– Ух,– сказал Дортмундер, подметив это коварное «если».
– Сержант Нортвуд,– говорил мистер Хэмлоу,– забрал себе доску из слоновой кости и черного дерева. Один парень забрал коробочку из тика, где хранились фигуры. Остальные, в том числе и мой отец, забрали по четыре фигуры каждый, чтобы безопасно провести контрабанду.
– Звучит неплохо,– согласился Дортмундер.
– Уже в Штатах,– продолжал рассказ мистер Хэмлоу,– солдаты того взвода встретились с бывшим сержантом Нортвудом в Чикаго, и каждый отдал ему свою часть ворованного, чтобы тот продал это все, и у них были бы деньги, которые им были нужны.
– Ага,– поддакнул Дортмундер.
– Больше они никогда не видели ни Нортвуда, ни шахматного набора.
– А знаете,– выдал свое умозаключение Дортмундер,– я предвидел такой конец.
– Они его искали, очень долго искали,– вздохнул мистер Хэмлоу. – С каждым годом их становилось все меньше и меньше. В конечном счете остались только мой отец и три его друга. Они рассказали всю историю своим сыновьям, и когда мы выросли, семь сыновей, в свободное от рабочей суеты и семейной жизни время мы также продолжали искать Нортвуда и этот шахматный набор. Но и нам не удалось их найти.
Мистер Хэмлоу пожал плечами, хотя больше это походило на судороги.
– А следующее поколение уже таким не интересуется,– вздохнул он. – Это древняя история. Двое парней из моего поколения все еще живы, но ни один из нас не в состоянии продолжить поиски.
Деликатно, насколько это было возможно, Дортмундер высказал свое предположение:
- Скорее всего, этого сержанта Нортвуда уже даже нет в живых.
– Зато есть шахматный набор,– напомнил мистер Хэмлоу. – Ребята хотели назвать свою компанию «Шахматный Король Бродкастинг». Один из них даже нарисовал очень красивый логотип.
– Ага,– снова поддакнул Дортмундер, очень надеясь, что мистер Хэмлоу не станет ему показывать этот логотип.
Он и не стал. Вместо этого он опустил голову, мутные глаза теперь стали стеклянными.
– Я богатый человек,– сказал он. – Я тут не ради денег. У этих парней отобрали мечту.
– Да, я понял,– согласился Дортмундер.
– А теперь, по счастливой случайности,– подытожил мистер Хэмлоу,– если я доживу, то смогу все исправить.
– Вы знаете, где находится шахматный набор,– предположил Дортмундер.
– Возможно,– уклончиво ответил мистер Хэмлоу, откинулся на спинку своего кресла и сложил свои куриные лапки на животу. – А теперь,– сменил он тему,– давайте поговорим о вас. Как, говорите, вас зовут?
4
– Диддамс,– ответил Дортмундер и вздрогнул, ведь это было его самое нелюбимое вымышленное имя, которое всегда вырывалось наружу очень не вовремя, как и синдром Туретта.
Мистер Хэмлоу вытаращился на него.
– Диддамс?
– Уэльское имя.
– Ох.
Эппик спокойно пояснил:
– Джон время от времени использует разные подставные имена, эдакая специфика его работы.
Может ли тыква на медицинском мяче выглядеть раздраженной? Да.
– Понимаю,– коротко ответил мистер Хэмлоу. – Значит на данный момент известно одно – этого джентльмена не зовут Диддамс.
– Скорее всего это и не уэльское имя,– предупредил Эппик.
– Но меня точно зовут Джон,– напомнил Дортмундер.
Эппик улыбнулся в ответ и кивнул.
– Это правда. Похоже на мое. Тебя когда-нибудь звали Джонни?
– Нет,– ответил Дортмундер.
– В этом вся суть,– уверял его Эппик. – Ты же видел на моей визитке. Джон Эппик не принесло бы мне столько пользы.
– Мда, понимаю,– кивнул Дортмундер.
– Конечно, понимаешь. Джонни Эппик. Звучит, как стремление к чему-то. Как Джонни Гитар.
– Ага.
– Джонни Кул. Джонни Холидэй. Джонни Трабл.
– Джонни Белинда,– вдруг неожиданно предложил свою версию мистер Хэмлоу.
Эппик не хотел возражать своему работодателю, но и Джонни Белинда в своем списке он тоже не хотел.
– Это особый случай, сэр,– тактично сказал он и продолжил своей список, повернувшись к Дортмундеру:
– Джонни Рокко. Джонни Тримейн. Джонни Рено.
– Джонни Мнемоник,– снова предложил свою версию мистер Хэмлоу, человек, который, вероятнее всего, не часто ходил смотреть фильмы, скорее, фильмы смотрели на него.
– Сэр, мне кажется, это имя не совсем подходит к вышеперечисленным,– снова тактично сказал Эппик.
Дортмундер, который хоть и также не часто ходил в кино, только если его верная спутница Мэй настаивала, он делал исключения, обладал хорошей памятью, поэтому сейчас в его мозгу всплыло название одного из фильмов: «Джонни взял ружье».
Эта версия тоже сейчас никому не понравилась. Эппик покачал головой:
– Джон, мы сейчас говорим о Джони Юма, Джонни Миднайте, Джонни Юпитере, Джонни Ринго.
– Джонни Эпплсид,– добавил мистер Хэмлоу.
– Нууу,– протянул Эппик,– это тоже далековато от этой области, мистер Хэмлоу.
– Джонни Кэш?– предложил Дортмундер.
