Как уже говорилось, осенью начинается образование мощного припая северо-восточной части Карского моря. Вдоль границы припая образуются протяженные участки с открытой водой или молодым льдом толщиной до 30 см. Полыньи образуются из-за особенностей ветрового режима арктических морей, когда южные и юго-восточные ветра отрывают морской лед от припая. За границей припая северо-восточной части Карского моря образуются две полыньи – Центральная Карская и Западная Североземельская.
Центральная Карская полынья является постоянной, ее повторяемость превышает 75 %. Западная Североземельская полынья относится к устойчивым полыньям, ее повторяемость в среднем превышает 50 %, изменяясь в течение зимнего сезона в пределах 50–85 %. Средняя ширина полыней в период их существования колеблется в пределах 20–35 км. Завершается формирование ледяного покрова северо-восточной части Карского моря в конце мая – начале июня[32].
Все эти сведения наталкивают на мысль, что Русанов во время зимовки мог обнаружить Центральную Карскую полынью и соотнести ее не с ветровым движением льда, а с теплым течением на восток. Полынья как нельзя лучше вписывалась в его концепцию чистой воды в северной части Карского моря и сибирских морей. И вот здесь и может быть ключ к разгадке дальнейшего пути экспедиции. Понятно, что Русанов был готов на все ради возможности проверить свою теорию.
Полыньи Карского моря. «Проблемы Арктики и Антарктики» № 4 (110). 2016 г.
Сейчас трудно сказать, в каких условиях проходила зимовка экспедиции. Р. Самойлович, не разделяя оптимизма В. Русанова относительно запасов продовольствия и снаряжения, писал: «Запас состоял из 2–3 бочек трески и нескольких бочек солонины, и сравнительно небольшого количества всяких консервов. Немного было и лесоматериалов для постройки зимовья. Если же к этому прибавить, что топлива оставалось всего лишь 60 пудов угля, то станет понятным, сколь опасна была для экспедиции зимовка в арктических областях»[33]. Запасов, как сообщает В. Русанов, на борту судна оставалось только на год, то есть к началу навигации 1913 года провизия должна была уже закончиться, и рассчитывать пришлось бы только на охоту, которая в условиях Арктики всегда рассматривалась как дополнительный источник питания.
Доктор И. И. Тржемесский, вспоминая осень 1914 года у мыса Вильда, писал:
«Когда выяснилась необходимость встать на зимовку, немедленно было приступлено к подготовке судна для зимовки, а также посылались охотники, чтобы сделать запасы свежего мяса на зиму. К наступлению полярной ночи 19 октября (1 ноября) экспедиция в главном была вполне готова встретить холода и метель; охота оказалась безрезультатной благодаря открытой местности и крайней осторожности оленей»[34].
В конце мая прекращается образование начальных видов льда на чистой воде Карской полыньи. Летом тает припай. Известный полярный исследователь, геолог Н. Урванцев, вспоминая свои путешествия в шхерах Минина, писал, что в начале августа в Пясинском заливе льда уже нет, «…в проливах он был рыхлый, ломаный, а у берегов чистая вода, так что пробираться все же можно было»[35].
«Геркулес» с появлением первых свободных ото льда прибрежных каналов, скорее всего, направился в открытое море. В. Русанов, если зимовка прошла удачно, попытался еще раз продвинуться на восток. Но уже не к мысу Челюскин. Весенняя разведка показала, что вдоль побережья мощный припай выдвигается в море необыкновенно далеко. Он не мог знать, что причина этого явления – огромный архипелаг Северная Земля, который будет открыт в этом же месяце экспедицией ГЭСЛО.
В конце августа 1913 года ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач» с востока не смогли подойти к мысу Челюскин. Пытаясь обойти мощный припай с севера, экспедиция обнаружила большой арктический архипелаг, отделяющий Карское море от моря Лаптевых, и назвала его Землей Николая II (переименован в Северную Землю в 1926 году). Ледоколы прошли вдоль восточного побережья островов и вернулись во Владивосток. Западное побережье архипелага плотно закрыло льдом, а вновь обозначенный пролив, названный именем цесаревича Алексея (переименован в честь начальника экспедиции Бориса Вилькицкого в 1918 году) не вскрылся и на следующий год. «Таймыр» и «Вайгач» после тяжелой зимовки 1914–1915 годов у восточных берегов Таймыра сумели пробиться в Карское море только летом 1915 года.
