Не просто позволяется, а пропагандируется и внедряется массовая культура, рок-музыка, индустрия развлечений. Много ли у нас сейчас молодежные издания и программы говорят с молодыми о труде, об испытаниях, которые ждут их в жизни, о чистых человеческих чувствах, о милосердии, подвижничестве, радетельстве… Почитать, послушать — поневоле покажется, что жизнь состоит из одних приключений и развлечений.
Трудно понять тех, кто хлопочет о таком образе воспитания, жизни и мировоззрения. Ну добьемся, что потеряем последние идеалы, развенчаем последние добродетели, перепутаем всякие противоположности… А что потом? На что рассчитывают апостолы вседозволенности и нравственной неразберихи, неужели они думают уцелеть в посеянной ими буре?
Этот вопрос, кстати, можно адресовать и васильевым, и жаворонковым: если есть у них дети, внуки — как они рассчитывают устроить их существование на поверженной и разоренной ими земле? Или в космос отправят?
— Многих тревожит наступление массовой культуры, подмена нравственных ценностей. Но чем можно противостоять этому наступлению? Запрет, как известно, не лучший способ. Но что — сильное, действенное — можно противопоставить?
— Собственную, национальную культуру и все многоцветье, все богатство культур других народов. В мире сообща всеми народами в старые и новые времена создано столь великое искусство, что оно способно спасти и удовлетворить любую душу. Нужно его только знать, знакомить с ним ребенка с ранних лет, приучать к восприятию дивных звуков и слов.
Массовая культура — это психоз потребительства. Она признак духовной пустоты или неустроенности. Человек, вырастающий в личность, имеющий характер личности, этому психозу не поддается, стадность — удел слабых, копирующих все, что делают другие.
Я не верю, чтобы юноша, знающий Глинку, Мусоргского, Чайковского, читавший Пушкина, Достоевского и Толстого, отдался без памяти року. Словом, сердца, не занятые нами, не мешкая, займет наш враг. А школа в нынешнем ее состоянии, когда процветает формализм и начетничество, умеет лишь отвращать от классики и красоты. Тут-то и появляется телевизор с гоп-компанией. Тут молодежные издания: рок, рок! ничего, кроме рока!
— Валентин Григорьевич, есть ли у вас, скажем, для себя сформулированная программа борьбы с наступлением массовой культуры и с тем отношением к ней, с которым вы не согласны?
— Сейчас везде, во всем мире происходит возвращение к своим истокам. Мы самая беспамятная страна. Верно, что потихоньку и к нам начинает возвращаться память. Собирается и исполняется фольклор, с трудом вспомнили о традициях, о народных ремеслах, решили издать лучшие образцы своей историографии — труды Соловьева, Карамзина, Ключевского, начали отмечать великие даты отечественной истории. Но медленно, вяло, с оглядкой на кого-то, кто любит другие песни и кому наша история не по нраву. Создали в России Общество охраны памятников истории и культуры, но пренебрежением к его работе, его рекомендациям поставили его в бесправное и унизительное положение. В результате снос памятников продолжается. В Москве ли, в Иркутске ли, если требуется поставить дом для элиты, не считаются ни с охранными зонами, ни с исторической неприкосновенностью.
Последний возмутительный факт: снос выявленного памятника в городе Иванове. Выявленного — значит имеющего охранные права. Ни с чем не посчитались, развалили. И снова сошло с рук. Покуда будет продолжаться подобное отношение к нашим святыням, добра ждать не приходится. Мы можем в результате предпринимаемых усилий накормить народ, устроить его быт, но духовная его неустроенность, историческая неустроенность, подрыв нравственных идеалов будут действовать разлагающе и ни к чему хорошему не приведут.
Возвращение к истокам — это сейчас самое главное, остальное пойдет вслед. Да, искусство не может быть только традиционным, стоять на старых позициях и пользоваться старыми формами. Но когда традиция уважается, то и новое искусство будет считаться с нею, оно не позволит себе хулиганства и вероломства. Оно может дурно исполняться, но само по себе не может быть дурно. Ложным тоже не может быть — в том и смысл традиции, что она подготавливалась веками, отстоялась и имеет добротворное, оздоровительное, объединяющее значение.
Немалый вопрос — о бытовой культуре народа. Она невелика. Безразличие, раздражительность, самозванство — этого прежде в таком количестве не было. О невысокой культуре поведения и сознания говорит тот факт, как мы распорядились предоставленной нам свободой и гласностью. Из свободы готовы сделать анархию, из гласности — протаскивание чужих уставов, окрики на патриотическую деятельность. Тысячи неформальных объединений — да это же растаскивание идей, вкусов, нравов, разухабистось в программах и действиях, нежелание считаться с народным опытом. Я вовсе не против неформалов, как раз я и связываю свои надежды с памятно-охранным и экологическим движением. Но тревожит, что подавляющая их часть далека от проблем и нужд народа и страны, занята эгоистическими интересами, паразитированием на демократии.
