– У меня нет мобильного,– ответил он. «Но, похоже, придется завести»,– подумал он про себя.
– Тогда городской. У вас есть городской номер?
– Вы имеете ввиду телефон? У меня есть телефон.
Он сказал ей свой домашний номер. Она быстро записала и сказала:
– А вот вам мой,– и протянула ему маленькую аккуратную визитную карточку, который он не глядя сунул в карман рубашки. Она посмотрела на номер, который записала, как будто этот номер должен пройти одобрение, затем кивнула и сказала:
– Я ничего не обещаю, мистер Дортмундер, но я буду прилагать все усилия, чтобы найти что-то, что сможет помочь.
– Хорошо. Это хорошо.
– Я вам позвоню, если найду хоть что-то полезное.
– Да, хорошая идея.
Теперь он поднялся, а она сказала:
– Я покажу вам, где выход.
К черту все, почему и не пошутить напоследок.
– Да ладно, я оставлял за собой хлебные крошки.
Когда возле лифтов они пожали друг другу руки на прощание, она была еще больше озадачена, решающим ударом была шутка.
Спускаясь в лифте в полном одиночестве, он думал о том, что самым правильным сейчас будет отправиться сразу же на Гранд Сентрал и уехать в Чикаго. Должно быть неплохое место, примерное такой же город, как и этот. Может даже все и получится. Там можно познакомиться с новыми ребятами, влиться в компанию, познакомиться с новыми соседями. Обосноваться там, потом отправить весточку Мэй, она бы потом привезла ему его зимние вещи. Говорят, в Чикаго очень холодно.
Выходя из здания CI Интэрнэшнл билдинг, он уже собрался быстро отправиться на вокзал, как на тротуаре увидел Эппика с его противной ухмылкой.
– Ну, полагаю, вы все уладили,– сказал он.
9
– Не полностью,– ответил Дортмундер.
– Но ты над этим работаешь.
– О, конечно.
– И, конечно же, тебе нужно обсудить все со своими ребятами, поскольку именно ты всегда предлагаешь им работу. С кем планируешь поработать на этот раз?
Дортмундер с недоверием посмотрел на него.
– Вы сами рассказывали тому деду,– напомнил он,– что за многие годы я выучил парочку уроков.
– Да, точно, точно,– Эппик пожал плечами и ухмыльнулся, а потом вообще сменил тему. – Давай поймаем такси,– предложил он и пошел через тротуар к обочине.
Не имея свободы выбора, Дортмундер пошел за ним.
– Куда идем?
Эппик поднял руку, он не обращал никакого внимания на поток машин, а продолжал улыбаться Дортмундеру.
– Мистер Хэмлоу хочет тебя видеть,– сказал он.
– Он же только что меня видел.
– Ну, а теперь хочет увидеть еще раз,– спокойно ответил Эппик, и в это время рядом с ними остановилось такси. Эппик открыл дверь и сказал:
– Запрыгивай, я тебе все расскажу.
Дортмундер залез в машину и продвинулся влево, чтобы Эппик смог сесть. Эппик захлопнул за собой дверь и обратился к водителю:
– Два-одиннадцать Риверсайд Драйв
– Мы едем не в офис?– подметил Дортмундер.
– Домой к мистеру Хэмлоу,– пояснил Эппик, и такси поехало в сторону запада. – Знаешь, мистер Хэмлоу – выдающийся человек.
– Я ничего о нем не знаю.
– Сейчас он не пенсии, в основном, по болезни,– начал рассказывать Эппик о своем клиенте. Он работал химиком раньше, открыл пару вещей, начал несколько видов деятельности, разбогател, продал многое, миллионы отдал на благотворительность.
– Это хорошо,– подметил Дортмундер.
– Суть в том,– продолжал Эппик,– что мистер Хэмлоу не привык быть среди хулиганов. Он не знал, как отреагирует на знакомство с тобой, поэтому первая встреча проходила у меня. Мы договорились, что сначала мы тебя проверим, потом еще разок после встречи с его внучкой, но мистер Хэмлоу решил, что ты подходишь, хотя бы по минимальным критериям, а ему по городу перемещаться сложно, поэтому на этот раз встреча будет проходить у него.
– Видимо, я должен собой гордиться,– ответил Дортмундер.
– Ты должен будешь собой гордиться, когда раздобудешь шахматный набор мистера Хэмлоу,– парировал Эппик.
Здание оказалось узким и каменным, высотой в десять этажей, посреди двух зданий повыше по обеим сторонам. Конструкция окон была тщательно продумана, что имело смысл, так как окна выходили на небольшой парк, который тянулся в сторону Гудзона, Вест Сайд Хайвэй с оживленным трафиком, которая четко разделяла зелень и воду, и Нью-Джерси где-то подальше смотрелись хорошо на расстоянии.
Эппик расплатился за такси, они вышли и прошли под двум широким ступенькам ко входу, где стоял швейцар в темно-зеленой форме, он придерживал в открытом состоянии большую металлическую дверь и спросил?
– Да, джентльмены?
– К мистеру Хэмлоу. Я мистер Эппик.
– Да, сэр.
Лобби оказался маленьким и темным, больше похожим на демонстрационный зал в мавзолее. Дортмундер и Эппик подождали, пока швейцар позвонит, после чего он сказал:
– Можете подняться.
– Спасибо.
В лифте тоже был работник, в такой же униформе, как и швейцар, хотя Дортмундер успел заметить, что в лифте нет никаких специальных кнопок, такие же, как и в других лифтах, где простому обывателю приходится самому соображать, как их нажимать. А здесь этим занимался отдельный человек, который повис над панелью таким образом, что никто, кроме него добраться до кнопок не сможет.
