– А также выписала названия всех компаний и брендов, где используются слова, связанные с шахматами,– сказала она,– ведь не станет же Альфред Нортвуд использовать то же название, так ведь? Большинство информации оказалось бесполезной, но я привыкла докапываться до сути, поэтому не остановила поиски и нашла агентство по недвижимости «Золотая Ладья», которое было открыто здесь, в Нью-Йорке в 1921 году, а потом еще оказалось, что те же люди основали Каслвуд Билдинг в 1948. Я изучила список владельцев фирмы и состав директоров «Золотой Ладьи», и везде значилась фамилия Нортвуд.
– Сыновья,– предположил Дортмундер.
– И дочери. Но на данный момент по большей части внуки и внучки. Скорее всего, это тот самый Нортвуд, который приехал из Чикаго, после того, как украл шахматный набор, использовал его, чтобы получить деньги на открытие агентства по недвижимости, которое возымело успех. В Нью-Йорке это очень крупная компания по недвижимости, мистер Дортмундер. Не такая известная, как некоторые, но это все потому, что они сами этого не хотят, но при этом компания очень крупная.
– Это здорово,– кивнул Дортмундер. – Значит шахматный набор у них, я так полагаю.
– А вот тут все становится еще интереснее,– сказала она и ее рот растянулся в улыбке. – Тот самый первый Альфред Х. Нортвуд,– сказала она,– создал одну из самых богатых семей Нью-Йорка…
– Все к этому и шло.
– Всю его жизнь. Он умер богатым и уважаемым человеком, весь мир его любил и восхищался им. Вы бы видели, что писали тогда в «Таймз». Он умер в 1955 году в возрасте семидесяти лет, у него было шесть детей, которые выросли, и у которых появились свои дети, поэтому на данный момент претендентов на «Золотую Ладью» уже семнадцать человек.
– Претендентов,– повторил Дортмундер.
– Наследники бесконечно судятся между собой,– пояснила она. – Все это грязь, они ненавидят друг друга, каждый раз, когда они появляются в суде, они подписывают обязательства о неразглашении, поэтому общественность не знает ничего о них.
– Но вы достали информацию,– подловил Дортмундер, надеясь, что она, наконец, перестанет играться и расскажет ему, где находится этот чертов шахматный набор.
– В своих исследованиях,– продолжала она,– я наткнулась на судебные процессы, где эту фирму представляет Ливия Нортвуд Уилер, младшая дочь Альфреда, она выдвинула иски против всей семьи, на ее стороне никого нет. Она наклонилась к нему через стол и тихо спросила:
– Разве эта не лакомый кусочек? Я разыскиваю Нортвудов, а все, что ты только можешь пожелать узнать о них или об их бизнесе за последние восемьдесят лет, хранится в файлах в этих самых офисах. Ох, мистер Дортмундер, я много работала сверхурочно, уверяю вас.
– Даже не сомневаюсь,– ответил Дортмундер. – А теперь о самом шахматном наборе.
– Раньше,– подошла она к самому главному вопросу,– он хранился в ящике из пуленепробиваемого стекла в одном из офисов «Золотой Ладьи» в их тридцати восьмиэтажном здании Каслвуд Билдинг. Но это очень ценная семейная реликвия, за которую пришлось жестоко бороться, поэтому три года назад ее перевезли, и теперь набор хранится в нескольких юридических фирмах, которые представляют интересы семьи. Четыре этих фирмы находятся в этом здании. Последние три года шахматный набор хранился в подвалах этого здания, в CI Интэрнэшнл бэнк корпорэйшн. Разве это не удивительно? Что скажете, мистер Дортмундер?
– Я скажу, что, похоже, я вернусь в тюрьму,– вздохнул Дортмундер.
8
Она заморгала.
– Простите?
– Не извиняйтесь,– сказал он. – Мне придется извиняться за нас обоих.
– Не понимаю,– покачала она головой. – Что не так?
– Я все знаю о банках,– сказал он. – Когда дело касается денег, они серьезно подходят к этому вопросу. И чувства юмора у них вообще никакого. Вы когда-нибудь были в этом подвальном помещении?
– О, нет,– отмахнулась она. – У меня нет полномочий.
– Об этом я и говорю. Вы знаете того, у кого есть полномочия?
– Я полагаю, партнеры имеют такие полномочия.
Файнберг и остальные.
– Ну, мистер Файнберг уже не живет, а другие партнеры еще живы, да.
– Значит, если… Подождите. Файнберг стоит в начале этого списка, и он мертв?
– О, это нормальное дело,– спокойно сказала она. – Есть фирмы, не только юридические фирмы, где не один человек, чья фамилия значится в названии фирмы, еще жив.
– Видимо, хорошая экономия на печати новых логотипов.
– Я думаю, все дело в репутации,– пожала она плечами. – Если фирма сменит название, то это будет уже совсем другое название, это будет совсем другая фирма, и былой репутации уже не будет.
Дортмундер уже было хотел задать еще один вопрос – как название может влиять на репутацию – как вдруг он понял, что это будет тотальное отклонение от темы, поэтому он сделал глубокий вдох и вернулся в нужное русло:
– Это подвальное помещение.
