В. А. Городцов (1860—1945).
А. А. Спицын (1858—1931).
Колоссальное количество археологического материала было изучено и систематизировано другим русским археологом А. А. Спицыным, занимавшимся славянскими древностями. Нанося на карту каждый известный ему памятник и каждую находку, он обратил внимание на то, что вещи одного типа преобладают в одном месте, а вещи другого типа — в другом. Это была новая загадка археологии. Спицын поставил себе целью разгадать ее.
В начальной русской летописи, на первых ее страницах, рассказывается о том, как расселились на земле славяне. Летописец называет 13 племен восточных славян и довольно точно указывает, какую территорию занимало каждое племя. Поляне жили на Днепре, дреговичи — между Припятью и Двиной, полочане — на Двине и ее притоке Полоте, словене — вокруг озера Ильмень, кривичи — в верховьях Волги, Двины и Днепра, северяне — по Десне, Сейму и Суле, вятичи — по Оке и т. д.
А. А. Спицын сопоставил на карте расселение славянских племен по летописи с размещением женских украшений — височных колец, находимых в курганах. Оказалось, что размещение определенного типа колец совпадает по территории с размещением определенного племени. Височные кольца в виде спирали находят в бассейнах Десны, Сейма и Сулы, т. е. они покрывали территорию, населенную, по летописи, северянами. Височные кольца с напускными бусами и зернью (зернь — украшение из припаянных мелких металлических шариков) покрывали территорию дреговичей. Височные кольца в виде ромба со щитками размещаются в районе озера Ильмень, где жили летописные словене или новгородцы. Размещение семилопастных колец совпадало с размещением вятичей в верховьях Оки, размещение браслетообразных — с территорией кривичей и т. д.
Значит, у каждого племени был свой особенный стиль женских украшений. А если это так, то, значит, можно по размещению различных типов височных колец составить карту размещения славянских племен более точную, чем по данным летописи. А. А. Спицын составил такую карту. Позднейшие исследования советских археологов подтвердили выводы, сделанные А. А. Спицыным.
Различие в формах женских украшений и некоторых других вещей свидетельствует о том, что племена, делавшие их, в какой-то мере были обособлены друг от друга, их культуры чем-то отличались друг от друга. С другой стороны, изучение гончарной посуды славянских племен показало, что ее формы, ее орнамент однородны.
Следовательно, у славянских племен было не только различие, но и определенная общность, определенное родство.
Расселение восточных славян.
В результате картографирования археологических данных подобные наблюдения были сделаны на своем материале многими европейскими учеными. Так в процессе исследований появилось в археологии новое понятие — «археологическая культура».
Археологическая культура — это группа памятников, объединенных одним временем, общей территорией и общими характерными чертами. В различных условиях жизни люди создают различные по форме вещи. Форма вещи определяется ее назначением и условиями среды, в которой она создана и в которой она живет. Обитатели Крайнего Севера создали сани; обитатели средней полосы — четырехколесную телегу — экипаж, удобный для равнин и грунтовых дорог; жители Средней Азии — арбу на огромных колесах, легко переезжающую многочисленнные арыки (оросительные каналы), не разрушая их. Жители лесной полосы изобрели для хранения жидкостей деревянную бочку, жители безлесных районов употребляли для этой цели глиняные сосуды, жители гор — кожаные бурдюки, так как перевозить громоздкие бочки и глиняные сосуды на вьючных животных и по горным тропам затруднительно. В зависимости от условий вещи различных территорий и народов или значительно отличаются по форме, или схожи между собой, или одинаковы. Первобытные каменные топоры были универсальным орудием для различных целей, в том числе и для того, чтобы убивать крупных животных и дробить их кости, добывая мозг. Убить арктического медведя и тропического тигра можно с равным успехом одним и тем же топором. Поэтому первобытные орудия единообразны для различных точек земного шара.
Но чем больше делалось орудий разного назначения, тем значительнее они отличались друг от друга, тем больше заметен на них отпечаток условий среды. Особенно ярко это отразилось на произведениях искусства, на орнаменте гончарной посуды и на украшениях. Художник в своем произведении изображает окружающую его жизнь независимо от того, рисует он бытовую картину или узор. Даже беспредметные узоры на вазах островных жителей, например древних критян, отображают жизнь моря, напоминая переплетающиеся водоросли, извивающиеся щупальца спрутов и т. п.
Раз выработанный узор орнамента на гончарной посуде оказывался обычно очень устойчивым. Он передавался из поколения в поколение, оставаясь почти неизменным, если даже племя, создавшее его, переселялось на новые места.