Почти в то же самое время, когда на вновь открытом архипелаге торжественно устанавливали государственный флаг России, «Геркулес» двигался на север, исследуя расположение льда. Если Северная Карская полынья все же была обнаружена Русановым, то мало сомнений в том, что он попытался по ней пройти. Во время этого плавания русановцы обнаружили группу островов, не обозначенных на карте. Не доходя нескольких миль до ближайшего из них, судно у кромки льдов встало на якорь. В. Русанов на лодке или пешком отправился к островам для геологического осмотра и установки памятного знака. Заготовленный на этот случай столб с аккуратно вырезанной надписью «ГЕРКУЛЕСЪ. 1913 г.» поставили в центре группы островов Мона, на острове Вейзеля (ныне Геркулес). Именно этот столб и дата на нем свидетельствуют о том, что в навигацию 1913 года «Геркулес» был на плаву. Буквы вырезаны аккуратно и безо всякой спешки. Такую работу можно сделать только во время зимовки или длительного плавания. После гибели «Геркулеса» в промерзшей палатке этим заниматься никто бы не стал, тем более тащить тяжелый столб за многие мили к острову.
Можно предположить, что Владимир Александрович таким образом отметил открытые им острова. Он не знал, что архипелаг Мона впервые нанесли на карту участники экспедиции Ф. Нансена на шхуне «Фрам» в 1893 году, назвав в честь норвежского метеоролога профессора Х. Мона.
В конце августа 1934 года столб с надписью «ГЕРКУЛЕСЪ. 1913 г.», сломанные нарты и крышку цинковой коробки от патронов обнаружил участник Гидрографической экспедиции Сибирского гидрографического управления Главсевморпути А. И. Гусев. Здесь же участник экспедиции «Комсомольской правды» Ф. Склокин нашел наконечник багра, который также свидетельствует о пребывании здесь русановцев в период навигации.
Возможно, был и разведывательный проход экспедиции вдоль кромки припая к Западной Североземельской полынье, по которой «Геркулес» мог выйти к островам Пионер или Комсомолец архипелага Северная Земля. Это совершенно неоправданный риск – в любой момент северо-западными ветрами полынья могла закрыться, и отрезать путь назад. Но только в этом – маловероятном – случае можно искать следы экспедиции на северо-западном побережье архипелага Северная Земля.
Столб острова Вейзеля (ныне остров Геркулес)
Предполагаемый маршрут «Геркулеса» в 1913 г.
Трагический конец
Более логично выглядит версия трагического возвращения. В конце августа 1913 года «Геркулес» взял курс на запад. С этого момента началась гонка со временем. Потрачена большая часть короткой арктической навигации, и промедление не позволит выйти из Карского моря. Все понимали: вторая зимовка равноценна гибели.
В этом случае судьба экспедиции во многом сходна с многочисленными трагедиями в Арктике и напрямую зависела от времени возвращения. На основании некоторых находок, сделанных в различное время, существует множество предположений о последнем маршруте «Геркулеса» и судьбе его экипажа.
Местом разыгравшейся трагедии, согласно самой распространенной версии, впервые высказанной Н. Н. Алексеевым, М. И. Цыганюком В. А. Троицким и поддержанной исследователями Д. И. Шпаро и А. В. Шумиловым, считается устье реки Пясины. Рассматривается гибель «Геркулеса» в Карском море, предположительно у островов Мона, и дальнейший переход русановцев к устью Пясины в поисках оленеводческих становищ.
И другой вариант этой же версии. Пробираясь сквозь узкие, забитые льдом проливы в шхерах Минина, «Геркулес» мог наскочить на камни и затонуть. В этом случае команда, покинув судно, ушла на шлюпках вглубь материка. Это предположение возникло в 1974 году, когда у западного побережья острова Песцовый в шхерах Минина со дна пролива Глубокого участники экспедиции «Комсомольской правды» подняли множество корабельных деталей и фрагменты обшивки небольшого судна, экспертная оценка которых позволила сделать заключение, что представленные предметы могли принадлежать судну экспедиции В. А. Русанова. При внимательном рассмотрении этой версии напрашивается вопрос: для чего морскому судну понадобилось пробираться незнакомыми в лоцманском отношении проливами шхер Минина к устью Пясины? «Геркулес», если к тому времени он был на плаву, скорее всего, ушел бы в море курсом на запад, тем более что береговой припай образуется гораздо раньше, чем лед открытого моря. Николай Урванцев, описывая свои работы в восточной части шхер Минина, вспомнил один случай, когда в начале сентября при северном ветре ударил мороз и бухта, где стоял их моторный бот, замерзла. «Теперь надо было срочно уходить, – писал он, – мы находились от Пясинского залива на расстоянии около сотни километров. Придется идти мористее, по кромке шхер, где волнение не даст образоваться сразу сплошному покрову, а будет только ˝блинчатый˝ лед»[36].
Русановцы могли направиться к устью Пясины только в том случае, если «Геркулес» затонул или был затерт льдами к северу от шхер Минина. Эта версия рассматривается исследователями как наиболее вероятная, но и она вызывает сомнение: до сих пор не найдены останки людей, их снаряжение и шлюпки, на которых они шли к Пясине, а возможно, и вверх по ней. Все эти значительные свидетельства не могли исчезнуть бесследно. Уместным будет вспомнить трагические истории экспедиций Де Лонга и Андре, которые были обнаружены в очень отдаленных районах, где присутствие людей – совершенная редкость даже через много лет.