На рассвете в воскресенье, 8 января, Пакенхем узнал об обеих потенциальных проблемах своего плана, но все равно дал сигнал к атаке. Отменив наступление на Новый год, он был не в настроении медлить дальше. Если бы он выдвинулся быстро, утренний туман ещё мог бы обеспечить некоторое прикрытие для наступления. Пакенхем уже рисковал с рискованными наступлениями во время Пенинсульской войны, и они себя оправдали. На этот раз он принял неверное решение.
Главная атака на левый центр Джексона безнадежно запуталась из-за того, что 44-й полк Маллинса не успел подготовить фашины и лестницы. Люди, прибывшие к каналу, были уничтожены канистрами и гранатометами в ожидании переправы. Несколько героев переплыли канал и сумели взобраться на парапет, используя свои штыки, но были схвачены или убиты, когда перебрались через него. Тем временем атака через болота была сорвана теннессийцами и чокто, хорошо знакомыми с местностью. Штурм справа от Джексона, где западные индейцы несли фашины и лестницы, достиг первоначального успеха, но остался без поддержки. В качестве последней ошибки Пакенхэм переключил 93-й горный отряд с последующего прорыва американской линии на тщетную и дорогостоящую попытку помочь застопорившейся атаке слева от Джексона. То, чего ему не хватало в рассуждениях, британский командир пытался компенсировать храбростью. Дважды раненый и с подбитой лошадью, Пакенхем настоял на том, чтобы ему помогли сесть на другую. С седла он ободряюще помахал горцам рукой; через мгновение выстрел из гранатомета смертельно ранил его.[20] Во время атаки погибли ещё два британских генерала и восемь полковников. Сражение превратилось в очередной Азенкур, где американцы играли роль английских лучников, а сами британцы — галантных, но неудачливых французских рыцарей. За несколько минут британцы потеряли 251 человека убитыми, 1259 ранеными и 484 пропавшими без вести. Большинство пропавших без вести были взяты в плен. Когда американцы прекратили огонь, некоторые из тех, кто лежал на земле, нерешительно подняли руки вверх. Другими пленными были раненые, которых американцы собрали после заключения временного перемирия. Армия Джексона потеряла 11 человек убитыми и 23 ранеными.[21]
По иронии судьбы, атака полковника Торнтона на другом берегу Миссисипи, несмотря на задержку, одолела кентуккийское ополчение и захватила находившуюся там артиллерию (слишком поздно, чтобы повлиять на ход главного сражения). Плохо вооруженные кентуккийцы только добрались до позиции, которую должны были защищать, и повели себя так, как часто вели себя американские ополченцы во время войны 1812 года: Они разбежались. Джексон выразил свой гнев на них в официальном отчете военному министру Джеймсу Монро. «Подкрепление из Кентукки, на которое возлагалось столько надежд, бесславно бежало».[22]
Успех Торнтона мог бы открыть путь к Новому Орлеану, если бы у британцев хватило духу на новые сражения. Но генерал Джон Ламберт, сменивший британское командование, отказался использовать эту возможность и предпочел эвакуировать свои измотанные и к тому времени уже разочарованные экспедиционные силы на корабли.
Некоторые из его офицеров призывали Джексона воспользоваться возможностью и контратаковать. Но на этот раз Старый Гикори отказался переходить в наступление. Он спас Новый Орлеан и был доволен тем, что его оставили в покое. Своей победой Джексон во многом был обязан удаче и ошибкам англичан. Он решил не испытывать судьбу. Джексон осознавал ограниченность своих необученных ополченцев. Под его вдохновляющим руководством они хорошо действовали рядом с артиллерией и за бруствером. Он не хотел рисковать ими в открытом поле против профессиональных солдат.[23]
Когда битва закончилась, Джексон проигнорировал своё обещание обеспечить равное вознаграждение для чернокожих, которые стояли с ним на баррикаде.
Помимо двадцати четырех долларов наличными, каждый солдат должен был получить 160 акров государственной земли, но сорок лет спустя чернокожие ветераны все ещё пытались добиться удовлетворения своих земельных требований. Рабы среди них были возвращены своим владельцам, которые не были связаны никакими обещаниями.[24]
С другой стороны, Джексон проявил заботу о тех хозяевах, чьи рабы сбежали и укрылись у врага. Он неоднократно требовал, чтобы уходящая британская армия вернула их. Генерал Ламберт, к его чести, отказался и вывез около двухсот самоэмансипированных людей на Бермудские острова, где они жили в бедности, но на свободе.[25]
Если бы история была романом, то этот эпизод закончился бы драматическим отпором захватчикам 8 января. В реальной жизни англичане не отказались от кампании против Нового Орлеана. На следующий день после великого сухопутного сражения их флот отплыл вверх по Миссисипи и в течение следующих девяти дней обстреливал форт Сент-Филип в Плакемине, надеясь форсировать проход, но безрезультатно. Армия генерала Ламберта, собрав свои корабли и вернув себе решимость, отплыла к заливу Мобил и там возобновила наступление. После взятия Мобила они смогут продвинуться на запад до Миссисипи и отрезать Новый Орлеан с севера. 11 февраля форт Боуир, охранявший залив Мобил, сдался англичанам. Город Мобил, несомненно, пал бы, но на следующий день наконец-то пришло известие о том, что 24 декабря был подписан мирный договор. Говоря языком бокса, Мобил спас колокол.
