектная урожайность сельскохозяйственных культур» (Коммунист. 1986. № 17. С. 27). Проектная урожайность не достигнута даже при том, что «повсеместно установлены устаревшие завышенные нормы полива, да и те на практике, как правило, превышаются в 2―3 раза… Такая практика вредна не только тем, что ведет к расточительному расходу воды, но и к засолению, потоплению, заболачиванию орошаемых почв, к развитию на них водной эрозии и как следствие — резкому снижению или полной потере плодородия» (Там же).

3. Эффективность механизации уборки зерновых. За последние 25 лет парк комбайнов в стране увеличился почти вдвое: 47 тыс. машин в 1960 году и 83,2 тыс. в 1985 году (См. Народное хоз. СССР в 1985 г. С. 178). Сегодня у нас и тракторов и комбайнов больше, чем где бы то ни было в мире. Затраты на производство и ремонт этой техники колоссальны — только ежегодный выпуск новых комбайнов перевалил за 100 тыс. штук. Вместе с тем средняя длительность уборки все эти годы остается одинаковой — 24 дня; средняя урожайность в течение последних 15 лет держится в пределах 15 центнеров с гектара (Там же. С. 183). Потери зерна при комбайновой уборке достигают 10 %, при этом рассеивается по полю отброшенная солома и полова — ценный корм для скота.