А проблем много. Не то плохо, что их много, а то, как мы собираемся их решать. Или — по заимствованным программам, или — собственным умом.
— Мы довольно охотно сетуем: это общество сделало нас такими — равнодушными, незаинтересованными.
— Мы перекладывали многое на общество и в конце концов сняли с человека всякую ответственность. Он к этому привык и все свои заблуждения, судьбу, пассивность, а то и никчемность сваливал на общественные условия. Или наоборот: успехи приписывал кому угодно, но только не себе, не личному вкладу, мол, прошла зима, настало лето — спасибо партии за это. В последнее время раз за разом нам говорят: общество состоит из нас, каждый из нас — не часть пассивной массы, а автономная, активная личность: каковы мы, таково и общество, от нашей соединенной позиции зависит общественное мнение, которое начинает играть немалую роль в жизни страны. Кажется, мы начинаем понимать это и входить во вкус. Настораживает только то, что, есть мнение или нет, есть позиция, нет ее, все равно спешим громко заявить о себе. Надо надеяться, что это пройдет и лишняя накипь схлынет.
— Со стороны общества мы конечно же испытываем огромное влияние, общество формирует нас, воспитывает и т. д. От этого никуда не уйти. Но насколько существенно в процессе становления личности самовоспитание?
— Это, пожалуй, главное — самовоспитание. Отсюда и берется самостоятельный взгляд, личность, гражданская позиция. Тем более что общественное воспитание поставлено из рук вон плохо. Словом, на него надейся, да сам не плошай. И добиться успеха можно, лишь зная и умея больше, чем оно дает. В нынешней обстановке, чтобы противостоять антикультуре, нужно представлять, откуда она берется, кто ее хозяева и какие она преследует цели. Чтобы бороться с переворотчиками, следует знать и их скрытые пружины. В газетах этого не прочитаешь, к этому человек приходит сам.
Каждое общество защищает себя с помощью своих ценностных постулатов, это правильно, но человек не должен принимать их слепо. Понимая их значение, их смысл, он будет решительней за них и стоять. Закончу я тем, что нам очень нужна сейчас активная личность. Но личность зрячая, умеющая разобраться в истинных и ложных ориентирах, верно направленная. Вот тогда и получится — жить по совести.
Беседу вела Э. Шугаева
Б. ТарасовЧто с нами происходит?(Вопросы одного диалога)
И достигли того, что вещей накопили больше, а радости стало меньше…
Почему же мы дрянь? — Великого нет ничего.
Перечитывая не так давно художественные и публицистические произведения Достоевского и знакомясь одновременно с материалами текущей периодики по злободневным проблемам современной жизни, я обнаружил невольный диалог между прошлым и настоящим. Диалог, вопросы которого становятся все более острыми и заставляют обращать внимание на не столь часто замечаемые парадоксы повседневного существования человека, на не всегда отчетливо представляемые препятствия на пути его нравственного очищения и совершенствования. Но ведь именно от проникновенности и глубины такого внимания зависят в определенной степени подлинное, а не мнимое изменение сознания, действительное, а не словесное улучшение отношений между людьми, настоящая проверка духовной состоятельности ставимых ими целей и задач. И не имеет никакого значения, что отдельные имена упомянутого диалога, возможно, забыты читателями. Важны выраженные в их суждениях ценностные координаты, мощно влияющие на ориентацию мышления и поведения и поучительно отражающиеся в зеркале размышлений великого русского писателя.
Проницательный ум Достоевского был направлен в корни природы человека, тайно питающие плоды его истории, в нервные узлы, а не периферийные окончания общественного развития, социально-бытовых зависимостей, интимно-личностных связей. Это сущностное зрение позволяло ему хорошо видеть, как во многовековом движении истории сильно менялся внешний облик человечества благодаря улучшению материальных условий его существования, что было обусловлено взаимосвязью интеллектуальных свершений и достижений в производстве, науке и технике. Однако в духовно-психологическом ядре человека, где коренятся себялюбие, зависть, тщеславие и т. п., сохранялась относительная устойчивость, предопределяющая постоянство борьбы добра и зла. (Менялись — и очень разнообразно — лишь формы проявления, «одежды» свойств души при неизменном постоянстве их сути, а изменчивость внешней и относительная неподвижность внутренней жизни находились как бы в параллельных плоскостях.)
С точки зрения Достоевского, к подлинным достижениям следует отнести все то, что производит положительный сдвиг в этом ядре и способствует не только интеллектуальному, а прежде всего нравственному совершенствованию человека, что вытравливает из его души весь диапазон эгоистических побуждений, делает его духовно светлее, добрее, что помогает становлению действительно братских отношений между людьми вместо тех, которые он наблюдал в реальной жизни.