верждает, что я именно тот специалист, который вам нужен, поэтому, если я должен быть специалистом, и я приду к выводу, что это сделать невозможно, или что это будет слишком опасно для меня, значит тогда я озвучу вам это вслух, и я бы хотел в таком случае, чтобы вы согласились с тем, как я вижу дальнейшее развитие.
Эппик нахмурился, он явно был недоволен подобной фривольностью, но мистер Хэмлоу сказал:
– Как по мне, это звучит справедливо. Думаю, вы поймете, что это задание достойно ваших навыков, но оно не будет предусматривать определенный уровень опасности, чтобы это вас сподвигло отказаться от выгоды данного дела.
– Тогда все в порядке,– ответил Дортмундер. – Так где набор?
– Боюсь, это не мне предстоит озвучить,– ответил мистер Хэмлоу.
Дортмундеру это явно не понравилось.
– Вы хотите сказать, что вы не один в этом деле? Я думал, что все умерли, или состарились, или чего-то там.
– Кроме,– спокойно ответил мистер Хэмлоу,– моей внучки.
– Ну вот, теперь еще и внучка,– недовольно хмыкнул Дортмундер.
– То, что следующее за мной поколение не заинтересовалось судьбой украденного шахматного набора и их не интересовали разбитые мечты своих дедов,– это правда,– сказал мистер Хэмлоу. – Для них это все было просто историей. Тем не менее, Фиона, дочь моего третьего сына, Флойда, очень заинтересовалась историей шахматного набора, в основном, потому, что это история, а она очень любит историю.
Дортмундер, у которого интерес к истории обычно был вызван конкретным дело, не нашел, что ответить, поэтому просто сделал заинтересованный вид.
Видимо, этого было достаточно, потому как мистер Хэмлоу продолжил рассказ:
– Фиона, моя внучка, адвокат, работает в центральной конторе по имущественному планированию. Она заинтересовалась историей шахматного набора, пришла как-то ко мне узнать те детали, которые рассказывал мне мой отец, провела свое расследование и нашла, или, по крайней мере, она считает, что нашла шахматный набор.
– Считает,– повторил на ним Дортмундер.
– Ну, она не видела его лично,– пояснил мистер Хэмлоу. – И никто из нас его лично не увидит, пока вы его не заполучите.
– Внучке было достаточно того,– продолжил за него Эппик,– что она разгадала мистическую загадку, набор найден, дело закрыто. Мистер Хэмлоу рассказал ей про разбитый мечты и все такое.
– Наконец, она согласилась,– продолжил пояснять мистер Хэмлоу,– что получить шахматы важно для благополучия их семьи, чтобы возместить ущерб прошлого поколения.
– Понял,– коротко ответил Дортмундер.
– Но у нее есть свои условия,– предупредил мистер Хэмлоу.
«И что тут может быть интересного для меня?»,– спросил Дортмундер сам себя, и, похоже, он уже заранее знал ответ.
– Условия,– повторил он.
– Никакого насилия,– озвучил мистер Хэмлоу.
– Я согласен,– уверил его Дортмундер. – Изо дня в день никакого насилия.
– Одна из причин, почему я выбрал тебя, Джон,– снова вставил свое слово Эппик,– это тот факт, что ты не вооружаешься до зубов, чтобы идти против людей.
– Или против имущества,– добавил мистер Хэмлоу.
– Имущества?– переспросил Дортмундер. – Да ладно вам, вы же прекрасно понимаете, что иногда приходится выбить окно, но это не насилие.
Коротко обдумав сказанное, мистер Хэмлоу кивнул:
– Уверен, Фиона согласится с таким уровнем нарушений. Можете обсудить это с ней, если пожелаете.
– А лучше не стоит ее беспокоить,– посоветовал Эппик.
– Значит мне предстоит увидеться с этой Фионой,– озвучил свои мысли вслух Дортмундер и осмотрелся. – А почему ее сейчас здесь нет?
– Мистер Хэмлоу хотел посмотреть на тебя,– пояснил Эппик,– убедиться, что я сделал правильный выбор, прежде, чем отправлять тебя к своей внучке.
– О, да? Дортмундер повернулся к мистеру Хэмлоу:
– Ну и как я? Подхожу?
– Раз уж я упомянул свою внучку,– спокойно ответил мистер Хэмлоу,– значит я согласен с выбором Джонни.
– Ну, тогда это здорово.
– Джонни, позвоните ей?– попросил мистер Хэмлоу.
– Конечно. Эппик встал, но на секунду остановился, чтобы спросить Дортмундера:
– Сегодня днем ты свободен, если у нее получится?
– Конечно. Как раз перерыв между делами.
– Возможно, их больше и не будет,– снова показал свой оскал Эппик,– Запишешь адрес?
– Запишу,– кивнул Дортмундер,– только мне не чем и не на чем писать.
– Ох. Тогда ладно, я сам запишу.
Эппик подошел к столу возле входной двери, сел за него, с минуту крутил в руках каталог с визитными карточками, потом набрал номер. Пока он ждал, он начал писать что-то на обратной стороне одной из своих визиток, потом остановился, нажал еще четыре кнопки, потом сказал:
– Фиону Хэмлоу, пожалуйста. Джонни Эппик. Потом еще пауза, потом он сказал:
– Привет, Фиона, это Джонни Эппик. Нормально. Я тут с твоим дедом, мы нашли парня, который, как нам кажется, может нам помочь с семейным вопросом. Я знаю, что ты бы хотела с ним поговорить. Ну, скажем, сегодня днем, если у тебя есть время. Убрав трубку, он сказал Дортмундеру:
– Сейчас проверит свой ежедневник.
Сегодня днем?