Через шесть месяцев после битвы при Новом Орлеане ирландцы 44-го полка восстановили свою военную репутацию при Ватерлоо. Но Томас Маллинз был отдан под трибунал и отстранен от должности.[26]
II
Что на самом деле означала победа американцев? Битва при Новом Орлеане произошла уже после подписания мирного договора. Формально война закончилась только с обменом ратификациями договора, но фактически армии прекратили боевые действия, как только узнали о самом договоре. Если бы новости о договоре пришли достаточно быстро, битва бы не состоялась. Кровопролитие в битве при Новом Орлеане стало особенно трагическим результатом медлительности коммуникаций в начале девятнадцатого века. На самом деле, медленные темпы, с которыми новости пересекали Атлантику, изначально были причиной войны: Когда 18 июня 1812 года Конгресс объявил войну Великобритании, его члены не знали, что двумя днями ранее министр иностранных дел Каслриг объявил в парламенте, что действие указов Совета, ограничивающих американскую торговлю, будет приостановлено.[27]
Пытаясь придать битве при Новом Орлеане стратегическое значение, поклонники Джексона позже утверждали, что если бы британцы выиграли сражение, они могли бы аннулировать Гентский договор, отказавшись от обмена ратификациями и стремясь к более выгодному урегулированию.[28] На самом деле, из кровопролития 8 января нельзя извлечь никакого подобного смысла. Принц-регент ратифицировал договор, как только получил его, и отправил ратификацию в Вашингтон, не дожидаясь результатов кампании в Мексиканском заливе. Премьер-министр Ливерпуль не планировал вносить какие-либо изменения в ратификацию договора, он опасался, что другая сторона может «сыграть с нами какую-нибудь хитрость при его ратификации».[29] Отсюда и быстрая ратификация договора Великобританией. Более правдоподобной представляется возможность того, что если бы британцы захватили Мобил или Новый Орлеан, они могли бы передать эти города испанцам. Ни Британия, ни Испания не признавали законность Луизианской покупки, поскольку Франция нарушила договор Сан-Ильдефонсо (1800), продав Луизиану Соединенным Штатам. Американская оккупация города и окрестностей Мобила не основывалась ни на чём более законном, чем на военном захвате у испанцев в 1813 году, поэтому британцы были бы юридически оправданы, вернув их испанскому губернатору в Пенсаколе. Однако прямых доказательств того, что у британцев было такое намерение, нет, и они не передали форт Боуйер в заливе Мобайл испанцам по окончании военных действий. Напротив, факты свидетельствуют о том, что британцы руководствовались при захвате Нового Орлеана главным образом перспективой грабежа, и что оккупация города, если бы она и состоялась, была бы недолгой.[30]
Американцы в то время не считали свою великую победу бессмысленной. Поучительно то, что они решили сделать из неё. Они не подчеркивали тот факт, что битва состоялась уже после заключения мира. Они редко радовались многорасовому и многоэтническому составу армии-победительницы. Они также не отмечали технологические ноу-хау, которые позволили их артиллерии показать столь высокие результаты. Вместо этого общественность ухватилась за идею о том, что западные стрелки, необученные, но зоркие, победили высокомерных британцев. На самом деле главная ответственность за победу американцев лежала на артиллерии, а не на пограничных стрелках из легенд. Именно пушки принесли большую часть жертв на плантации Чалметт. По словам британского офицера, один-единственный примечательный выстрел из тридцатидвухфунтовой морской пушки, начиненной мушкетными шарами, «превратил центр атакующего войска в вечность».[31] Пехотинцы в центре линии Джексона получили строгий приказ не стрелять. Те, кому удалось применить оружие, как правило, были вооружены не винтовками, а мушкетами или охотничьими ружьями, стрелявшими картечью. Туман и дым сильно ограничивали возможности для меткой стрельбы. В любом случае, лучшие стрелки не обязательно были пограничниками: В состязании по стрельбе по мишеням между Теннессийскими добровольцами Кофа и стрелковой ротой Била, состоявшей из жителей Нового Орлеана среднего класса, победили последние.