– Да,– воодушевилась она так, словно собака увидела в руках человека мячик.
– Вы знаете, как он выглядит?– спросил он. – Вы знаете, как туда попасть? Там есть лифт?
– Не знаю,– сказала она. – Предполагаю, что может быть.
– Я тоже так думаю. Эти партнеры, которые могут туда спускаться, вы могли бы поговорить с ними об этом подвале? Спросить, какой он?
– О, нет,– отмахнулась она. – Я даже никого из них не видела.
– Вы имеете ввиду тех, кто остался в живых.
– Подождите,– перебила она. – Я вам кое-что покажу. Она встала, подошла к конструкции, где хранились всякие штуки, и вернулась с листком бумаги. Она протянула ему листок, где была напечатана шапка с реквизитами компании. Показав на эту шапку, она сказала:
– Эти имена сверху, это название фирмы.
– Да, я понял. Вплоть до самого Клатча.
– Вот именно. Вот эти имена слева ниже – это действующие партнеры и компаньоны.
– Это которые живые.
– Да, конечно.
Он посмотрел на список, он был составлен не в алфавитном порядке, наверное, они были записаны по степени значимости.
– Вас тут нет,– подметил он.
– О, нет – это партнеры и компаньоны, а я – она засмеялась как-то нервно,– а я всего лишь мелкая сошка.
Дортмундер указал пальцем на список в левой колонке.
– Значит эти парни…
– И женщины.
– Точно. Значит они имеют право спускаться в подвал, если есть такая надобность.
– Ну, те, которые самые важные, да, могут.
– Значит даже не все из них могут. Дортмундер старался не раздражаться на эту молодую особу, но, понимая, какие проблемы летят ему прямо в лицо, это было не так-то просто.
– Тогда объясните мне,– как можно спокойнее произнес он,– как тот факт, что этот шахматный набор находится внизу в подвальном помещении, может быть хорошей новостью?
– Ну, по крайней мере, нам известно, где он находится,– сказала она. – Все эти годы никто не знал, где он, и что с ним произошло. А теперь мы знаем.
– Результат вашей любви к истории.
Она немного смутилась:
– Да, люблю.
– И знания того, где находится набор, для вас более, чем достаточно.
– Я… Я думаю, что да.
– И ваш дед хочет до него добраться.
– Ох, мы все этого очень хотим,– выдохнула она. – Это естественно.
– Ваш дед нанял бывшего копа, чтобы тот помог ему,– напомнил ей Дортмундер,– и этот бывший коп грозится приписать мне кражу, если я не принесу этот набор.
– Если вы его не принесете? Ее недоумение все крепло. – Так а где тут кража, если вы его не принесете?
– Другую кражу,– пояснил он. – Которая уже была в прошлом.
– Ох! Она была дико смущена, как будто наткнулась на что-то чего видеть не должна была.
– План заключался в том,– объяснил он ей,– что я прихожу к вам, вы рассказываете мне, где шахматный набор, я иду туда, забираю его, приношу вашему деду, бывший коп отпускает меня на все четыре.
– Понимаю.
– Это подвальное помещение внизу… Сколько этажей в этом здании, шестьдесят?
– Думаю, да, примерно так.
– Так вот, это подвальное помещение в здании в шестьдесят этажей, где, возможно, есть лифт, в который, скорее всего, можно попасть, если твое имя значится в специальном списке, и все это в здании, которым владеет банк, который раньше назывался Капиталисты и Иммигранты, две группы людей, у которых вообще нет чувства юмора,– это не то место, откуда я смогу спокойно выйти с шахматным набором, который, как мне рассказали, еще и слишком тяжелый для одного человека.
– Простите,– она сказала это так, как будто ей и правда было очень жаль.
– Я не думаю, что у вас получится раздобыть копии плана здания. Архитектурный проект с планом подвального помещения и всего прочего.
– Понятия не имею,– ответила она.
– Нужно их найти.
– Да, но… – похоже, она очень сомневалась. – Я бы могла их найти, я думаю. Проблема в том, что я же не могу сказать кому-то, для чего они мне понадобились.
– Именно так.
– Да я и не понимаю, для чего они могли бы мне понадобится,– искренне сказала она. – Я к тому, что я не думаю, что возможно прорыть подкоп к подвалу. Насколько мне известно, в центре города земли вообще нет, везде бетонные основы и водные туннели, паровые трубы, сточные трубы и метро.
– Мне кажется,– решил добавить Дортмундер,– там еще должны быть линии электропередач.
– Вот именно.
– Не самый радужный расклад,– подытожил Дортмундер.
– Вынуждена согласиться.
Они еще с минуту сидели в полной тишине, затем она сказала:
– Если бы я все это знала, я бы никогда не рассказала бы о находке дедушке.
– Дело не в нем, а в бывшем копе, которого он нанял.
– Мне все равно жаль, что я ему рассказала.
Что означало, что сказать больше нечего. Сделав глубокий вдох, который можно было бы даже счесть за тяжелый вздох, он выставил руки вперед, собираясь вставать, и сказал:
– Ну…
– Погодите,– остановила она его и протянула блокнот и ручку. – Оставьте мне свой номер, по которому можно с вами связаться. Желательно, мобильный.