Эппик поднял палец вверх, послушал, что скажут в трубке, потом сказал:
– Да, похоже, это времени будет достаточно. Погоди, сейчас у него спрошу. Снова убрав трубку, он сказал Дортмундеру:
– Сегодня днем, с 16.15 до 16.45 она может с тобой встретиться.
– Тогда хорошо,– согласился Дортмундер. – Как раз свободное время. По правде говоря, он сам никогда не заморачивался таким образом жизни, но тут он прекрасно понимал, что эти люди жили по графику.
Эппик снова сказал в трубку:
– Хорошо. Он… Подожди. Снова трубку в бок, он посмотрел на Дортмундера и спросил:
– Ты все еще хочешь, чтобы тебя называли Диддамсом?
– Нет, называйте мое настоящее имя,– пожал плечами Дортмундер. – Единственный, кому я не хотел его говорить, это вы, но уже слишком поздно, поэтому вперед.
– Хорошо. Фиона, его зовут Джон Дортмундер, он встретится с тобой в 16.15. Позвони мне, после того, как поговоришь с ним, ладно? Спасибо, Фиона.
Он повесил трубку, встал, передал Дортмундеру визитку, на обратной стороне которой было написано:
Фиона Хэмлоу.
CI Интэрнешнл Бэнк Билдинг и Ко.
613 5-я Авеню
Файнберг, Кляйнберг, Райнберг, Стайнберг, Уайнберг Клатч
27
– Двадцать семь?– переспросил Дортмундер.
– У них там целый этаж,– пояснил Эппик. – Там сотни адвокатов.
– Мы все очень гордимся Фионой,– сказал мистер Хэмлоу. – Обосновалась в такой престижной фирме.
Дортмундеру раз или два в жизни приходилось сталкиваться с адвокатами, но они никак не сочетались со словом «престижный».
– Жду не дождусь,– выдал он.
6
В беседе со своей мамой за завтраком, прежде, чем она уехала работать на такси с неблагодарной публикой, Стэн Марч пришел к выводу, что он не просто был раздражен тем, что произошло вчера, или что даже не произошло, но его бесил сам факт произошедшего и с каждой минутой он раздражался все больше, и человек, которого он винил во всем этом, был Джон Дортмундер.
Сначала его мама не поняла его:
– Но ведь его там даже не было.
– В том-то и дело.
Ему пришлось рассказать все от начала и до конца раз семь, прежде, чем она поняла, что он имел ввиду, и, наконец, она поняла, хотя это было все крайне просто и понятно. Вчера вечером в «Бар и Гриль» они собрались маленькой группой, чтобы обсудить то, что в перспективе могло бы вылиться в выгодное дело, собственно, как они это и делали время от времени, но, в любом случае, всегда была какая-то начальная беседа, в которой решалось, стоила ли овчинка выделки, хотели ли все участвовать в таком проекте. У каждого в группе была своя специализация – Тини Булчер, например, специализировался в поднимании и перетаскивании больших и тяжелых предметов, он сам, Стэн Марч, был водителем – Джон Дортмундер всегда разрабатывал план действий.
А теперь, когда Стэн и так не часто первым привносил идеи, а сейчас таковая у него была, и она была хорошая, если бы Дортмундер был там, он бы точно понял суть проекта и придумал бы, как сделать так, чтобы все сработало в жизни и так далее, и уже сейчас они бы начали заниматься проектом. А вместо этого Дортмундер даже не появился на встрече, он просто сидел в баре с каким-то копом.
Но все остальные хотели знать, в чем заключалась идея. И Стэн рассказал им, и всем она вообще не понравилась. А все потому, что не было Дортмундера, который рассказал бы им всем, как это все можно осуществить, идею сразу зарубили на корню. Поэтому во всем виноват Дортмундер.
Когда мама Стэна уехала в своем такси, Стэн еще какое-то время оставался размышлять в одиночестве, а потом пришел к выводу, что стоит позвонить Джону, и спросить, готов ли он встретиться прямо сейчас, только они вдвоем, а потом могут подтянуться все остальные. Он позвонил Джону, но трубку сняла Мэй.
– О, а он только что ушел,– ответила она,– я тоже сейчас собираюсь уходить, мне пора на работу.
– А ты знаешь, куда Джон пошел?
– У него сегодня какая-то встреча в десять…
– С копом?
– Ой, а он тебе уже рассказывал?
– Пока нет. А где встреча, ты знаешь?
– В Нижнем Ист Сайде, такой замысловатый адрес. Джон никогда раньше не бывал в таких местах, вроде собирался ехать туда на автобусе.
– А адрес у тебя есть?
– Он записал его в нескольких местах, чтобы точно не забыть. Я посмотрю, Стэн, но у меня мало времени. Не хочу опаздывать. В «Сэйфуэй» не хватает кассиров на данный момент. Секунду.
Он подождал, спустя минуты три она вернулась и озвучила адрес:
– 598 по Восточной Третьей улице, копа зовут Эппик. Он говорит, что он в отставке.
– Тогда с чего ему разговаривать с Джоном?
– Это нужно у него спросить.
– Я и собираюсь это сделать.
Если тебе нужна машина всего на пару часов, нет ничего лучше, как проехаться на метро из Канарси до какой-нибудь гаражной парковки в одном из офисных зданий Манхэттена, где ставят свои машины работники различных компаний наверху в этом же здании, и выбрать любую машину, пропажу которой никто не заметит, если ее вернуть на место до пяти часов вечера. Кроме того, эти «белые воротнички», как правило, ездят на хороших автомобилях. Все, что нужно сделать,– это найти машину, в которой оставили автоматический ключ от въезда в гараж, что делает большинство водителе