– Какой этаж, сэр?
– К мистеру Хэмлоу, пентхаус.
– Сэр.
Лифтовой нажал кнопку 'P», и они поехали, наверху он держал кнопку «Открыть двери», пока они выходили; либо он просто добросовестно выполнял свою работу, либо он так хотел показать, что он действительно полезен и нужен.
Как оказалось, у мистера Хэмлоу был целый этаж, потому что, когда лифт открылся, они оказались у него в гостиной – большое пространство с приглушенным освещением, где вместо одной стены были большие старомодные окна, которые выходили на реку, но было слишком высоко, поэтому парка и магистрали видно не было. Мистер Хэмлоу ждал их в своем инвалидном кресле.
– Ну, Джонни,– сказал он,– судя по твоей улыбке, можно сказать, что все идет хорошо.
– О, да, мистер Хэмлоу,– уверил его Эппик. – Но улыбаюсь я потому, что мне нравится эта комната. Восхищаюсь каждый раз, как прихожу сюда.
– Спасибо моей жене,– с некой досадой сказал мистер Хэмлоу. – Это все дело ее вкуса. Проходите, присаживайтесь.
Его моторизованное кресло развернулось на месте и стартовало с приличной скоростью, видимо, поэтому в доме нет ковров на красивом полу из древесины твердых пород.
Дортмундер и Эппик последовали за ним до места, где мистер Хэмлоу снова развернулся на месте и указал им на пару кресел рядом с витиеватым античным столом, откуда открывался прекрасный вид. Однако мистер Хэмлоу частично перекрыл собой этот вид, встав напротив, и сказал:
– Итак, расскажите мне, на каком мы этапе.
Чувствуя себя на крыле летящего самолета, Дортмундер хотел было дать ему честный ответ, но вместо этого он задал встречный вопрос:
– Я могу вас спросить, ваша внучка рассказывала вам, где хранится шахматный набор?
– Она сказала, что он хранился у нескольких юридических фирм, пока шли судебные процессы. Раньше это было в очень хорошо охраняемом месте.
– Тогда это хорошо,– сказал Эппик и показал свой оскал Дортмундеру. – В юридическую фирму не так сложно пробраться, не так ли?
– Это не в юридической фирме,– поправил Дортмундер. – Не в офисе.
– Но моя внучка говорила, что в офисе,– сказал мистер Хэмлоу.
– Теперь шахматы,– сказал Дортмундер,– как это говорится. Под стражей. Фирма, в которой работает ваша внучка, этот Файнберг и все остальные, за исключением самого Файнберга, так как он уже не в нашем мире, но с этим все в порядке, тут вопрос репутации. Файнберг и все остальные, плюс другие юридические компании, они все были вовлечены в судебные процессы, поэтому они отправили на хранение шахматный набор в одно место. Файнберг и три другие компании, все находятся в CI Интэрнэшнл Бэнк билдинг, поэтому шахматный набор находится в подвальном помещении этого здания, что-то вроде трех полуподвальных этажей под зданием, охраняется, как подвальные сейфы в банках.
– Звучит так, будто все это будет непросто,– прокомментировал мистер Хэмлоу.
Дортмундер хотел с ним полностью согласиться, от и до, но Эппик ответил за него:
– Это не остановит Джона и его ребят. Они преодолевали и бОльшие трудности, так ведь, Джон?
– Ну… – как бы не согласился Дортмундер.
Но Эппик его не слушал.
– Мне кажется, мистер Хэмлоу,– сказал он,– что самая тяжелая работа уже сделана. В самом начале пути вы даже не знали, где его искать. Он мог оказаться где угодно, по всему миру. Мог быть вообще поделен на части.
– Верно,– согласился мистер Хэмлоу.
– А теперь мы знаем, где он,– продолжал Эппик,– и мы знаем, что он в Нью-Йорке, в стальной камере. И с нами здесь человек, Джон, который уже бывал в стальных камерах банка. Так ведь, Джон?
– Один раз, может два,– неохотно согласился Дортмундер.
– Тогда остается обсудить последнюю вещь,– сказал мистер Хэмлоу,– куда вы доставите шахматный набор, когда до него доберетесь. Вы же повезете его в бусе или что-то вроде того?
– Возможно,– ответил Дортмундер. Если они тут хотят дальше играть в эти сказки, он поддержит эту тему. Плевать, главное – Чикаго.
– Думаю, для начала лучшим местом для хранения,– предположил мистер Хэмлоу,– будет наше поместье в Беркшире. Несколько лет оно пустовало, с тех пор, как умерла Элэйн, но я могу позаботиться о том, чтобы его открыли и привели в порядок к моменту вашего прибытия.
– Мистер Хэмлоу? обратился Эппик. Вы хотите оставить его в загородном доме? Вы считаете, там достаточно безопасное место?
– Дом полностью огорожен высоким забором,– ответил мистер Хэмлоу. – С дороги его не видно. Летом мы с Элэйн часто ездили в Танглвуд на концерты, поэтому мы решили построить там поместье, наше скрытое гнездышко. После того, как Элэйн покинула нас, а я стал менее…. мобильным, я перестал туда ездить. Остальные члены моей семьи почему-то предпочитают океан, хотя причина, по которой люди добровольно торчат в соленой воде целое лето, для меня остается загадкой. В любом случае, в этот дом никто никогда не вламывался, и пока это единственное безопасное место, которое приходит на ум.