Поэтому в археологии часто племена, имена которых неизвестны, называют по этому признаку. Говорят: «Это были племена шнуровой керамики», т. е. керамики (гончарная посуда), украшенной отпечатком шнура. Чаще, и это более правильно, говорят: «археологическая культура шнуровой керамики». А о племенах говорят, что они носители такой-то культуры.
Обычно культуру определяют по какому-нибудь одному признаку, часто не самому главному, но яркому и особенно характерному: по форме или орнаменту гончарной посуды, по украшению, по обряду погребений.
Когда археолог изучает ареал, т. е. область распространения той или иной культуры, определенный по характерному признаку — по керамике, украшениям или погребениям, он замечает, что не только керамика и украшения, но и другие вещи изучаемой культуры отличаются чем-то от таких же вещей другой, может быть, соседней культуры. По различию форм вещей археолог устанавливает и различие условий, в которых эти вещи созданы.
Так археологи вырабатывали новые методы исследования вещественных памятников, открывая новые законы развития человеческого общества, все полнее и полнее восстанавливая прошлое.
Крупным событием в этом отношении были работы английского археолога Артура Эванса.
А. Эванс (1851-1941).
Как некогда на основании материалов, добытых археологическими раскопками, была восстановлена история Египта, так спустя 100 лет Эванс восстановил историю Крита. Разница же состояла в том, что история Египта была восстановлена только по письменным источникам, а история Крита только по вещественным. Критские письмена тогда еще не были разгаданы.
Правда, кое-какие отрывочные сведения о Крите дошли до нас в письменных источниках. Древнейшим из них является «Одиссея».
Остров есть Крит посреди виноцветного моря, прекрасный,
Тучный, отвсюду объятый водами, людьми изобильный;
Там девяносто они городов населяют великих.
Разные слышатся там языки...
Так повествует Гомер о Крите, восхищенный его богатством, обилием людей и множеством городов. Он упоминает о критском царе Миносе как о справедливейшем из судей. Рассказывает кое-что о Крите и Миносе Геродот, упоминает о них и другой греческий историк Фукидид, но все эти сведения весьма немногословны и отрывочны.
В 1900 г. Артур Эванс начал раскопки на Крите, в результате которых была открыта высокая цивилизация бронзового века, восстановлена экономическая и политическая история могущественного государства.
Города, царские дворцы, театры, храмы, кладовые, мастерские, произведения искусства, утварь, орудия труда, созданные на протяжении тысячелетий, были открыты Эвансом. Грандиозность раскопок, тщательное обследование и новые методы работы превосходили все, что до сих пор было сделано археологами.
Анализируя и сопоставляя все данные, которые можно было извлечь из вещественных источников, Эванс установил периоды подъема и упадка Критского государства, датировал эти периоды с точностью до 50 лет, выяснил, каков был государственный строй, религиозные верования и обряды, какие были связи у Крита с другими странами, что критяне производили, чем торговали, что ввозили и что вывозили. Хронология, установленная Эвансом, с небольшими поправками до сих пор служит опорой для всех исследователей, занимающихся критской историей, а его исторический метод исследования был крупным шагом на пути превращения археологии из науки о вещах в историческую науку.
Большое научное значение в археологии имеет методика, т. е. способ ведения раскопок. Вспомним, как копали Помпеи и Геркуланум, как были погублены курганы Владимиро-Суздальской земли. Это были не научные раскопки.
Археолог, вскрывающий исторический памятник, должен возродить его к жизни, как хирург, делающий операцию, возрождает к жизни своего пациента. Как неумелая операция приводит к смерти, так неумелые раскопки губят археологический памятник. Вот почему археологи методику раскопок считают одним из важнейших вопросов своей науки. Вот почему археолог Спицын не мог простить археологу Уварову его ошибки.
На протяжении всего развития археологии методика раскопок постепенно и неуклонно совершенствовалась.
Крупные достижения в этой области были сделаны талантливым русским археологом Б. В. Фармаковским. Всю свою жизнь Б. В. Фармковский посвятил изучению античных древностей юга России, в частности раскопкам греческого города Ольвии (в устье Ю. Буга, в 30 км к югу от г. Николаева).
Б. В. Фармаковский (1870—1928).
Прежде чем приступать к раскопкам, он тщательно изучал все письменные источники, все свидетельства древних авторов об Ольвии, все результаты предыдущих раскопок, все случайные находки и топографию местности. Поэтому раскопки Б. В. Фармаковского уже не носили случайного характера, не были рассчитаны только на удачу и счастье. Он всегда знал, что он ищет, и всегда находил.
В отличие от своих предшественников он не только раскапывал древние строения, улицы, площади и отдельные вещи — он изучал каждый пласт земли, отложенный год за годом временем. Он искал не только Ольвию IV века до н. э. (время ее расцвета) — он проследил всю историю Ольвийского городища на протяжении его тысячелетнего существования.