– Джонни Уокер,– выдал мистер Хэмлоу.
Дортмундер посмотрел на него.
– Красный или черный?
– О, черный,– ответил мистер Хэмлоу. – Конечно же, черный. Но дело не в этом. Повернувшись основной массой своего тела к Эппику, он спросил:
– Значит вы уверены в этом человеке?
– О, абсолютно,– не сомневаясь ответил Эппик. – Я использовал все возможные ресурсы Полицейского управления Нью-Йорка, чтобы найти того, кто нам нужен, те, которые не находятся за решеткой в данный момент, разумеется, и оказалось, что Джон – лучший из всех вариантов. Он просыпается вором и ложиться спать тоже вором. Честные мысли никогда не проскальзывали в его голове. Если бы он мог быть еще хоть чуточку закрученнее, им можно было бы открывать винные бутылки вместо штопора. Раньше он имел свойство ошибаться, но сейчас он уже научился, как этого избегать. Гарантирую вам, что на данный момент это самый бесчестный, самый криминальный прохвост из всех, которых когда-либо можно встретить.
– Ну,– Дортмундер был слегка удивлен,– пожалуй, это даже чересчур.
Эппик все еще продолжал говорить с мистером Хэмлоу:
– Вы доверяете мне, я доверяю Джону, но дело даже не в этом. Вы знаете, где найти меня при случае, а я знаю, где достать Джона. Он бы мог нас надуть за секунду, если бы…
– О, эй.
– … он знал точно, что смог бы сбежать, но он понимает, что не сможет, поэтому мы все можем в данной ситуации доверять друг другу…
– Прекрасно,– похвалил мистер Хэмлоу и несколько раз кивнул в сторону Дортмундеру, невпопад ритму его колена, что немного раздражало. – Пока что,– сказал он,– мне нравится, что я вижу. Видимо, Джонни, вы угадали с выбором. Вы действуете по своей системе. Вы не бушуете, но за себя постоять в состоянии.
Дортмундер не мог припомнить случая, когда он был в центре внимания, в частности в такой критической степени, даже в суде ни разу такого не было, и это начало его беспокоить. Все чешется. Да уж, мало повода для радости. Пытаясь сократить время его собеседования на сколько это было возможно, он подытожил:
– Значит вы хотите, чтобы я и еще кто-нибудь нашли этот шахматный набор для вас, чтобы вы…
– Кто-нибудь еще?– перебил мистер Хэмлоу.
– Но ведь вы же сказали, что одному человеку было не под силу поднять его.
– О, да.– Мистер Хэмлоу снова начал кивать невпопад. – Так мне сказал мой отец, тогда меня это впечатлило. Откровенно говоря, я не подумал о последствиях, но вы правы. А может вы могли бы сделать несколько подходов, чтобы все забрать самому?
– Когда дело касается грабежа,– Дортмундер решил его немного просветить в этом деле,– не стоит возвращаться на одно и то же место несколько раз.
– Да, конечно, я понимаю. Повернувшись к Эппику, он сказал:
– Сколько вам понадобится времени, чтобы найти второго человека?
– О, я думаю, Джон запросто кого-нибудь найдет,– и Эппик показал свой оскал Дортмундеру. – Может твой друг Энди смог бы помочь?
– Ну,– неуверенно ответил Дортмундер,– думаю, ему надо будет свериться со своим ежедневником, но я могу у него спросить. А мистера Хэмлоу он сказал:
– Похоже, осталось только два вопроса.
– Да?– мистер Хэмлоу с любопытством вытянул шею, как нахохлившийся петух. – Какие вопросы?
– Первый – где находятся шахматы?
– Да, конечно,– согласился мистер Хэмлоу, явно желая поскорее услышать второй вопрос. – А второй?
– Возможно, вы даже не предполагали,– издалека начал Дортмундер,– но у меня есть фамильный герб.
– Правда?
– Да. – И на нем есть надпись.
– Не терпится узнать, как она звучит.
– Quid lucrum istic mihi est.
Мистер Хэмлоу искоса посмотрел на него, словно красноголовый ястреб в полете.
– Боюсь, моего знания латыни будет недостаточно, чтобы перевести это.
– В чем выгода для меня,– помог перевести Дортмундер.
5
Мистер Хэмлоу разразился в смехе, или, по крайней мере, попытался, судя по звукам, которые доносились из области его головы. Потом он сказал:
– Ну, полагаю, если бы вам удалось ускользнуть от Джонни, вы бы могли получить миллионы. Но, если вы будете молодцом, то сумма, конечно же, будет гораздо скромнее.
– Зато будет продолжаться свободная жизнь,– добавил Эппик.
Стопроцентные халявщики, эти двое, все признаки на лицо. Дортмундер уже встречался с таким: ребятам с большими идеями просто нужно немножко его помощи, его знаний, его опыта, но никто не хочет за это платить. Или хотели платить, но слишком мало.
С другой стороны, если он заявит, что он не хочет связываться с ними, то они быстро найдут, за какое больное место можно укусить. Так что теперь ему придется последовать совету мистера Хэмлоу и надо будет быть молодцом. Поэтому он ответил:
– Без информации о том, где находится объект, или, например, как он охраняется, или любой другой необходимой информации, я не смогу понять, какие неприятности меня могут ждать, если я возьмусь за это дело, или какие расходы мне придется понести, или может мне понадобится больше людей, или еще что-то. Поэтому пока что я с вами, но должен вам сказать, что вот Джонни Эппик ут